– Двадцать тысяч каменных блоков и ни грамма раствора, – прокомментировал Саломон. – Построен во времена императора Траяна, то есть около ста лет от Рождества Христова. Однако сохранился так, будто его выстроили вчера.
Лусия подосадовала на себя, что ни разу не показала это чудо Альваро, когда они жили всего в часе езды отсюда. Интересно, Самуэль и его баба догадались это сделать? Точно следуя инструкциям GPS-навигатора, который вел их по узким, извилистым улочкам, где двум автомобилям не разъехаться, Лусия пообещала себе, что непременно свозит сюда сына.
– Пять звезд? – спросила она, паркуясь возле отеля «Монастырь капуцинов».
– Я тебя приглашаю, – ответил Борхес. – У меня слабость к большим отелям. Твой номер уже готов.
Как только они вошли в высокие застекленные двери, Лусия поняла, что отель великолепный. От старого монастыря сохранились мощные стены, двери с круглыми арками и каменными карнизами. Однако освещение, полы и меблировка вносили черты современного стиля.
Ее номер был просторнее, чем гостиная в мадридской квартире; в нем смешивались аскеза и роскошь. Лусия положила дорожную сумку на кровать и отдернула шторы. Выстроенный на уровне крепостной стены, отель возвышался над всей заснеженной равниной, которую освещали оранжевым и розовым светом последние лучи вечернего солнца.
В дверь постучали.
– Добрый вечер, – сказала лейтенант Гражданской гвардии Сеговии Беатрис Манрике.
Каштановые волосы, орлиный нос, прямой и проницательный взгляд зеленых глаз – в общем, лейтенант Манрике полностью подтверждала приятное впечатление, которое на Лусию произвел по телефону ее голос. Когда к ним присоединился Саломон, она усадила обоих в свой служебный RAV 4 и повезла по лабиринту улочек Старого города до ворот Сантьяго. Выехав из ворот, они помчались по перелескам у подножия крепостной стены, вдоль аллеи Святого Доминика. Минут через десять припарковались на площадке, заросшей тополями, которая тянулась по равнине между выбоинами в скалах, гротами и извивами реки до самого северного выезда из города.
– Мы дойдем до старого каменного моста – вон он, слева, – сказала она, – перейдем по нему на другой берег и двинемся по дороге вверх, пока не упремся в крепость. Там все и произошло. Там наверняка лежит букет цветов. Кто-то кладет его каждый день.
Вокруг не наблюдалось никакого жилья – только прятался за деревьями монастырь, да через дорогу была перекинута старинная каменная арка с барочными статуями. Наверное, когда-то она обозначала границу города. Мост виднелся слева перед самой аркой и выглядел еще старше. Внизу в темноте журчала вода. Они перешли реку и пошли вверх по холму, между пихт и лиственниц.
Кругом быстро темнело, небо и заснеженная равнина обретали голубоватый оттенок. Они уже поднялись примерно на тысячу метров над уровнем моря, и в лицо им дул ледяной ветер; Лусия надела под капюшон шерстяную шапочку, которую купила по дороге.
Все трое шли молча, и никому из них явно не хотелось лезть наверх по снегу и заледеневшей земле, при каждом выдохе производя облачко пара.
Они пробирались между припудренных снегом деревьев к замку, который внезапно выплыл на них, стоя на высокой стометровой скале, похожей на нос корабля. Казалось, он появился из страны фей, со всеми донжонами, зубчатыми стенами и башнями с островерхими крышами. Лусия сразу вспомнила замок Спящей красавицы. В детстве она бессчетное количество раз видела его по телевизору, когда смотрела программы Диснея.
Над башнями плыла огромная, круглая, почти невидимая на фоне еще светлого неба луна. Такая невероятная декорация создавала атмосферу одновременно феерическую и зловещую.
– Здесь, – раздался голос Беатрис Манрике, которая шла позади.
Лусия и Саломон обернулись.
Возле дерева лежал замерзший, присыпанный снегом букет цветов. Было очень холодно, северный ветер обжигал щеки Лусии. Но дрожь била ее не от холода. Она вытащила из маленького рюкзачка рапорт Гражданской гвардии, перелистала страницы и громко прочла, подсвечивая себе фонариком телефона.
– Хуан Игнасио Ролдан, тридцати лет, и Тереза Исабель Ортис, тридцати двух лет. Женаты, детей не было. Он работал в замке гидом, – прибавила лейтенант, указывая на обиталище фей, которое в лунном свете казалось еще выше и тревожнее. – Она работала в городском книжном магазине. Они знали друг друга с юности. Все опрошенные говорили о них как о людях очень уважаемых.
– Это еще ни о чем не говорит, – подал голос Саломон.
Лусия покачала головой, вытащила негативы и принялась их разглядывать в свете фонарика.
– Найдены гулявшим местным жителем мартовским утром две тысячи пятнадцатого года. Им нанесли более сорока ножевых ударов в грудь, в лицо и в гениталии.
На фотографиях ясно различались короткие черные следы беспорядочных ударов, словно их наносил человек, ослепленный дикой яростью. Лусия пробежала глазами акт вскрытия женщины, написанный, словно ответ на экзамене по травматологии:
«При осмотре данного трупа обнаружены следующие повреждения:
Проникающее ранение колюще-режущим предметом длиной 3 см, шириной 0,7 см, заточенным с одной стороны; локализовано в заднелатеральном участке шеи и расположено на 4 см от задней срединной линии шеи и на 3 см ниже внешнего затылочного выступа. Соответствует другим ранам, нанесенным таким же режущим предметом, заточенным с одной стороны: ножом или же другим похожим предметом. (ПОВРЕЖДЕНИЕ № 1.)
Проникающее ранение колюще-режущим предметом длиной 2 см и шириной 0,8 см, заточенным с правой стороны; локализовано в левом перискапулярном участке и расположено на 0,7 см слева от задней срединной линии тела и на 11 см ниже внешнего затылочного выступа.
Соответствует другим ранам, нанесенным таким же режущим предметом, заточенным с одной стороны: ножом или другим похожим предметом. (ПОВРЕЖДЕНИЕ № 2.)
Проникающее ранение колюще-режущим предметом в форме ласточкиного хвоста, длиной 4 см и шириной 1 см; локализовано в дорсальном участке правого предплечья и расположено на задней срединной линии правого предплечья на 8 см выше правого локтя. Соответствует другим ранам, нанесенным таким же режущим предметом, заточенным с одной стороны: ножом или другим похожим предметом. (ПОВРЕЖДЕНИЕ № 3)…»
Всего пятнадцать ран на теле женщины. Лусия стала листать страницы:
«ГОЛОВА: эпикраниальный апоневроз; без повреждений. Кость черепа: без повреждений. Мозговые оболочки: без повреждений.
ЛИЦО: слизистая оболочка губ: без повреждений.
ШЕЯ: ПОВРЕЖДЕНИЕ № 1, проникающее ранение в область заднелатерального участка шеи, разрыв внутренней сонной артерии, разрыв левой позвоночной артерии; разрыв пищевода и след на теле 4-го шейного позвонка. Щитовидная железа, глотка, гортань: без повреждений.
ГРУДЬ: грудная клетка: гематический инфильтрат на уровне подкожной клетчатки, соответствующий ПОВРЕЖДЕНИЮ № 5, нанесенному в третье латеральное межреберное пространство слева и повлекшее за собой РАЗРЫВ ВЕРХНЕЙ И ЛЕВОЙ ПОДМЫШЕЧНОЙ АРТЕРИЙ. Средостение: без повреждений. Правое легкое: без повреждений. Пульмонарный коллапс слева, вызванный разрывом на уровне нижней доли легкого и соответствующий повреждению № 5 от проникновения в тело холодного оружия весом в 180 г…»
Лусия быстро пробежала глазами описания ранений на лице и в области гениталий и перешла к заключению патологоанатома:
«Смерть Терезы Исабель Ортис наступила в результате сильного удара холодным оружием, вызвавшего травматическую остановку сердца от большой кровопотери».
Она на секунду закрыла глаза и увидела, как тень, возникшая словно ниоткуда и вооруженная ножом, в бешенстве наносит женщине удар за ударом.
– Тела жертв были расположены очень странно, – подытожила лейтенант Манрике. – Мужчина прислонился спиной к стволу дерева; женщина сидела у него между колен, положив руку ему на левое бедро. Оба совершенно голые, только на ноги надеты сандалии, не соответствующие размеру. Плечи мужчины накрывала красная ткань, бедра женщины – зеленая.
– Картина… – задумчиво проговорил Саломон, разглядывая увядший и замерзший букет.
– И повсюду два цвета: красный и зеленый, – сказала Лусия.
– Хотя тогда убийца прибавил несколько изысканных деталей, – тихо сказал Саломон, наклонившись над рапортом, который освещала Лусия. – Появились сандалии, но вдобавок еще и букетик белых цветов, похожий на этот, и теннисная ракетка.
– Еще одна пара…
– И на первый взгляд, вполне счастливая, – задумчиво пробормотал криминолог.
– Да, – нахмурив брови, отозвалась лейтенант Беатрис Манрике. – Они каждое лето праздновали здесь годовщину своей свадьбы. Но вы сказали, что вам известны еще подобные случаи?
– Еще два, – подтвердила Лусия. – Не совсем таких же, но очень похожих.
– А где? – поинтересовалась лейтенант Манрике.
– В Верхнем Арагоне, около тридцати лет назад: убитой паре придали похожий вид, словом, устроили сходную мизансцену. И еще один случай – в прошлом году на Коста-дель-Соль. Там пару зарезали прямо в том доме, где они остановились. К несчастью, пресса опубликовала очень мало деталей, и совсем не те, что позволили бы вам заметить сходство.
От воспоминаний об этих убийствах и их жестокости Лусии стало не по себе. Хотя убийств она насмотрелась достаточно. Видно, дело было не в самом убийстве, а в горькой картине оскверненного счастья…
– Думаешь, это сделал тот, кто не смог добиться в жизни личного счастья? – спросил Саломон, пристально глядя на нее. – Но под это описание подходит изрядная часть всего человечества, не находишь?
Ей стоило немалых усилий не покраснеть.
– В дневнике Мигель Ферран говорит о детстве, об отце, – небрежно бросила она.
– Ну да… Одинокий, несчастный ребенок, с которым плохо обращался отец, который обожествлял мать… может, и так… классика жанра…
– Но при чем тут букет цветов и теннисная ракетка?