– Верно.
– Пойдем-ка со мной, – вдруг сказал Саломон заговорщицким тоном.
Они спустились в подвал. Сквозь застекленную стену, выходившую во внутренний двор, проникал тусклый утренний свет; он освещал длинную фразу, начертанную на стене красной краской.
– Мы обнаружили это несколько часов назад и ничего не трогали, – сказал Саломон.
Лусия быстро достала телефон.
– Этой же краской написаны все поздравления на стенах, – продолжил он, – все имена докторов на факультете. Похоже, ты права: он чтит традиции.
Лусия набрала номер одного из связных службы криминалистики Гражданской гвардии.
– Высылай сокращенный наряд на юридический факультет Университета Саламанки, – сказала она ему. – В подвал. Надо кое-кого оштрафовать за граффити.
Она положила телефон в карман и перечитала длинную фразу: «Я нашел умирающую Прокриду, истекающую кровью, в изорванной одежде. Она пыталась вытащить из раны (о, плачьте над моим несчастьем!) стрелу, которую сама дала мне».
– Я еще позвонил Ванессе в библиотеку, – раздался рядом голос Саломона. – Той книги об искусстве, о которой говорил мой приятель, у нее нет. Зато она сообщила, что несколько лет назад у них был еще экземпляр. Но его украли…
– Украли? – переспросила Лусия. Почти не удивившись, она на секунду погрузилась в свои мысли. Наконец сказала, разглядывая надпись на стене: – Опять «Метаморфозы». В очередной раз… Похоже, разгадка близка: убийца где-то рядом.
48
Утро среды
Советник по делам образования при правительстве Кастилии и Леона Эктор Дельгадо внимательно смотрел на Саломона, и его лицо не выражало абсолютно ничего. Криминолог поймал себя на мысли, что сейчас он похож скорее на исполнительного директора какой-нибудь межнациональной компании, чем на советника по делам образования.
– Ты сказал, что есть новости по поводу ДИМАСа?
– Есть, – ответил Саломон.
Эктор Дельгадо сложил пальцы под подбородком. Наверное, этот жест он когда-то видел на телеэкране.
– Я тебя слушаю.
Саломон глубоко вдохнул и коротко, не вдаваясь в детали, изложил суть последних открытий и расследований, обнародовать которые, в общем-то, не имел права. Он с удовлетворением отметил, что, несмотря на всю свою спесь, этот мерзавец Эктор с трудом скрывал, что потерпел поражение.
– И все это вы обнаружили с помощью ДИМАСа?
– Скажем так, он был движущей силой, если следовать мысли Аристотеля, – подтвердил Саломон.
– Ты говоришь, что к вам присоединился офицер ЦОПа? – спросил Эктор Дельгадо, не уставая удивляться.
– Да. Лейтенант Герреро. А это свидетельствует о том, что при необходимости эта программа могла бы представлять большой интерес для криминальной секции Гражданской гвардии, и таким образом ее можно использовать в сотрудничестве с нашими университетскими командами.
– Впечатляет, – согласился Дельгадо. – Но вы пока не нашли виновного в этих убийствах…
– Эктор, мы вышли на его след несколько дней назад… Дай нам немного времени – и он будет наш, поверь мне.
В глазах советника промелькнула искра.
– В самом деле?
– Да. Эта следователь – классный сыщик, тонкая штучка. Она для нас просто находка.
– Вот как?
Саломон заметил, как сузились его глаза, превратившись в две узких щелки за очками. Советник по делам образования выглядел озабоченным.
– Эктор, ДИМАС доказал, что наш проект работает. Нам пора перейти к его более… индустриальной фазе. Необходимо установить новые протоколы, развить возможности информационной системы, создать базу данных на национальном уровне. Для этого нам нужно подкрепление: программисты, специалисты по сбору данных, по их анализу… А следовательно, нам нужно увеличение бюджета…
Саломон наклонился над столом. За его спиной висели в рамках дипломы и работы по криминалистике.
– Тебе не кажется, что пришло время пошевелиться, Эктор? Мы с тобой в школе протирали штаны за одной партой, мы вместе мечтали преобразовать университет, когда были студентами, помнишь? Я понимаю, что все это далеко, но тем не менее… Тебя не разочаровало наше поколение? Когда мы поступили в университет, нас очень угнетал тамошний консерватизм, но в конечном итоге мы же его и преумножили. В нашем университете царит консерватизм, и ты в состоянии это изменить.
Эктор Дельгадо повертел в руке свою шариковую ручку «Картье» и со строгим видом поднялся с места.
– Ты всегда был мечтателем, Саломон.
49
Вечер среды
Часы показывали 18:02, когда Лусия и Саломон приехали в областной суд Мадрида после поездки по шоссе А50 и А6 со скоростью, намного превышавшей разрешенную.
Процесс шел весь день и, несомненно, должен был еще затянуться, но Лусии хотелось выяснить положение дел, и Саломон пожелал ехать с ней вместе.
– В конце концов, – сказал он, – подобные процессы очень интересуют таких криминологов, как я.
Лусия поняла, что Саломон просто не хочет отпускать ее одну, и улыбнулась. По конституции он имел право присутствовать на процессе, как и любой гражданин этой страны, кто бы он ни был.
Лейтенант припарковалась на стоянке областного суда, и они с Саломоном в сгущающихся сумерках бегом бросились к зданию.
– Лейтенант Герреро! Лейтенант Герреро!
Лусия увидела у входа группу журналистов с нацеленными на нее камерами и микрофонами. Она втянула голову в плечи, как черепаха, и устремилась в вестибюль, не сказав ни слова. Ей пришлось дважды пройти через металлоискатель, потому что в кармане джинсов звякнули ключи. В зале суда их встретил Пенья, с утра не пропустивший ни одной минуты заседания.
– Ну как там? – спросила она.
– Было много вопросов по молотку, – зашептал он, наклонившись к ней. – Вид окровавленного молотка в полиэтиленовом мешке произвел необыкновенный эффект, как и следовало ожидать. А адвокат принялся объяснять, что никто не видел, как его клиент размахивал молотком. Кличку Убийца-с-молотком придумала одна из журналисток, и за эти несколько недель она прижилась. Ни один присяжный не поверит, что ты пришла в туалет на стоянке с молотком. Так что тот работает в нашу пользу…
Она оглядела судью и адвоката защиты. У председателя суда был все тот же суровый и неприступный вид, а вот адвокат явно нервничал. Это хорошо… В ушах у нее вдруг зашумело. Пенья снова наклонился к ней:
– Погляди на голову адвоката, – прошептал он.
Лусия закрыла глаза и мысленно перенеслась на пляж в Доминиканской Республике, где ветерок шевелил пальмы, что-то бормотали волны, и солнце обжигало кожу…
– На сегодня закончили, – сказал Пенья, стиснув ей руку.
Она открыла глаза и пришла в себя. В коридоре их перехватил адвокат защиты.
– Не думайте, что для вас это кончится хорошо, – бросил он Лусии. – Вы нарушили все правила, перешли все границы. Мы с вами оба знаем, что такое поведение нельзя себе позволять. Если уж служба безопасности позволяет себе нарушать правила, значит, у нас нет больше достойных уважения законов. Вы – позор для своей корпорации, лейтенант, и я берусь это доказать…
– Мэтр, – прервал его Пенья, – по правде говоря, я нахожу вас более красноречивым и тонким, когда вы адресуетесь к прессе. Но сейчас я разочарован: а ведь я так восхищался вашим красноречием…
Алехандро Лорка вышел из здания юридического факультета около десяти вечера. Над факультетом висела луна, словно подмигивая ему. Он торопился скорее увидеть Ассу. Прикоснуться к ней, обнять, прижать к себе. Ни с одной девушкой он еще не испытывал такого непреодолимого желания увидеть, удостовериться, что она рядом…
Ему сразу захотелось ей позвонить. Алехандро принялся искать телефон – и вдруг застыл на месте. Черт, куда же он его дел? Он дважды обшарил карманы джинсов и куртки.
«Не может быть… Потерять его я не мог…»
Алехандро ничем не отличался от ребят своего поколения: без телефона ему казалось, что не хватает какой-то важной части тела. Словно перерезали пуповину, соединявшую его с обществом, и он оказался из этого общества выброшенным.
Стол в подвальной лаборатории… Наверное, он забыл телефон на столе. На секунду вытащил из кармана, чтобы ответить на вызов…
А теперь он лишился всего на свете… В этом проклятом телефоне заключалась вся его жизнь.
Алехандро развернулся на тротуаре, снова подошел к факультету, строго поблескивавшему окнами в лунном свете, и провел пропуском по считывающему устройству.
В этот час в коридорах никого не было. Он пересек пустынный холл, повернул направо, потом налево, до самой лестницы. Пройдя мимо автомата с напитками и всякой всячиной, юноша спустился вниз и увидел, что там горит свет. Свет шел из-за застекленной перегородки соседнего кабинета, а остальное помещение тонуло во мраке.
Алехандро воспользовался этим освещением, чтобы дойти до своей лаборатории, не зажигая неоновых ламп. За перегородкой тихо разговаривали, поэтому он пробрался к своему столу бесшумно, не желая встретиться с кем-либо в коридоре. Желание у него было одно: скорее забрать свой телефон и встретиться с Ассой.
Телефон, слава богу, лежал на столе, черный на белом пластике. Алехандро с облегчением вздохнул и прислушался к голосам в соседнем кабинете.
– Эта баба… Она меня уже достала, это просто какой-то жук-навозник, любит копаться в дерьме… Мне не нравится оборот, который принимает дело. А если она докопается до истины?
Голоса стихли. Алехандро попытался заглянуть в соседний кабинет через застекленную перегородку. Но в этом не было нужды: он и так узнал голос и прислушался.
– Да никакого риска, – сказал второй голос. – Не забывай, что у нас уже есть один обвиняемый, который прекрасно справится. Выше нос, эта история сделает ДИМАС знаменитым: разве не это – наша цель?
– Да… но нельзя быть ни в чем уверенным… А если она догадается, что происходит? Вот что меня тревожит больше всего!