– Не могу найти Герду Ульссон, она уехала к какой-то больной сестре. Зато позвонила Севинч.
– Получила списки звонков от сменщицы?
– Да. Или, вернее, нет. Это-то и странно. Кто-то стер информацию об этих звонках. Их нет в системе.
«Что за чертовщина?» – подумал Рикард.
– Это что, хакерская атака?
– Вряд ли. Севинч проверила дважды. Стерты номера именно тех звонков и именно в те дни. Такое не случается по ошибке. И это не работа хакеров.
– Но как, блин, это возможно? Ты хочешь сказать, что это кто-то из наших? Кто имеет доступ в систему и кто попытался замести свои следы?
– Вот именно. Кто-то пожелал остаться невидимкой. Кто-то из наших. Или с контактами через нас.
Он услышал глубокий вздох на другом конце провода.
– Но у нас еще есть крошечный шанс докопаться. Севинч ведет статистику звонков на бумаге, в своем блокноте. Чтобы показать начальству степень своей загруженности, когда будет вести переговоры о повышении зарплаты. Она думает, что в ее записях могут быть пометки, с кем именно просили соединить девушки, когда звонили на коммутатор. Она сможет это проверить, как только вернется с острова в архипелаге.
Рикард положил трубку. В изнеможении откинулся на спинку стула. Времени для отдыха не было. Он попытался привести в порядок мысли. Получается, что они занимаются двумя расследованиями одновременно? Так и выходит. Двойная охота. За Ахмедом, который подозревается в убийстве женщин. И за Йоргеном Кранцем, похитившим Линн.
Севинч была довольна. Все прошло так, как она и надеялась. Свадьба была замечательной. Сначала церемония в сербской православной церкви с архимандритом Лазарусом, приехавшим из Германии. Потом свадьба на острове Гринда. Швеция показала себя с самой лучшей стороны. Ни дождя, ни штормового ветра. Только на второй день начали заканчиваться еда, красное вино и сливовица. Времени было достаточно, чтобы поговорить со всеми родственниками: тетями, дядями, двоюродными сестрами и братьями, прилетевшими из Грузии. А теперь приятно вернуться домой. Она слышала, как ее муж укладывал детей в соседней комнате. Она присела на корточки у гардероба в спальне и достала парочку блокнотов из коробки, стоящей на полу. Почувствовала на себе удивленный взгляд мужа, вошедшего в комнату.
– Ты что, собираешься работать? В такой поздний час?
– Нет, это секундочка, надо проверить одну вещь. Я обещала на работе. Это быстро.
Она листала страницы блокнота, нашла первый день и точное время. Код 54. Длительность разговора двенадцать минут. Стала листать дальше. День второго убийства, Лиисы Рундберг. То же самое. Код 54. Восемь минут разговора. Она помнила первый, поступивший как раз перед концом ее смены. Голос молодой девушки, нервный и разгоряченный. Ее переключили на полицию из Службы спасения, и она еще удивилась, что женщина не захотела сразу оставить заявление. Вместо этого она попросила соединить ее с определенным отделом. Как будто она кого-то искала и не могла вспомнить имя человека. Второй звонок был перенаправлен в тот же отдел. Тот, который она сама окрестила кодом 54. Но соединяла ли она с определенным человеком? Она была не уверена.
Она покосилась на часы. Одиннадцать вечера. Суббота. Юнгберг сказал, что это срочно. Она отправила короткое сообщение.
Глава 41
Рикард бежал с чашкой кофе в руке. Резкие сигналы мобильника рикошетом отскакивали от стен коридора. Кофе расплескивалось на пол. Толчком открыл дверь. Успел поймать вибрирующий телефон, который грозился сползти с края стола. За окном кабинета была кромешная темнота. Субботняя ночь. Он должен был быть дома. Но это вряд ли. Пока Линн не нашлась.
– …и вместо этого я проверил историю Коскинена, не только с «Патриотическим фронтом», а вообще, во что он был замешан до того. И вот тогда я это нашел. – Эрик тараторил как заведенный. Слова спотыкались друг о друга.
– Погоди, погоди. Притормози чуток. Ты разве не пошел домой спать?
– Коскинена нет в старых материалах следствий, потому что он вовсе не Коскинен. Он сменил фамилию. Михаэль Коскинен раньше звался Михаэль Лахтинен.
Голос звучал нетерпеливо. Но Рикард все равно не мог понять, какое это имеет значение, как Коскинена звали раньше.
– Ага, ну.
– А если искать его под старой фамилией, то тут я нашел массу всякого, чего мы раньше не находили. Например, он был в тренировочном лагере для молодежи, организованном «Ново-арийским братством», когда они еще активничали.
– Ммм… То есть он был экстремистом намного дольше, чем мы думали?
– Алле, проснись! Ты спишь, что ли? У нас есть место, локация! Лагерь находился на острове Смодаларе.
Рикард почувствовал, как мозг наконец-то включился в работу.
– Сосед заявил. Некий Пол Свенссон, который думал, что обнаружил лагерь для тренировок мусульманских террористов. Он даже тайком снял телефоном видео. Это, правда, было три года назад, но все равно.
Рикард тер пальцами виски.
– Так это же классно! Это может оказаться одним из адресов Йоргена Кранца!
Эрик кружил по своей квартире с чашкой кофе в руке и телефоном, прижатым к шее.
– Ага. Если какой-то адрес зарегистрирован.
– То есть как? Никто ведь не может принять заявление в полицию без указания адреса заявителя и места, где что-то происходит?
– Ха! Еще как может! Полиция в пригороде Ханден может! А точнее, дежурный Вернестрем.
Рикард уже был в коридоре.
– Я иду к тебе. Ты нашел кого-нибудь в Хандене?
– Как бы не так! Закрыто! Единственное, что этот Вернестрем записал, это телефон заявителя – Пола Свенссона. Но это мобильник без абонемента, без адреса, и Свенссон не зарегистрирован в качестве владельца недвижимости, то есть никакого адреса нет. – Он помолчал. – А если бы я даже и нашел мобильник Вернестрема, то вряд ли бы захотел ему звонить. Мы с ним не ладили, еще когда учились в Высшей школе полиции.
Эрик вылил в себя остатки кофе. Это была его четвертая чашка подряд. В желудке, казалось, уже была вытравлена дыра.
– Зато я попробовал позвонить Полу Свенссону. Телефон вроде выключен. Может, он спит, как нормальный человек, в полчетвертого утра?
– Но у нас есть его видео? Которое он снял на мобильник?
– Да. Но я только немножко посмотрел.
Голос Эрика вдруг начал звучать странно, как будто он был пьян. В какой-то момент Рикард забеспокоился, что тот держится на ногах с помощью виски, но понял, что это просто в лифте плохой прием.
– Окей, продолжай звонить и посмотри, есть ли в фильме что-нибудь, что можно найти на картах «Гугл». И кофе поставь. Я иду пешком, так что надеюсь взбодриться немножко.
Эрик протянул чашку кофе сразу в дверях и хлопнул Рикарда по плечу:
– Мы найдем адрес! Хоть «Гугл» ничего и не дает на Пола Свенссона. Я послал эсэмэску в Ведомство недвижимости, посмотрим, может, они помогут. Когда проснутся.
Эрик был на взводе от перевозбуждения, несмотря на заметные мешки под глазами.
– Ты вообще спал хоть сколько?
– Все в порядке, не бойся. Я просто такой взвинченный, потому что наконец-то хоть что-то нашел.
Рикард кивнул.
– Окей, а теперь иди и поспи пару часов, а я поработаю.
– Ммм, посмотрим, ты глянь сначала сюда. – Эрик показал на экран, где группа людей замерла на паузе. Он отмотал фильм к началу.
– В заявлении написано, что Пол Свенссон думает, что он снял на видео «группу арабов, которые маршируют с палками на плече под восточную музыку». Это его, судя по всему, здорово напугало.
Фильм задвигался. Неясные деревья, камера наезжает на какую-то ферму на заднем плане. Эрик улыбнулся. Резкость плохая, но все равно было четко видно, что почти все марширующие – блондины. Так что вряд ли это приверженцев ИГ муштруют на плацу. Да и музыка, которую было едва слышно и под которую маршировали с деревянными дубинками на плечах, была совсем не похожа на арабскую. Скорее на марши, которые исполняют во время смены караула у Королевского дворца в Стокгольме.
С трудом удалось уговорить Эрика прилечь на диван. Рикард снова и снова смотрел видеозапись Кофеин уже больше не помогал от усталости. Все мелькало перед глазами. Попытки рассмотреть дома на видео были безрезультатными. Слишком плохое разрешение снимков. Раздраженно он начал все сначала. В глазах защипало от напряжения, когда он пытался рассмотреть слабые контуры на экране.
Он схватил блокнот и начал набрасывать рисунок на бумаге. Еще два просмотра видеозаписи, и у него возник эскиз того, как дома должны стоять по отношению друг к другу. Деревянные стены классического темно-красного «фалунского» цвета. Эта информация, как оказалось, ничем не могла помочь, поскольку на спутниковых фотографиях острова Смодаларе видны были только черепичные крыши. И никаких стен. Естественно. Он пытался кликать так, чтобы увидеть дома на уровне земли. Результат ноль. Обратно к видеозаписи. Слабые контуры темной крыши. Жесть? Темная черепица? Или крыша просто в тени? Обратно к карте «Гугла». Тяжкий вздох. Даже на таком маленьком острове, как Смодаларе, было много домов с темными крышами. И почти все в таких комбинациях, как он видит на видео.
Он очнулся, когда Эрик похлопал его по плечу.
– Ты же сказал, что разбудишь меня, или мне померещилось? Нашел что-нибудь?
Рикард не сразу сообразил, где находится. Потом увидел черный экран. Он так и сидел перед компьютером. Но теперь в комнате было неожиданно светло. Дневной свет просочился сквозь жалюзи. Эрик протянул к его уху свой мобильник, и он услышал сигналы.
– Слышишь? Звонок проходит. Мобильник Пола Свенссона уже работает. – Но тут включился автоответчик.
Глава 42
Даже если бы на этом микроавтобусе не было датского регистрационного номера, все равно любому было бы понятно, что это не местные. Автобусик пробирался по проселочным дорогам буквально на ощупь. Притормаживал, непонятно почему мигал сигналом поворота, а потом, как бы передумав, катился дальше. Потом вилял посреди дороги, как будто за рулем сидел шофер с картой в руках и пытался одновременно вести машину и смотреть на карту.