По ощущениям, я иду бесконечно, в неизвестность иду. На улице давно стемнело и только лучи фонарных столбов освещают мой путь. А потом ускоряюсь. Хочу сбежать от себя, от мыслей этих безумных. Забыться и забыть. Всё забыть. Стерпеть память, чтобы не чувствовать боли.
Я бегу, не разбирая пути, рукавом стирая катящиеся из глаз слезы. Щекам холодно и мокро, в лицо дует ветер, а в душе рана, размером с черную дыру. Господи, как же больно. Я не могу поверить, что он вновь бросил меня. Эгоистично и безжалостно. Без капли любви и надежды.
Не хочу в это верить, не могу смирится и не понимаю, как теперь жить дальше. Без него.
Вспоминаю все слова, что Матвей сказал перед тем, как исчезнуть, а сердце разрывается на части. Я так больше не могу. Предатель!
Какой же ты предатель, Измайлов!
Ненавижу!
Меня уже трясет от собственных всхлипов, но остановится не получается. Боль настолько поглотила моё нутро, что хочется только одного: уснуть и не проснуться. Я никогда не думала о смерти. Наслаждалась каждым днём, строила планы, думала о том, кем стану через двадцать лет. Но сейчас настолько всё померкло, что кажется - это единственный способ, на который у меня ещё хватает сил.
И вот я уже шагаю вдоль дороги, по направлению к мосту. Уверенно, безмятежно, ни о чем не думая.
Остановившись у железного парапета, наклоняюсь вниз. В темноте не видно какая высота, но это даже к лучшему. Перевожу дыхание, перекидываю сначала одну ногу, затем другую и повисаю на краю обрыва на вытянутых руках за спиной. Это ведь так просто: вспорхнул птицей и разбился, забыв всю боль, что томится внутри. Один рывок, одно мгновение и всё исчезнет.
Ноги подкашиваются от какой-то немыслимый эйфории, а на лице улыбка, улыбка человека, который вот-вот станет свободным.
— Прости меня Матвей - шепчу в пустоту, и оттолкнувшись, лечу вниз.
Открываю глаза и не понимаю - где я и что происходит. В висках давит так сильно, аж дыхание спирает, пить безумно хочется.
Для полноты картины, решаю оглядеться. Белые стены, потолок... кажется это больница. Но сил приподняться и рассмотреть получше, попросту нет. Как я здесь оказалась? Последнее, что помню - машина, Дима, мы едем в морг на опознание, вот я выхожу на улицу, а дальше - пустота.
Боже, тело ломит ужасно. Меня что, пытали? Почему всё болит?
— Проснулась? - В тишине раздается звонкий голос, от которого вздрагиваю. Громов? Что он здесь забыл?
— Я тебя не вижу - шепчу, облизывая губы. - Ты где?
Слышу шаги откуда-то справа и передо мной появляется мужская фигура в серой футболке и джинсах. Дима садится на стул рядом с кушеткой и внимательно на меня смотрит. Подозрительно так, пугающе, я бы сказала. Молчит.
— Что происходит, Дим. Почему я здесь?
— Не помнишь ничего?
Мотаю головой и тут же жалею об этом. Жуть. Ощущение, что череп сейчас расколется. Жмурюсь, вдыхаю пары кислорода и вновь гляжу на Диму.
Опять молчит. Да что ж это такое!
— Прекрати так меня пугать.
— Я ничего не делаю - теперь его голос расслабленный - Так-то лучше. - Лер, ты правда не помнишь, что произошло?
— Ты издеваешься, думаешь шутки шутить буду?! Я лежу в больнице, в башке словно цунами прошло. Пить хочу. Есть вода?
Он встает, подходит к столу около двери и через минуту возвращается обратно со стаканом в руке. Помогает подняться и придерживает стакан. Осушив в несколько глотков с облегчением падаю на подушку. Какой же кайф!
— Ты в обморок грохнулась.
Былая расслабленность покидает меня в ту же секунду. Распахиваю широко глаза и рот. Моргаю так часто, что кажется скоро парить в воздухе начну.
— В смысле грохнулась, когда?
— Вчера. Мы только из машины вышли, даже в морг войти не успели.
— А сейчас сколько времени?
— Почти пять часов вечера
— Пять часов? Это ж сколько я спала?
— Почти сутки.
— Обалдеть можно!
— Врачи сказали, что это из-за стресса. Ты ещё во сне кричала и плакала несколько раз, пришлось успокоительное вколоть. Будить тебя запретили.
Пораженная смотрю на Громова, не до конца осознавая происходящее. Сутки! Я спала целые сутки. Да я в жизни столько не сплю никогда! Это ж надо было так стрессануть…Так, стоп!
— А Матвей? Мы ведь на опознание к нему поехали. Это всё-таки он да, это он? - Дёргаюсь, пытаясь подняться.
— Успокойся - Дима кладет свою ладонь поверх моей, осторожно сжимая и я ложусь обратно. Меня колотит, тело покрывается мурашками, в горле ком стоит. - Только без истерик, окей?
Киваю, смаргивая навернувшиеся слёзы. У меня сил как у мышки, какие тут истерики.
— Лер, давай ты сначала придешь в себя как следует, а потом поговорим.
Он издевается? Да я только больше нервничать начинаю. Совсем одубел, скотина бездушная!
— Говори всё, что знаешь! Я должна это слышать. Прямо сейчас. Немедленно!
— Неугомонная - Цокает, но не перечит, правда и отвечает не сразу. Несколько минут сидит, глядя в пустоту и тяжело вздыхает, до момента, пока у меня не кончается терпение.
— Ты до пенсии собрался в молчанку играть? - Не выдержав, рявкаю.
Теперь его глаза фокусируются на моём лице. В них столько всего намешано, что даже подумать страшно, о чем он думает.
— В общем, тот парень, которого я видел - Тихий голос развеивает давящую тишину. - в общем, это не Матвей.
Я лежу, слова вымолвить не могу, а внутри такое облегчение, что аж сердце трепещет. Надежда, та самая надежда, которая так была мне необходима, теперь согревает душу. Маленькая, но такая важная. И пусть я окажусь черствой сукой, ведь такое нельзя говорить, но я так счастлива, что в той машине был не он, не мой Матвей. Господи, спасибо!
— Лер, рано радоваться - отрезвляет Дима резко поднявшись со стула. Видимо заметил перемены в моём настроении. Спрятав руки в карманы джинсов, подходит к окну - Еще неизвестно, где он и жив ли, в принципе.
— Конечно жив, конечно! Разве могут быть другие сомнения? И почему его до сих пор не нашли? Полиция хоть что-нибудь выяснила?
— Полиция в этом не участвует. Потому что подать заявление о пропаже, можно только по истечению трех суток.
— Но ты ведь там был? Разговаривал, объяснял?
— Разговаривал. Сказали ждать, может гуляет где. Если не вернется - прийти.
— Вот же уроды - фыркаю, растирая ладонями лицо. - А кто тогда его ищет?
— Папу попросил, он своих людей подослал. Не важно в общем. Ты не думай ни о чем, Лер, отдыхай. Как что будет известно, я сообщу.
Дима больше ничего не говорил, хотя я пыталась расшевелить этого бугая. Посидел недолго и ушел. Даже телефон возвращать отказался. Мол, чтобы голову не забивала всякой ерундой. И как бы я не пыталась, Громов, помимо бездушной скотины, оказался до чёртиков принципиальным. Нет и всё! В общем, кроме как терпеливо ждать вестей, ничего не оставалось. И желательно хороших. Только хороших! Нутром чую, что Мот живой. Это не самовнушение отчаянной девушки, это реально так и есть!
Практически сразу же в палату вошел врач. Сказал день- два ещё лежать буду, а на вопросы - зачем? объяснил, что так нужно.
Кому нужно? Точно не мне. Я прекрасно себя чувствую, только голова болит, но ведь это не показатель удерживать меня здесь. И кажется я догадываюсь, чих это рук дело. Я ведь не в областной больнице лежу, а в частной клинике, которую спонсирует Димин отец. Случайно услышала, как медсестры шушукались и нахваливали новое оборудование, которое купил Виктор Аркадьевич. В общем попала, так попала. Ни телефона, ни телевизора, как-будто из жизни оторванная.
Пытаюсь сосредоточится, но в голове рой пчел кишит. Где Матвей? Всё ли с ним хорошо, почему телефон выключен? Как в его машине появилась Кристина и какой-то левый чел? Куда они ехали, зачем?
Мне уже плохо, но думать я не прекращаю. Хочется скорее уже выбраться отсюда и ринутся на поиски. Это конечно громко сказано. Толку от меня, как от козла… ну вы понимаете. Но вот интернет прошерстить - это я могу, а ещё все больницы обзвонить и морги...на всякий случай.
А вдруг Матвей вообще не в нашем городе? Дима учел этот факт? Или всё на отцовских пешек или кто они ему, спихнул? Нужно срочно это выяснить.
Но на следующий день Дима так и не появился, а по прошествии двух суток, я не выдержала и закатила истерику. Орала так, что стены тряслись, обещала жаловаться в Министерство, если они продолжат удерживать насильно, практически здорового человека. Ну и как итог - отпустили. Куда бы они делись. Репутация дороже какой-то там пациентки.
До дома решила прогуляться пешком, хоть в кармане и лежало несколько купюр, причем не моих. Видимо мать Тереза-Громов подсуетился.
Никогда ещё воздух не казался мне таким свежим, а трава - зеленой и сочной. Я каждый свой шаг проживала как что-то нереальное и фееричное. Даже на лавочку захотелось присесть и насладиться природой, но я быстро себя одернула, вспомнив о куда более важных делах.
Придя домой, я даже переодеваться не стала, тут же открыла ноутбук и зашла «ВКонтакте» Написала Диме, чтобы привез мой телефон и куда я засуну его заботу при встрече. А потом меня ждали несколько часов изнуряющего стресса. Я читала новости за последние четверо суток, какие только возможны, но толкового так ничего и не нашла. Было не понятно, то ли радоваться, то ли скулить от безысходности. Про аварию, кстати, тоже никакой информации не было. Но и здесь я предполагаю, семейки Громовых не обошлось. Уж не знаю для какой цели, то ли, чтобы их фамилию не песочили, то ли Кристи куда влезла. Дима отказался сообщать все обстоятельства аварии, сказал только, что с моей бывшей подругой всё хорошо. Есть некоторые проблемы со здоровьем, но не критичные. Естественно я всё узнаю, но позже, как только буду уверена, что с Матвеем всё хорошо.
Спать ложилась, когда за окном светила полная луна и капал мелкий дождь, а проснулась от стука в дверь
Глава 14
Я не спешила открывать дверь. Во- первых, взглянув на часы удивилас