Despasio. Медленнее.
На этот раз он понял и начал говорить спокойнее.
51
Утро четверга
10 часов утра.
Улица была запружена отрядами Гражданской гвардии и автомобилями. Два часа назад придорожных жителей разбудили яркие прожектора и вой сирен. Даже официанты окрестных кафе в черной с белым униформе бросили клиентов и выбежали посмотреть, что происходит.
Под мелким пронизывающим дождем, который ледяной патиной покрывал мостовую, туда-сюда сновали курьеры в униформе, пытаясь произвести на зевак впечатление важных особ. А действительно важные особы молча столпились в маленькой комнатке старой пятиэтажки.
Саломон и Лусия стояли на лестничной площадке у входа в комнату, в самом центре столпотворения. Она только что приехала из Мадрида, и ей пришлось вмешаться, чтобы Гражданская гвардия разрешила криминологу присутствовать.
Подняться по ступенькам им не разрешали, потому что научная полицейская бригада, прочесывая площадку, всю лестничную клетку и вестибюль, повсюду разместила пластиковые указатели, отмечающие, каким путем можно передвигаться. Однако Лусия не сомневалась, что случайные следы затоптали еще до того, как они приехали на место происшествия.
Саломон заглядывал в комнату с порога так, словно перед ним были ворота в ад. Лусия заметила, как покраснели у него глаза, и положила руку ему на предплечье.
– Пойдем, – сказала она тихо. – Незачем здесь торчать. Пусть работают спокойно.
Профессор молча кивнул.
В комнате и на лестничной площадке суетились техники в комбинезонах, перчатках и защитных очках. Ни одна деталь не ускользнула от их фонариков и цепких, выносливых глаз. Взятые пробы сразу увозили в центральную лабораторию, состоявшую из девяти отделов: химического, окружающей среды, биологического, инженерного, графологического, баллистического и других.
– Клянусь тебе, что сцапаю этого сукина сына, – ворчала Лусия сквозь зубы, спускаясь с лестницы.
Вид у Саломона был опустошенный. Он ничего не комментировал.
Выйдя из дома, Лусия присоединилась к Пенье и Ариасу, стоявшим на другой стороне улицы, возле машин Гражданской гвардии и фургона службы безопасности. Пенья нервно курил. Он не побрился, и щетина у него на щеках напоминала колючки дикобраза. Ариас протянул Лусии кофе, но она отказалась.
– Тебе поручается проинформировать семью парня, – сказала она ему, – и позвонить в полицию Франции, чтобы сообщили семье этой бедной девочки.
– Как же ему удалось заколоть сразу обоих? – спросил Пенья.
– Так же, как и раньше. На мой взгляд, у него привычка всех опережать. Он использует эффект неожиданности. Наверное, ударил ножом парня, как только тот открыл дверь, а потом набросился на девушку и прикончил обоих. Девушка видела, как он вошел: у нее на руках остались следы борьбы, она защищалась. А у Алехандро их нет.
– Но она должна была кричать…
– В доме живут одни студенты. Возможно, на нижних этажах было шумно и гремела музыка, а их соседа по площадке Хорди не было дома.
Пенья покачал головой.
– Надо, чтобы ты кое-что просмотрела, – сказал он.
Он наклонился к открытой дверце «Тойоты», стоящей за ним, выпрямился и протянул ей газету.
– Что это?
– Читай.
Газета была открыта на нужной странице, и Лусия прочла:
Есть ли что-то общее с насильником, охотящимся на студенток?
– Вот черт! – вскрикнула она и продолжила читать:
На юридическом факультете университета Саламанки существует засекреченная группа криминологов во главе с доктором Саломоном Борхесом, выдающимся специалистом с большим авторитетом. Под его эгидой и по его инициативе была разработана программа под названием ДИМАС. Программа эта является революционной: она способна объединить события, связи между которыми следователи не сумели выявить до сих пор. Таким образом, ДИМАС недавно раскопал три нераскрытых дела: убийства трех супружеских пар в течение тридцати лет. Не удовольствовавшись тем, что ставит под удар своих студентов, доктор Борхес призвал восходящую звезду Гражданской гвардии, лейтенанта Лусию Герреро, прославившуюся тем, что арестовала Франсиско Мануэля Мелендеса, Убийцу-с-молотком, дело которого сейчас проходит первое слушание в суде Мадрида. Эта информация вызывает вопрос: человек, преследующий группу, и человек, виновный в нескольких изнасилованиях за последнее время в Саламанке, – одно и то же лицо? Или речь идет о двоих…
Лусия прервала чтение. Под статьей стояла подпись Кандаса Боикса, амбициозного журналиста, который на прошлой пресс-конференции пожелал знать, как случилось, что подозреваемый ушел из-под контроля Гражданской гвардии и покончил с собой.
– Ах ты, чтоб тебя! – взвилась она. – Кто-то все ему разболтал! – Потом немного помолчала и повернулась к Саломону. – А ты не думаешь, что это может быть… кто-то из твоих студентов?
Глядя куда-то в пустоту, криминолог помедлил с ответом и покачал головой:
– Понятия не имею, Лусия. Если честно, то это последнее, что меня сейчас беспокоит. Мы только что потеряли двух прекрасных молодых людей с блестящим будущим. Что же до меня, то я потерял своих студентов. Теперь, даже если мы и поймаем этого мерзавца, будет уже поздно… – Профессор запнулся, глаза его наполнились слезами. – Прошу прощения, – сказал он смущенно.
Глядя поверх плеча Саломона, Лусия заметила среди зевак за лентой заграждения Улисса, Корделию и Веронику. Вид у них был ошалелый и угнетенный. Растерянный Харуки сидел позади машины скорой помощи, укутавшись одеялом и согнувшись под тяжкой невидимой ношей.
– Вон твои студенты, – тихо сказала Лусия Саломону.
Криминолог обернулся. Она увидела, как он нагнулся, чтобы пролезть под заградительной лентой, подошел к ребятам и обнял их. Плечи у всех четверых затряслись от рыданий. Вероника плакала не сдерживаясь, Корделия старалась владеть собой, но по щекам у нее все равно бежали слезы. Улисс, бледный, осунувшийся и какой-то помертвевший, бросил на нее быстрый взгляд и уткнулся подбородком в плечо Саломону.
Пенья вздохнул и бросил сигарету на землю.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь?
Он говорил нейтральным тоном, но чувствовалось, что внутри у него все кипит.
– Он запаниковал, – ответила Лусия. – Почувствовал, что его загнали в тупик, что у него висят на хвосте, и стал действовать впопыхах. На этот раз мизансцена минимальна. Мы еще посмотрим, будет ли она соответствовать какой-нибудь иллюстрации к «Метаморфозам»…
Она достала телефон и позвонила Адриану, но услышала автоответчик. Тогда отправила ему на почту фото, сделанные наверху.
– Почему именно они? – спросил Пенья. – Почему вдруг ополчились на студентов группы?
– Они ведь тоже были счастливой парой, – предположила Лусия. – Как и остальные…
– Да, – грустно подтвердил подошедший Саломон.
– В любом случае после двойного убийства и статьи этого журналюги пресса наверняка распояшется, – угрюмо буркнул Пенья.
«Скорая помощь» дала короткий и пронзительный гудок, предупреждая зевак.
– Он приближается, – не унималась Лусия. – Необходимо восстановить шаг за шагом, чем вчера занимались Асса и Алехандро. Но первое, что надо сделать, это выявить все камеры слежения, перед которыми они могли проходить, и просмотреть все записи.
Он наблюдал за ними издали, сквозь окна кафе. Саломон и эта лейтенантша из ЦОП держались за оградительной лентой возле автомобиля Гражданской гвардии. Двое других, наверное, были ее коллеги. Высокий, усатый и небритый тип корчил из себя начальника. Это угадывалось по тому, как он к ним обращался и как наблюдал за работами.
Чуть поодаль, держась вместе, стояли студенты Саломона. Вероника плакала и не могла остановиться. Корделия старательно вытирала глаза. Улисс вообще не плакал.
Саломон, конечно, удивился бы, что он знает их по именам. Но его больше интересовал ДИМАС, и он не обратил на это внимания. Допил кофе и поставил чашку.
В это утро на нем был костюм от «Пауля Шмидта», рубашка от «Тернбулл и Ассер» и узкий шелковый галстук от «Сальваторе Феррагано». Он быстро посмотрел на часы. Пора было возвращаться в Вальядолид. Советник по делам образования провел нынешнюю ночь в Саламанке.
Он расплатился и внимательно посмотрел на невысокую брюнетку в черном. Черная куртка, черные джинсы… А она хорошенькая. Даже с такого расстояния угадывался ее характер: упрямый, бесстрашный и вспыльчивый.
Эта дамочка из Гражданской гвардии, Лусия Герреро, не знала, как близко дьявол подобрался к ней.
52
Утро четверга
Они впятером разместились в крошечной комнатке три на три метра: Лусия, Пенья, Ариас, Саломон и один из служащих университета, которому поручили следить за экранами камер. Он единственный сидел, остальные стояли перед ним. Его форменный костюм был обсыпан перхотью, взлохмаченные волосы давно не встречались с расческой, и по́том от него несло, как от быка.
Лусия заметила, как капли испарины стекают по бычьему затылку, где курчавились черные волосы, и решила, что это у него от стресса. Не всякое утро следствие ЦОП требует показать изображения с камер.
– Пабло, вас ведь так зовут? – сказала она около одиннадцати часов.
– Да…
– Пабло, нам нужны изображения с двух камер у восточного входа и с двух у северного. А начнем мы с пяти часов вечера вчерашнего дня… Я вижу, у вас два экрана. Пожалуйста, настройте их параллельно и увеличьте скорость изображения. Сможете?
– Думаю, да, – ответил Пабло, сглотнув.
– Гениально.
Толстяк пробежался пальцами по клавиатуре, и они увидели силуэты людей, входящих и выходящих из университета. В пять часов выходящих было гораздо больше, чем входящих.
– Стоп, – сказала Лусия, когда на экране появились Асса и Харуки, выходящие из здания юридического факультета со стороны авеню де-лос-Маристас. – Остановите и отмотайте на минуту назад.