Мистер Мерсер обменялся скептическим взглядом с Лорел.
– Лучше бы ты была так находчива на занятиях литературой, – покачала головой миссис Мерсер, ставя перед Эммой тарелку с круассаном.
– Но это правда. Меня зовут Эмма.
– Эмма? Вот как. А фамилия?
Лорел грохнула кружкой об стол:
– Пап, только не говори, что ты ей веришь! Мам? Да она просто пытается заболтать вас, чтобы пропустить школу!
– Конечно, я ей не верю, – миссис Мерсер сунула в руку Эмме сложенный листок бумаги. – Твое расписание. Лорел, принеси, пожалуйста, из спальни вещи нашей Спящей Красавицы.
– Почему я должна это делать? – возмутилась Лорел.
– Потому что твоей сестре я не доверяю, – миссис Мерсер забрала из ключницы (в виде ананаса) комплект ключей. – Она поднимется к себе и снова ляжет спать.
– Ладно, – буркнула Лорел, поднимаясь со стула.
Эмма молча сидела за столом, не в силах отвести взгляд от блестящих пуговиц на костюме миссис Мерсер и украшавшего ее шею ожерелья из горного хрусталя. Стоило ей хоть на секунду отвлечься от этого занятия, как в голове начинали мучительно пульсировать вопросы. Как такое возможно? Почему ей никто не верит? Неужели это звучит так неправдоподобно?
Как заинтересованное лицо я не могла не признать ее правоты. Мне хотелось, чтобы родители ей поверили, но на такое они точно не купятся.
Лорел тем временем притормозила у стула Эммы, чтоб прошипеть:
– Спасибо за испорченный вчерашний вечер, сестричка.
Эмма отшатнулась, как будто ее ударили. Понимание пришло не сразу, но потом она вспомнила реплику Шарлотты: «Ты опять ее бросила? Хорошие сестры так не поступают». И сообщение на телефоне Саттон.
– Я не портила тебе вечер, – крикнула Эмма ей вслед. – Я ждала Саттон! Потом пришла Мадлен и увела меня на вечеринку. Что я, по-твоему, должна была сделать?
Лорел сделала пару шагов назад, чтобы оказаться лицом к лицу с Эммой.
– Ну разумеется, – елейно пропела она. – Подумаешь, забыла о том, что я просила еще неделю назад. Я застряла в «Красной двери» с разряженным телефоном. Кстати, это ты подстроила, чтобы у меня аккумулятор так некстати сел?
Сейчас, когда Лорел наклонилась совсем близко, в ее светлых волосах можно было разглядеть выгоревшие пряди, а на носу – веснушки. Дыхнув на Эмму ароматом фруктовой жвачки, она неожиданно спросила:
– Где твой медальон?
Эмма невольно коснулась рукой ключиц, вспоминая видео, и вздрогнула.
Лорел улыбнулась и хмыкнула:
– Вот как? Напомни, не ты ли говорила, что он для тебя так много значит? Как там было, – она сделала вид, что вспоминает, а затем заговорила, подражая голосу Саттон: – Такого больше ни у кого нет! И если кому-то захочется его забрать, пусть сначала отрубят мне голову!
– Девочки, не ссорьтесь, – вмешался мистер Мерсер. Он закончил завтракать и потянулся за ключами и кожаным портфелем.
– Верно, лучше принесите, наконец, свои сумки, – поторопила их миссис Мерсер. – У вас тридцать секунд.
Лорел развернулась и вихрем бросилась вверх по ступенькам.
– На какой машине вы поедете? – крикнула ей вслед мать. Потом обернулась к Эмме: – Твоя осталась у Мадлен?
– Э… да, – ответила девушка.
– Мы возьмем мою, – крикнула сверху Лорел.
Миссис Мерсер подхватила Эмму под руку и повела к выходу, обдав волной своих духов. Эмма поморщилась, вывернулась и взглянула ей в глаза в надежде, что та все-таки узнает ее… Точнее, не узнает. Должна же мать чувствовать, что перед ней чужой ребенок?
Но миссис Мерсер просто положила руки ей на плечи. На ее шее тоненько билась жилка.
– Пожалуйста, хотя бы сегодня ты можешь вести себя хорошо? – она вздохнула, на мгновение прикрыв глаза. – Через две недели мы устраиваем для тебя большую вечеринку Хотя бы раз постарайся заслужить столько внимания, а не принимать его, как должное.
Эмма снова вздрогнула и быстро кивнула. Родители Саттон, похоже, ей не поверили.
Лорел с грохотом сбежала вниз по лестнице, держа в руках целый ворох вещей. Большую спортивную сумку, туфли и небольшой бежевый клатч она сунула Эмме. Внутри оказался тот же голубой кошелек, iPhone Саттон, несколько ручек и карандашей, тушь для ресниц и новенький iPad. Эмма едва удержалась, чтобы не вытаращить глаза. Еще пару дней назад она и подумать не могла, что будет держать в руках такой дорогой планшет.
– Живее! – поторопила их миссис Мерсер, уже открывшая входную дверь.
Лорел поспешила к выходу, ключи от машины с серебряным брелоком позвякивали в ее руках. Эмма надела туфли и кинулась за ней, подозревая, что в противном случае миссис Мерсер просто вытолкает ее наружу, воспользовавшись стоявшим в углу декоративным веслом.
Стоило Эмме оказаться на улице, как ее снова охватила паника. Вокруг кипела жизнь: на лужайке напротив разбрызгивали воду оросители, на обочине дороги целая толпа малышей ждала школьный автобус. Лорел быстро шагала по подъездной аллее, изредка оглядываясь на Эмму.
– Сегодня ты придумала особенно дурацкую историю, – сообщила она, нажимая кнопку сигнализации на ключе. Раздался пронзительный писк, затем щелчок – это отключилась блокировка дверей на черном Folkswagen. – Потерянная сестра-близнец? Как тебе такое только в голову взбрело?
Эмма посмотрела по сторонам. Как же ей хотелось, чтобы сейчас на тротуаре появилась Саттон с извинениями и объяснениями и все уладила! Но чуда не случилось. Пчелы роились над кустами. Грузовик, полный саженцев, проехал мимо. Снежные вершины гор сверкали на солнце. Где-то там был Каньон Сабино.
– Земля вызывает космос. Прием, прием! – пропела у нее над ухом Лорел. Эмма обернулась и тут же получила маленький белый конверт. На лицевой его стороне было крупно написано имя Саттон. – Лежал под «дворником». У тебя появился еще один анонимный поклонник?
Не слушая ее, Эмма вертела в руках конверт. Стоит ли открывать письмо, адресованное Саттон? Впрочем, выбора не было: Лорел не сводила с нее глаз, жуя жвачку прямо над ухом Эммы.
– Может быть, дашь мне немного места? – покосилась на нее Эмма. В конце концов, Саттон наверняка сказала бы то же самое.
Лорел фыркнула и отступила на шаг. Подцепив ногтем край, Эмма вскрыла конверт, и из него выпал разлинованный тетрадный листок.
«Саттон мертва. Продолжай игру… или присоединишься к ней».
Эмма огляделась, но вокруг все так и дышало миром и покоем. На углу как раз остановился автобус, и малыши шумно занимали свои места. Когда они наконец расселись, двери закрылись с ужасающим скрипом.
– Что пишут? – поинтересовалась Лорел.
Скомкав послание, Эмма едва слышно выдохнула:
– Ничего особенного.
– Тогда залезай, – Лорел поморщилась и открыла дверцу.
Эмма послушно забралась внутрь и села, уставившись прямо перед собой. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Ты какая-то странная, – заметила Лорел, занимая водительское кресло и заводя машину. – Что с тобой сегодня?
Стоило ей произнести эти слова, как перед глазами у меня поплыли круги и пятна. В ушах грохотало. «Что с тобой сегодня?» – эхом звучало в моей голове снова и снова; слова накатывали волнами, становясь громче и громче. Перед глазами возникло лицо Лорел, только она сидела не в машине, а в темном гроте, и пятна отраженного от воды света плясали на ее лице. Губы дрожали, в глазах стояли слезы. Что с тобой сегодня? Что с тобой сегодня? Слова были подобны колокольному звону.
И тут в моей памяти будто вспыхнул тусклый огонек; потом еще один, но уже ярче. Вспышки следовали одна за другой все чаще, из них, как из костяшек домино, начинал складываться узор. Картина из прошлого. Воспоминание.
Через секунду я вспомнила, при каких обстоятельствах Лорел в прошлый раз спросила меня: «Что с тобой сегодня?» И это было только частью вернувшихся ко мне воспоминаний…
9. Подражание – высшая форма лести
– Вечеринку объявляю открытой! – я эффектно появляюсь из-за камня, за которым переодевалась в серебристое бикини: ноги идеально гладкие, на лице ни прыщика, волосы блестят в свете огней. Все внимание приковано ко мне.
– Да ты горячее этих источников, – Гаррет пожирает меня глазами.
– Я знаю.
Гаррет привлекает меня к себе, и мы вместе спускаемся к теплой воде бурлящего источника – главного секрета спа-курорта в Клейтоне, доступного только самым богатым туристам. Нам нельзя находиться здесь, но кого это останавливает? Мои друзья всегда находят способ получить желаемое.
– Иди к нам, – зовет Мадлен. Волосы у нее собраны на макушке в небрежный пучок, руки изящные и сильные благодаря многолетним занятиям балетом и пилатесом. В воде они особенно красивы, влажная кожа тускло поблескивает, притягивая взгляд. Made всегда выглядит чуть-чуть лучше меня – это ужасно раздражает. И стоит она близко к Гаррету. На мой взгляд, даже слишком близко. Не могу сказать, что ревную – и Мадлен, и Гаррет прекрасно понимают, что я их со свету сживу, – но приятнее, когда все его внимание принадлежит мне.
Мы вместе всего два месяца. Все уверены, что я встречаюсь с ним из-за его потрясающей фигуры (как же он хорош, когда дежурит на вышке у бассейна!), славы лучшего футболиста школы или возможности каждую весну ездить с его семейством в Кабо-Сан-Лукас[5], где у них дом. Но истинная причина кроется в том, что Гаррет пережил… травму. Этим он отличается от других мальчиков, возомнивших о себе бог весть что только потому, что их жизнь прекрасна и лишена происшествий.
Я втискиваюсь между ними, одарив Мадлен прохладной улыбкой.
– Признайся, Made, ты ведь не позволяла себе ничего лишнего в мое отсутствие? Напоминаю, что это мой парень, а то вдруг ты опять его с кем-то перепутала.
Мадлен краснеет. История, на которую я намекаю, приключилась не так давно. На одну из вечеринок она пришла с весьма смазливым брюнетом из соседней школы. Они целовались, а потом Made на минутку прервалась, чтобы сходить к стойке за напитками. Вернувшись, она снова упала в его объятья, и они продолжил