Наглость Роя начинала выводить Энн из себя. Кроме того, она знала, что не может вот так спустить ему это с рук, особенно на глазах у другого слуги.
Она подошла к разделочной колоде, на которой Рой обрубал хвостики у репы.
— Я спросила, печете ли вы сегодня хлеб?
Верхняя губа повара насмешливо искривилась.
— Ни к чему. Лэрд сейчас уезжает.
— Но я-то остаюсь. Более того, вечером он все равно вернется, и его нужно будет чем-то кормить.
— Он не захочет хлеба, — ответил Рой. — По вечерам он скорее пьет, чем ест. Эль заменяет ему ужин.
После чего он развернулся к ней спиной. Если б только она могла заставить его в мгновение ока испариться! Но этому не суждено было произойти. Она обошла разделочную колоду и встала с его стороны.
— Рой, я хочу, чтобы вы испекли хлеб.
Норвал даже перестал чистить посуду, не желая ничего пропустить. И Энн, и Рой прекрасно знали, что за ними наблюдают. Хорошо вышколенный слуга молча выполнил бы ее требование.
Но к Рою это не относилось.
Его поросячьи глазки ощупали ее с головы до пят с таким бесстыдством, что Энн почувствовала, как у нее кровь прилила к щекам.
После чего он издал булькающий звук и харкнул прямо в гуляш.
Энн остолбенела. Она перевела взгляд с плевка, застывшего среди кусочков мяса на ухмыляющееся лицо пoвара.
— Хотите, чтобы я сделал это снова? — поинтересовался он почти любезно.
Красная мгла затуманила ее разум.
— Ты самое мерзкое существо из всех, что я видела, — процедила она.
Ее слова никак на него не подействовали, пока она не взяла в руки разделочный нож. Что такое? Или он решил, что кроме него тут никто не умеет пользоваться секачом?
— Пошел вон из моей кухни, — произнесла она изменившимся до неузнаваемости голосом.
Теперь уже Рою было не до смеха.
— Ну же, миледи, лучше положите нож.
Вместо этого она взмахнула секачом, разрезав воздух буквально в дюйме от его живота.
— И не подумаю, пока не уберешься отсюда.
Она с глухим ударом обрушила нож на разделочную колоду, разрубив репу точно на две половинки.
Когда она повернулась в его сторону, чтобы пригрозить снова, Рой уже пятился к двери. Энн пошла за ним:
— И не возвращайся, пока в тебе не появится хоть немного уважения, — велела она, с грохотом захлопывая за ним дверь для пущей убедительности.
Краем глаза она заметила, что он побежал по направлению к большому залу. Она знала людей такого типа.
Наверняка он сейчас поплачется Айдену, причем выставит ее виноватой.
— Раскладывай мясо по тарелкам, — обратилась она к Норвалу.
Старика практически трясло. Ей пришлось положить секач на стол, прежде чем он смог сделать хоть шаг, зато после этого он развил просто невиданную скорость и показал небывалое умение. Он в мгновение ока наполнил тринадцать мисок еще кипящим гуляшом. Она бы никогда не поверила, что он сможет так энергично подхватить груженый мисками поднос.
— Пойдем, — скомандовала Энн и повела его в большой зал.
Все было именно так, как она и предполагала. Мужчины сидела за столом и с нетерпением ждали завтрака, а Рой тем временем рассказывал во всеуслышание, что она совершенно свихнулась. Колени его до сих пор дрожали.
Поэтому она постаралась, входя в зал, всем своим видом олицетворять саму любезность.
— Готовы приступить к завтраку? — мило поинтересовалась она. И, не дожидаясь ответа, подала Норвалу знак, чтобы тот расставлял миски.
— Рой только что поведал нам весьма занимательную историю, миледи, — сказал Айден.
Энн взглянула на повара, который вмиг сделался мертвенно-бледным. После чего она улыбнулась мужу:
— Неужели? Ну и как, правдоподобно?
Краем глаза она заметила, что Дикон уже уплетает еду за обе щеки.
Большей радости нельзя было и желать.
Айден даже слегка подался вперед, глаза его горели от любопытства.
— Он тут рассказывал, будто вы ему угрожали его же секачом.
— Так оно и было.
Фанг с сыновьями жадно поедали гуляш. Попробовали его все, кроме Айдена. Черт! Но она больше не могла откладывать решающий удар.
— А он не объяснил вам почему?
— Он сказал лишь, что вы не в себе.
— Да, я действительно была в ярости, — признала она. — Особенно после того, как он плюнул в гуляш, который вы все сейчас едите.
В этот момент она не сводила глаз с Дикона, который как раз сидел с набитым ртом. От неожиданности у него отвисла челюсть, что принесло ей чувство глубокого удовлетворения, она даже захотела сплясать джигу!
Ложки попадали на стол. Сыновья Фанга дружно выплюнули непроглоченную пищу назад в миски. Собак, которые выпрашивали подачки под столом, этот поступок прямо-таки возмутил.
Фанг встал.
— Это правда? — строго спросил он у Роя.
Рой был готов взорваться. Он бросил умоляющий взгляд на Норвала, который поспешил ретироваться, чтобы тоже не попасть под горячую руку.
— В этом ничего такого нет, — залепетал Рой дрожащим голосом. — Все повара так делают.
Мужчины за столом какое-то время сидели, потрясенно на него уставившись. Лица у них были такие, словно их вот-вот стошнит. Тогда встал старший сын Фанга и воскликнул:
— Парни, мы ведь его теперь так просто не отпустим? Стоит окунуть его разок мордой в сортир!
Слова его были встречены гулом одобрения, и не успела Энн понять, что происходит, как ребята Мовата перепрыгнули через стол, чтобы отрезать дорогу Рою, собравшемуся уносить ноги. Он ринулся было к кухонной двери, но Дикон успел его перехватить, и злополучного повара подняли на руках и понесли к главному выходу.
Энн молча стояла и наблюдала за толпой парней, мужчин и лающих, переполошенных собак. Все случилось так быстро…
Она повернулась к возвышению. Стол был перевернут. Повсюду валялись миски и гуляш. Несколько собак задержались, чтобы отведать небывало щедрою угощения.
А еще там был Айден. Он как сидел на своем стуле до поднявшегося в зале переполоха, так и остался на нем. Он наблюдал за ней.
— Ну что, теперь вы довольны? Не ожидала такой реакции, — призналась она.
Он встал и спустился с возвышения. С грацией кошки он приблизился к ней.
— Хорошая работа, госпожа жена, — произнес он ровным, как шелк, голосом. — Хорошо справилась, ничего не скажешь.
Она ничего не ответила. Теперь она держалась осторожнее, в любой момент ожидая от него подвоха.
Он подошел к ней так близко, что она смогла даже рассмотреть узор на его рубашке. Также она уловила легкий аромат сандалового дерева и цитрусового масла. Она не понаслышке знала о происхождении этого запаха.
Энн постепенно начала узнавать некоторые вещи, которые знать может только жена: как выглядят мускулы на его груди, какой ширины они на руках…
Он приподнял за подбородок ее голову, чтобы заглянуть ей в глаза. У него был красиво очерченный рот. Раньше она этого не замечала. Теперь же не могла глаз от него отвести.
Наконец он заговорил:
— Браво, Энн. Вы очень умны.
— Как думаете, Рой еще вернется?
— Сильно в этом сомневаюсь. А ведь вам еще ужин готовить… — Последнее он произнес с насмешливым сочувствием. Она знала, что он абсолютно уверен, будто эта задача окажется для нее непосильной.
Почти так оно и было. Но чувство гордости не позволило ей выказать свое смятение.
— А к ужину вы не ждете гостей?
Он сделал вид, будто задумался на секунду.
— Нет. Только Хью, Дикон и я.
— Дикону следует держать ухо востро всякий раз, когда он будет садиться за мой стол.
Глаза Айдена блеснули, и он от души рассмеялся.
— Думаю, он хорошо усвоил утренний урок.
Она молча кивнула в ответ. Когда он улыбался и вот так смотрел на нее — с восхищением и оттенком чего-то еще, чего именно, она пока толком не могла разобрать, — ей становилось трудно дышать, не то, что думать.
— Хорошего вам дня, жена, — сказал он и ушел к гостям. Когда он открыл переднюю дверь в альков, снаружи донеслись крики сыновей Фанга:
— …три… четыре! — Дверь за Айденом закрылась. Ей стало даже немного жаль Роя.
Она огляделась по сторонам в поисках Норвала. Им сегодня еще многое предстояло сделать, а слуга, как назло, куда-то исчез. Недовольно хмурясь, она пошла искать его на кухню. Но его и там не было.
Стоя посреди загаженной кухни, Энн поняла, что проиграла. Она бы тут и за неделю не управилась, что уж говорить об одном дне. А ведь помимо этого был еще большой зал, комнаты, стирка, свечи и этот дурацкий тростник.
Этого было достаточно, чтобы заставить ее захотеть вернуться в Лондон.
Но ведь именно этого он и добивался, не так ли?
Дверь на кухню приоткрылась.
— Прошу прощения, миледи, — раздался мягкий женский голос.
Энн обернулась. На пороге столпилась группа женщин с ведрами, тряпками и щетками в руках. Девушка откинула назад выбившуюся прядь.
— Чем могу помочь?
Вперед вышла румяная женщина. Глаза у нее были синими, как небо в ясный день, а волосы рыжими, как ржавчина. Она присела в реверансе.
— Миледи, мы не хотели вам мешать, но мы пришли поприветствовать вас в Кельвине. Меня зовут Бонни Моват. Я мать той толпы ребят, которых вы накормили сегодня утром.
Энн была удивлена, что столь миниатюрная женщина смогла произвести на свет таких здоровых, крепких сыновей. С горьким разочарованием она произнесла:
— Поприветствовать меня? То есть вы не возражаете против того, что я англичанка?
Миссис Моват добродушно рассмеялась.
— Мы все потеряли уже всякую надежду на то, что наш лэрд когда-нибудь женится. Ни один парень в округе, включая и моих оболтусов, не считает своим долгом встать на ноги, завести семью, потому что все как один подражают смелому и отважному лэрду Тайболду. О, не поймите меня неправильно! Он прекрасный человек, таких больше нет… но ему давно нужна жена. Вы оказали нам услугу. Бесценную услугу.
У нее язык не повернулся сказать, что после сегодняшнего ее немедленно отошлют назад в Лондон. Она не готова была признать свое поражение… пока что.