Элиза стонет и закрывает глаза рукой.
– О боже. Ты не должен…
– Не должен что? – Я улыбаюсь ей, удивленный ее скромностью. – Целовать твою киску?
Она кивает, щеки у нее слегка розовеют.
– Поверь мне, детка, должен. Я слишком долго мечтал об этом моменте.
Элиза издает удивленный писк, который превращается в стон, как только мой язык касается ее сладкой плоти.
– О черт, – задыхается она, хватаясь дрожащей рукой за мой затылок.
– Вот так, – бормочу я, лаская ее языком в медленном, размеренном темпе. – Позволь мне заставить эту маленькую сладкую киску кончить. – Я прикусываю ее бедро с внутренней стороны. – Ты не против?
– Твою мать, – стонет Элиза, содрогаясь от наслаждения, когда я возвращаю губы туда, где они должны быть, и засасываю ее клитор глубоко и надолго.
Не будь я так невероятно возбужден, мог бы рассмеяться ее реакции. Она такая дикая и жаждущая, сжимает мою голову, подталкивая ближе к своему разгоряченному нутру, и отталкивается бедрами от постели, чтобы глубже почувствовать мои губы, и я вовсе не против, поверьте. Мне нравится, как она отдается этому действу, и еще больше нравится то, что это я вызываю у нее такие реакции.
Я тянусь к своим трусам и слегка сжимаю член. Он такой тяжелый и твердый, мне, черт возьми, нужно остыть, пока я не опозорился. Приятель как будто знает, какой это будет потрясающий секс, и ему не терпится кончить. На самом деле такие мысли ничуть не помогают. Воспоминания об Элизе, стоящей передо мной на коленях, об этих пухлых губах, обхватывающих мой член… это не выразить словами.
Я издаю наполовину стон, наполовину мольбу неудовлетворенного желания и слегка кусаю ее клитор.
Ее бедра дергаются.
– Ты что, укусил меня?
Я поднимаю глаза на нее и улыбаюсь.
– Да.
– О. – Ее глаза закрываются от удовольствия, и она издает тихий горловой стон.
Я еще раз нежно покусываю ее, прежде чем добавить кое-что еще – мой средний палец медленно проталкивается в ее пылкое лоно.
Почувствовав, какая она теплая и влажная, я снова издаю стон, а член нетерпеливо подергивается.
– О боже. – Она содрогается.
Я не спешу, облизывая и посасывая ее в такт равномерным движениям моего пальца. Я мог бы заниматься этим всю гребаную ночь. Я совершил много ошибок, когда мы были вместе впервые. И не собираюсь повторять их этим вечером. На самом деле я посвящу свою жизнь тому, чтобы она получила столько оргазмов, сколько сможет выдержать.
Я ускоряю темп, и Элиза начинает задыхаться.
– Да. Вот так. Твою мать. – Голос у нее хриплый и такой сексуальный. – Именно так.
Ее мускулы напрягаются, и я чувствую, насколько она близка. Я не прекращаю, даже когда она выкрикивает мое имя, и ее тело плотно сжимается вокруг моего пальца. Позволив ей продлить оргазм, пока ее не начинает трясти от перевозбуждения, я, наконец, убираю палец и целую внутреннюю поверхность ее бедра.
– Так хорошо, детка?
– Это было… – Она задыхается и приподнимается на локтях, поднимая уголки губ в удовлетворенной улыбке. – Иди сюда.
Я улыбаюсь, залезая на кровать и укладываясь рядом с ней. Притягиваю ее, теплую и податливую, в свои объятия, и Элиза вздыхает. Мои губы тянутся к ее губам, и в этот момент мы оба слышим это. Хлопок входной двери и тяжелые, заплетающиеся шаги по деревянному полу. Мое сердце обрывается на секунду, живот сводит.
– Брэди! – выкрикивает Оуэн из зала. – Ты тут?
Твою ж мать.
Я сглатываю нервное возбуждение, изо всех сил стараясь взять себя в руки, чтобы не выдать голосом свое состояние.
– Да. Я сейчас немного занят. Поговорим позже?
Он смеется.
– Извини, что помешал.
Глаза Элизы, в панике распахнутые, прикованы ко мне.
– О боже! – шепчет она и тут же прикрывает рот ладонью.
– Тсс. Все в порядке. – Встретившись с ней взглядом, я приглаживаю рукой ее волосы. Надеюсь, голос у меня более уверенный, чем мне кажется, потому что нельзя не признать – мы попали. Я все еще чувствую на языке вкус Элизы, а ее брат стоит по ту сторону двери. Незапертой двери в мою спальню.
– Хочешь продолжить? – спрашиваю я. – Я могу запереть дверь.
Она качает головой.
– Как мне отсюда выбраться? – шепчет она.
Я прижимаюсь губами к ее губам.
– Все будет нормально.
Как-нибудь.
Я, мать его, надеюсь на это.
С нечеловеческим усилием я оставляю Элизу на постели и встаю. Мне нужно как-то остыть, спрятать пенис под резинку трусов, потому что после всего испытанного только что моя эрекция вряд ли спадет сама по себе.
Твою ж мать, я не уверен, что она вообще когда-нибудь спадет.
То, что Элиза следит взглядом за каждым моим движением, не помогает делу. В ее взгляде все еще читается желание, которое трудно игнорировать.
– Оставайся здесь, – шепчу я.
Она мотает головой, глаза все еще распахнуты в тревоге.
Я целую ее в лоб.
– Со мной все будет в порядке. Запри за мной дверь, если хочешь.
В глазах ее мелькает понимание. Я изо всех сил постараюсь избавиться от Оуэна, но если он пьян, то не уверен, как все обернется.
Я натягиваю футболку, взятую из шкафа, тогда как Элиза быстро надевает трусики и платье. На самом деле я в бешенстве, что так и не снял с нее лифчик, но мне казалось, будто у нас впереди целая ночь. Поклявшись исправить это в следующий раз, я проглатываю свой гнев, выхожу из комнаты и иду в гостиную.
Оуэн сидит на диване с пультом в руке, на экране телевизора мелькает какая-то спортивная передача.
– Привет, чувак.
Его голова поворачивается ко мне.
– Привет. – Затем его брови взлетают. – Ты что, трахался?
Заставляю себя рассмеяться, но на самом деле тянет блевать. Там, мать вашу, его младшая сестра. Я все еще помню, как она выкрикивала мое имя, когда кончала. Я – засранец высшего класса.
Живот сводит судорогой, когда я сажусь на диван рядом с другом. Оуэн все говорит что-то, но, черт возьми, я не слышу ни слова. Кровь стучит в висках, а внутренности разъедает вина.
– У тебя там есть кто-то? – наконец спрашивает он, растерянно поворачиваясь ко мне.
– Нет. – Я отвечаю слишком быстро, и уверен – у него есть подозрения.
– Я слышал… звуки. – Он ухмыляется.
– А, да. – Я провожу рукой по волосам. – Я смотрел порно.
Ложь отдает горечью, но, мать вашу, что еще тут можно сказать?
Оуэн смеется.
– Точно, чувак. Я тоже сегодня вне игры.
Я немного удивлен, учитывая то, что он ушел не один, но не давлю на него.
– Тогда пойдем прогуляемся, возьмем еще по пиву. Я угощаю. – Я встаю, чертовски надеясь, что он клюнет.
Помедлив секунду, он пожимает плечами.
– Почему бы, мать его, нет.
Это не самый гениальный план в мире, но мне нужно увести Оуэна из квартиры, чтобы Элиза могла ускользнуть. Это единственное, что я в силах придумать, пока стояк на месте.
После того, как мы с Оуэном покидаем квартиру, я отсылаю Элизе сообщение.
«Мне ужасно жаль. Я не думал, что он вернется сегодня»
Она отвечает через несколько секунд.
«Вы ушли?»
Оуэн занят своим телефоном, так что я немедля пишу ей быстрый ответ.
«Да, я подумал, что лучше вытащить его из квартиры, чтобы ты могла уйти. Я еще раз ужасно извиняюсь»
Она отвечает просто смеющимся смайликом.
Я медленно выдыхаю, чувствуя благодарность за то, что она не разозлилась. Мне только что пришлось попросить ее тайком бежать из моей квартиры, вместо того чтобы разобраться с ситуацией как мужчина. Не лучший мой момент.
«О боже. Спасибо. Ты гений. Я ухожу»
Я не чувствую себя гением, я чувствую себя засранцем. Засранцем, которому надо кончить. Мы выходим из лифта, а затем – из дома, направляясь к ближайшему кабаку. Сегодняшний вечер кажется кульминацией неудачной шутки. Я три месяца ждал этого, и все, что получил, – вкус ее киски на губах и худший в мире случай перевозбуждения. Пальцы заняты, набирая очередное извинение для Элизы.
«Я ужасно себя чувствую. Ты сильно злишься?»
Ее ответ приходит как раз в тот момент, когда мы подходим к дверям бара. Я пропускаю Оуэна вперед. Пока он заходит, опускаю взгляд, чтобы увидеть ее ответ.
«Не злюсь. Ужасно себя чувствую из-за того, что оставила тебя в ТАКОМ состоянии»
Я понимаю значение слова «ТАКОЙ» – это эвфемизм для ужасающей эрекции, от которой в штанах все болит. Я заставляю пальцы двигаться.
«Переживу»
«Я не успела вернуть тебе долг»
Боже, эта девушка. Она меня убивает.
«Может, я это заслужил»
Мы с Оуэном подходим к стойке и занимаем два барных стула. Тут почти никого нет сегодня. Я мельком гляжу вниз, прочитать ответ Элизы.
«Полагаю, это карма за то, что ты игнорировал меня до этого»
Я качаю головой, коротко смеюсь и набираю ответ:
«Точно»
– С кем переписываешься? Ты какой-то рассеянный, – спрашивает Оуэн, подозрительно прищурившись.
– Ни с кем. Извини. – Я прячу телефон в карман, чтобы не испытывать искушения вновь обратиться к нему.
– Этот парень платит, – ухмыляясь, объявляет друг бармену, а затем заказывает самое дорогое виски в меню. Тридцать баксов за бокал.
Я тянусь к заднему карману и качаю головой.
Дерьмо.
– Забыл бумажник, – хриплю я.
Оуэн закатывает глаза.
– Засранец.
Спеша покинуть квартиру, я оделся в брюки от смокинга, футболку «Нирвана» и кеды на босу ногу. И, очевидно, не взял бумажник. Тот еще ансамбль. Я заказываю пиво для себя и обещаю расплатиться с Оуэном, но тот лишь качает головой. Он зарабатывает миллионы долларов в год и в любом случае не нуждается в том, чтобы я его угощал.
Пока я слушаю, как он пересказывает события этой ночи, понимаю, что уплываю в воспоминания о собственных приключениях. Воспоминания о том, как потрясающе Элиза выглядела в этом коротком розовом платье и как прекрасно было держать ее в руках. Мне отчаянно хочется вынуть телефон и проверить сообщения от нее, но пока не осмеливаюсь сделать это.