— Войдите!
Толкнув дверь, останавливаюсь на пороге и внимательно осматриваю бывшую подругу. Она лежит на кровати: левая рука перебинтована, как и правая нога. Лицо бледное, под глазами залегли синяки, а на лбу ссадина, обклеенная пластырем крест на крест. Страшно представить, сколько всего ей пришлось пережить, но главное, что живая.
— Привет - первая отзываюсь я.
— Ну привет - задрав надменно подбородок, хмыкает Ксюша - Чего приперлась?
— Поговорить. Пройти можно?
— Ну проходи.
Взяв предварительно стул около письменного стола, сажусь напротив кровати. Я думала, что была готова к разговору, даже речь отрепетировала, а сейчас ни одной мысли сформировать не могу. Даже не знаю с чего начать.
— Ты пришла помолчать? - Ехидно спрашивает Громова.
— Конечно нет! - В тон ей отвечаю я - просто…
— Просто что? Кажется, мы всё решили уже очень давно. Что тебе ещё надо?
— Ксюш, ну зачем ты так? Мы ведь столько лет дружили. Это глупо
— А я так не считаю! Ты же эгоистка, Самойлова. Чуть что не по-твоему, все вокруг виноваты. Мне просто надоело быть жилеткой, вот и всё!
— Какой ещё жилеткой?! - Взрываюсь я вскакивая на ноги - Что ты несешь?
— Говорю, как есть - пожимает плечами.
— Да в твоих словах нет и доли правды! Это я, я всю жизнь носилась с тобой: поддерживала, подбадривала, выслушивала все твои капризы! Я, но никак не ты! Помнишь, что ты мне сказала, когда Матвей меня бросил? Помнишь? Ты сказала, что Измайлов никогда тебе не нравился и теперь никто не будет вмешиваться в нашу с тобой дружбу. А когда бабушка умерла, помнишь, что было? На следующий день после похорон, ты уехала в Италию на шопинг, когда мне была необходима твоя поддержка! Но я никогда тебя в этом не винила, потому что считала своим единственным, родным человеком! Так что это не я эгоистка, а ты, Громова! Избалованная, высокомерная эгоистка!
Ксюша молчит, поджав губы. Её грудь вздымается, на лице выступили красные пятна, видимо от стыда, а руки нервно комкают одеяло.
Не так я представляла наш разговор. Мне хотелось по-человечески объясниться с ней и на доброй ноте разойтись. Без претензий и упреков. Сохранить хорошие воспоминания о нашей дружбе, а сейчас я даже не знаю, была ли она, эта дружба…
— Спасибо, что выслушала - проглотив колючий ком в горле, поднимаюсь с места и направляюсь в сторону двери. Мне больше нечего сказать. Я услышала достаточно, чтобы окончательно разочароваться в этом человеке и в конце концов отпустить.
— Лер, подожди - просит Ксюша охрипшим голосом, и я останавливаюсь, но не поворачиваюсь. - С днем рождения.
— Спасибо. - сухо бросаю напоследок и дергаю ручку двери.
Всю дорогу, что еду домой перевариваю наш разговор. Мне не хочется плакать, но в груди всё равно неприятно ноет. Я всегда считала Ксюшу не просто родной душой, я считала её своей сестрой. Пусть и не кровной, зато самой любимой. И как же тяжело снимать розовые очки, попадая в дерьмовую реальность. Меня не просто в неё окунули, меня втоптали и уничтожили. Раньше я хотела стать частью семьи Громовых, а сейчас просто мечтаю забыть про их существование. Стереть себе память и не вспоминать про этих людей никогда. Но как бы не было тяжко, я благодарна им обоим. Дима и Кристина помогли мне понять, что в нашей жизни ничто не вечно. Дружба в один миг может обернуться разочарованием, любовь - банальной привязанность, а человек, которого ты когда-то возненавидел - стать самым ценным бриллиантом в твоей Вселенной.
Этот этап я хочу назвать - возрождением. Возрождением самой себя, своих ценностей и прощанием с прошлым. Оно было незабываемым, но на этом я ставлю точку.
К трем часам дня написал Матвей и сказал, что скоро будет. Своё двадцатиоднолетие я решила отпраздновать дома. В последнее время мне всё чаще не хочется никуда идти. Ни в кино, ни в кафе, даже на работу. Была бы моя воля, я бы с удовольствием закрылась в квартире и тупо валялась перед телевизоров в компании Мота. Вот такое настроение.
В гостиной накрыт стол, из колонок доносится музыка и задернуты шторы для поддержания романтической атмосферы. Зажигаю свечи и иду к зеркалу. На мне сегодня приталенное платье чуть выше колен нежно розового цвета. Я купила его месяц назад на распродаже, но так ни разу и не одела. Волосы я накрутила легкими волнами, несколько прядей собрала у затылка и подвязала атласной лентой. Мне нравится. Выгляжу скромно, но со вкусом.
Слышу стук в дверь и поправив прическу иду открывать. Я немного взволнована. Это первый праздник спустя пять лет, где мы будем вдвоём с Матвеем, и хочется, чтобы всё прошло как надо. Щёлкнув замок, первым делом, что вижу - это букет розовых пионов, от которых исходит невероятный аромат.
— С днем рождения! - Звонко произносит Матвей широко улыбаясь. На нем синяя рубашка в белый ромбик с коротким рукавом, брюки бежевого цвета, а на голове праздничный колпак. Он переступает порог квартиры и поцеловав меня в губы вручает цветы.
— Спасибо - тихо отзываюсь я зарываясь носом в букет. - очень красивые.
— А ты - просто прелесть. - с нежностью в голосе говорит Матвей, отчего мои щёки покрываются румянцем. Он не скуп на комплименты, но каждый раз для меня, как в первый. Измайлов даже на работе при всех сотрудниках умудряется отвесить парочку: то прическу похвалит, то блузку, что так отлично подчеркивает цвет моих глаз. Я конечно ворчу, что он так в открытую афиширует наши отношения, но в глубине души ликую. Приятно, чего уж скрывать.
— Проходи, а я пока букет в вазу поставлю. - курирую я и убегаю на кухню. Вазы у меня нет, но есть трехлитровая банка, которая успешно её заменяет. Ставлю цветы на подоконник и направляюсь в гостиную. Матвей зря времени не теряет, разливая шампанское по бокалам
— Что ты будешь? - Спрашиваю я, усаживаясь на диван. Беру тарелку, но Мот забирает посуду из моих рук, поясняя:
— Сегодня твой день, поэтому ухаживать буду я. - Он целует меня в кончик носа - Что тебе положить?
— Эм, давай греческий и кусочек рулета.
— Ешь, как цыпленок - посмеивается Матвей, ныряя ложкой в салат.
— Ну я же леди - отшучиваюсь я.
— Ох уж эти женщины - вздыхает он и ставит передо мной тарелку с едой. Себе накладывает салат с ананасами, отбивную, пару тарталеток и канапе.
— А теперь я хочу сказать тост - Матвей берет в руки бокалы, один из которых протягивает мне. - Я не стану желать тебе здоровья, денег и прочей банальности. Но скажу лишь одно - будь счастлива, кнопка, и чтобы не происходило, оставайся собой. Ты невероятная. За тебя.
Мы ударяемся бокалами.
— Спасибо Матвей - улыбаюсь, делая несколько глотков. - Мне приятно, что в этот день ты рядом.
— А мне радостно, что рядом ты. Знаешь, Лер, когда-то я совершил ошибку. И до сих пор не могу простить себя за это.
— Не нужно, это в прошлом.
— Подожди, я договорю. Так вот, я не могу себя за это простить, и не могу отмотать время назад, но я могу кое-что другое. Мы можем.
— И что же это? - Спрашиваю я практически беззвучно. Сердце громыхает в груди от волнения.
— Просто жить. Здесь и сейчас, не озираясь на прошлое. Я никогда и никого не любил. Я приехал в этот город только ради тебя. Мне было плевать на должность, плевать на всех вокруг. Я понятия не имел, получится ли, но верил. А когда ты наконец стала моей, до сих пор не могу прийти в себя, словно во сне застрял.
— Но у тебя ведь были девушки, и там, и здесь, что, совсем не ёкало?
— Да, были, я ведь взрослый человек, но только не здесь. Сюда я ехал с конкретной целью.
— А как же презервативы в твоей тумбе? - Вырывается из меня прежде, чем успеваю подумать. Закусив губу, устремляю взгляд на горячую свечу, боясь посмотреть в глаза Матвею. Вот зачем я вообще это сказала? Для чего? Ну было и было, это прошлое. Оно есть у каждого. Матвей не исключение. А сейчас Измайлов точно решит, что я малолетняя дура…
— Так это не мои, Димкины - спокойно поясняет он и краем глаза я замечаю на его лице улыбку. Интересно, что Матвея так забавит? Моя реакция? Или моя тупость? - Я ведь у него квартиру снимал. Там помимо, ещё и зубная щетка его осталась и некоторые вещи. Ты не знала?
— Не знала - бурчу я, и взяв бокал осушаю половину. Господи, как же стыдно!
— Там на пачке кстати для него и послание есть: «Димочка, спасибо за незабываемую ночь». Я, когда увидел, ржал два дня. Но если не веришь, можем позвонить и спросить.
Еще чего не хватало! На сегодня, пожалуй, достаточно позора.
— Да верю я, верю - поспешно отвечаю, пока Матвей реально не начал обзванивать Громова. - Прости, я не хотела вообще тебе ничего говорить. Просто… не знаю, что на меня нашло. Такую глупость сморозила.
— Это не глупость, кнопка - это ревность.
Матвей придвигается ближе и рукой притягивает к себе. Смотрю в его смеющиеся глаза, лукавую улыбку и наклонившись оставляю кроткий поцелуй на губах. Матвей касается моей щеки ладонью и гладит с такой нежностью, что в душе ощущается легкий трепет.
— Пойдешь со мной танцевать? - Спрашивает он.
— Танцевать? А как же еда? Ты, наверное, голодный.
— Пошли - Он берет мою ладонь в свою и помогает подняться.
Мы встаем посреди комнаты: Матвей кладет руки мне на спину, я обхватываю его затылок и в такт музыке начинаем раскачиваться.
— Ты очень забавная, кнопка - шепчет Матвей мне на ухо, посмеиваясь. - Оказывается, такая ревнивица.
— Не начинай - вздыхаю я - сделаем вид, что этого разговора не было.
— Хорошо, как скажешь. Но мне польстило твоё поведение.
— Глупее ситуации не придумаешь, что тут может льстить?
— Как что? Ведь это значит, что я тебе не безразличен.
— Ой, Мотя, заканчивай давай свои шуточки. Я же знаю, что ты издеваешься надо мной.
— А вот и нет - Он прижимает меня к себе и целует в волосы. - Маленькая язвочка.
— Дуралей - ворчу я, улыбаясь. - всё, закрыли тему. У меня вообще-то сегодня праздник.
— Кстати о празднике. Стой здесь, я сейчас приду.