Я сглатываю кусок и делаю глоток «мимозы».
– Не такие уж они плохие.
Сара смеется, указывая на меня вилкой.
– Ты отрицаешь все, потому что Оуэн – твой брат и ты его любишь, но, девочка моя, – она качает головой, – они гораздо хуже, чем «не такие уж плохие». Тедди – это… ну, это Тедди, и он вывалил на меня все сплетни в последний раз, как мы пошли вдвоем в бар. Как во время любой выездной игры, они все зависают в «Тиндере» еще до того, как самолет успеет приземлиться. Какие они разработали методы протаскивать девушек в отель, даже если вход для посетителей уже закрыт. Поверь мне. Они трахаются со всеми подряд с таким же энтузиазмом, с каким играют в хоккей.
Бейли принимается рассказывать, как одна девушка в прошлом году устроила сцену Джастину, когда он целовался в клубе с другой, и мне вдруг становится дурно.
Я допиваю «мимозу» и ставлю бокал несколько жестче, чем намеревалась.
Бекка сочувственно смотрит на меня.
– Ладно, девчонки, хватит, – предупреждает Бекка. – Уверена, Элиза не хочет слушать подобное о своем брате.
Сара откусывает еще немного, качая головой.
– Мы говорили не об Оуэне. Мы говорили о Джастине.
Бейли несогласно фыркает.
– Да, но Джастин для Элизы почти как брат.
«Эм, нет».
Даже близко нет.
Больше не чувствуя голода, я отодвигаю тарелку, и когда официантка подходит, заказываю вторую «мимозу». Я не уверена, почему так расстроилась. Ничто из сказанного не новость для меня. Полагаю, суть в том, что я понятия не имею, одна ли я у него, и если не одна, то не хочу продолжать это. Я не хочу примешивать сюда чувства, но и не хочу спать с ним, если он спит в поездках с кем-то еще. Он и раньше делал мне больно, и если буду знать, что я для него – всего лишь очередная зайка, согревающая ему постель, это меня раздавит.
Очевидно, шампанское ударило мне в голову, потому что я вынимаю из сумочки телефон и под столом пишу ему сообщение.
«Знаешь, я передумала насчет этой недели. Больше не хочу повторять это»
Его ответ приходит через несколько секунд.
«Почему? Я что-то сделал не так?»
Я фыркаю и кладу сотовый на колени. Не хочу прямо сейчас начинать спорить с ним. Я вообще не хочу говорить обо всем этом. Истина в том, что мои подруги правы. У него столько секса, что мое отсутствие в его постели едва ли будет иметь значение. Он его просто не заметит. Гнев, который тлел где-то в глубине, выбирается наружу. Поверить не могу, будто он считал, что его идиотский план сработает. Я закрываю глаза и делаю медленный вдох, обдумывая простой и прямой ответ.
«Не могу сейчас говорить»
Бейли и Бекка обсуждают новую романтическую комедию, вышедшую на этой неделе, и я бормочу что-то о том, что пойду в кино с ними. Но я так рассеянна. А теперь еще и разозлилась. Я чувствую, что телефон вибрирует, и опускаю взгляд, чтобы увидеть еще одно сообщение.
«Если ты этого хочешь, я отнесусь с уважением к твоему решению. Но мы еще поговорим об этом позже»
Я закатываю глаза, пальцы летают над клавиатурой, когда я набираю ответ.
«Я бы предпочла не подвергаться тому, с чем приходится иметь дело всем женщинам, которые спят с тобой»
После нескольких секунд молчания я осознаю, что Джастин не станет отвечать – на это у него, вероятно, ответа нет. Чувствую себя только хуже, поскольку это значит, что я права. Я не хотела оказаться правой. Но, по крайней мере, я соскочила прежде, чем это зашло слишком далеко.
Но затем мой телефон звонит. Я опускаю взгляд. Джастин звонит мне. Какого черта он звонит мне прямо сейчас?
Я нажимаю «игнорировать» и переключаю звонок на голосовую почту. Бекка наблюдает за мной, явно задаваясь вопросом, что за чертовщина происходит. Телефон снова начинает вибрировать, и я выскальзываю из-за стола, сказав, что мне нужно в туалет.
В дальнем конце коридора, у туалетов, я отвечаю на звонок.
– Что? – резко спрашиваю я.
Я слышу звук закрывшейся двери и тут же представляю, как он уходит в свою спальню, чтобы скрыться от Оуэна.
– Элиза? Что за черт? – спрашивает он в полном недоумении.
– Это ты мне скажи. – Я подпираю ладонью бок, ожидая его ответа. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы вдвоем стояли на кухне, целуясь, попивая кофе и строя планы.
– Не знаю, что, по-твоему, происходит между нами, – говорит он, – но пока мы это делаем, у меня нет планов быть с кем бы то ни было еще. И нас постоянно проверяют на венерические заболевания. Всю команду.
Теперь я чувствую себя виноватой, ведь вовсе не хотела обвинять его в том, что он меня заразит чем-нибудь. Я просто расстроилась при мысли о том, что я – одна из многих. Даже если мы просто валяем дурака, для меня это очень важно.
Облизываю губы, делая глубокий вдох.
– Что ты имеешь в виду? Разве между нами что-то особенное? Мы ведь просто дурачимся, верно? Было бы несправедливо требовать от тебя верности.
Он напряженно выдыхает.
– Позволь мне тебе объяснить. Да, черт побери, между нами нечто особенное. Что бы это ни было и как бы долго оно ни продлилось. Я не трахаюсь ни с кем, кроме тебя. И ты уж точно поступаешь так же.
Узел у меня в животе вдруг расплетается.
– О, ладно.
– Ладно? Тогда все нормально? – спрашивает он.
– Да.
Джастин коротко смеется: звук теплый и мягкий, и все напряжение тут же пропадает.
– Ты все еще в кафе?
– Да. И мне лучше вернуться.
Он издает протестующий звук.
– Мы должны еще поговорить об этом.
– Джастин… – умоляю я, бросая взгляд обратно на стол.
– Я серьезно, Элиза. В следующий раз, когда мы увидимся, я хочу знать, кто или что влезло тебе в голову и заставило думать, что ты для меня – просто случайная девушка для секса. Я, черт возьми, знаю тебя едва ли не всю свою жизнь. Ты не считаешь, что это кое-что значит?
Живот заполняют бабочки, и я киваю, прежде чем понимаю, что он не видит моего ответа.
– Пожалуй.
– Ты мне расскажешь, а если нет, я найду, как вытрясти это из тебя, так и знай.
– Ладно, поговорим позже, но мне правда пора. – Прежде чем я сделаю или скажу что-то, что опозорит меня еще сильнее. И с этими словами я вешаю трубку и прячу телефон в задний карман, чтобы вернуться к подругам.
Глава 18. Охота
Джастин
– Она боится превратиться в безумную старую кошатницу, – хмурясь, говорит Оуэн.
Я медлю, раздумывая над его словами, пока мой мозг пытается понять, что я упустил.
– Напомни, о ком мы? – сказать, что я немного рассеян, было бы огромным преуменьшением.
– Бекка, – говорит он таким тоном, будто сомневается, следил ли я вообще за его рассказом.
Дерьмо. Вспомнив последнюю реплику, я опускаю гири, которые поднимал, и тяжело выдыхаю.
– А у нее есть кошка?
– Нет, – отвечает Оуэн, беря две сорокафунтовые гантели и занимая место на скамье рядом с мной. – Я сказал ей, что это, мать его, нелепо.
Бекку я знаю плохо. Она не любит рассказывать о себе, однако я знаю, что она пережила сексуальное насилие. Ключевое слово этой истории – «пережила». Оуэн однажды произнес слово «жертва» в присутствии Элизы, и она его чуть не кастрировала.
Бекка казалась вполне нормальной. Она не была робкой с мужчинами, по крайней мере в нашем дружеском кругу, но, очевидно, уже два года она ни с кем не встречалась, и Оуэн попрекнул ее этим. Это вызвало целую дискуссию, которая привела к этому самому пересказу.
Я беру со скамьи полотенце и стираю пот с затылка.
Его история – хороший способ отвлечься, потому что уже несколько дней я мысленно проигрываю время, проведенное с Элизой, словно песню на автоповторе.
Может, физически я и нахожусь в зале нашего спортивного комплекса, но где мой разум? Он все еще прикован к ночи субботы, ночи, которую я провел в постели Элизы. Я не могу прекратить думать о ее мягкой коже, о том, каково это было – держать ее в руках, или о том, что она может вытворять своими губами… Об этом я тоже много думал, особенно в душе, который я с субботы начал принимать чаще.
Я также прокручивал в уме тот странный разговор, который случился позже, и то, что она приравняла себя к случайным связям.
С тех пор у меня не было возможности повидаться с ней. Она была занята работой и другими личными делами. Отчасти я был немного сбит с толку. Откровенно говоря, я не привык к женщинам, слишком занятым для того, чтобы повидаться со мной, или отказывающим мне в сексе – что Элиза и сделала в то утро, когда мы проснулись в одной постели. Может, она действительно была слишком обижена, но мне кажется, что это не все.
Элиза – не какая-то фанатка, которая пускает на меня слюни и готова целовать землю, по которой я ходил. В каком-то смысле было приятно услышать нет. Ей все равно, кто я и что умею вытворять с клюшкой и шестифунтовым диском из твердой резины. Я для нее – просто Джастин. Она делает все на своих условиях, и это лишь распаляет мое желание преследовать ее.
Оуэн все еще говорит, и я чертовски стараюсь слушать, но воспоминание о разговоре с Элизой, об исключительности наших отношений, всплывает в памяти, и мне приходится сдержать смешок. Я все еще не знаю, как именно вообще возникла эта тема, но у меня такое чувство, что во время ее позднего завтрака с подругами было сказано нечто, заставившее ее задуматься над тем, где еще побывал и может побывать мой член. И будь я проклят, если мне это не нравится. Он целиком принадлежит ей и будет принадлежать ей столько, сколько она захочет. Никого я не хочу сильнее, чем Элизу, так что мне было легко согласиться на ее условия. Плюс мысль о ней с другим мужчиной? К черту. Я хочу быть тем, кто ее ублажает, и проводит с ней время, и дарит ей все оргазмы, столько, сколько она выдержит.
– Ты все? – спрашивает Оуэн, стоя надо мной.
Я практически уверен, что закончил еще минут пять назад и все это время просто лежал на коврике, а не качал пресс. Я выпрямляюсь и сажусь.