Глава 27. Покерфейс
Джастин
– Передашь сальсу? – спрашивает Бекка чересчур приторным голосом с дальнего конца стола.
Вздохнув, я повинуюсь, поднимаю соусницу и несу ей. Мы тусуемся у Тедди ради игры в покер. Раньше мы часто играли, но уже давно здесь не собирались. И хотя обычно я всегда жду эту игру, этим вечером я чуть было не пропустил ее. Во-первых, потому что Элиза тоже здесь, а мы не разговариваем уже три дня. С того самого Ключевого инцидента – как я теперь это называю. А во-вторых, я так и не смог обсудить всю эту ситуацию с Оуэном. Что тоже отстой. Мы по большей части избегали друг друга, избегали разговоров более серьезных, чем «захвати мне пива» или «не хочешь прокатиться на тренировку»?
Все перевернулось вверх дном, и я знаю, это целиком и полностью моя вина. То, что она пыталась дать мне ключ от своей квартиры, не должно было так меня пугать, но я все же испугался. И вот как все обернулось.
– Знаешь, кто еще любит сальсу? – спрашивает Бекка, с надеждой улыбаясь мне. – Элиза.
Мои губы изгибаются в улыбке. Я попался на удочку чертовски быстро.
– Не думаю, что она хочет говорить со мной сейчас, – тихо отвечаю я. Она скорее швырнет мне в лицо эту миску с сальсой, чем заговорит со мной.
Я смотрю в сторону кухни, где Элиза стоит с Сарой и Бейли. Я не слышу, что они обсуждают, но, черт, она такая красивая. Ее волосы забраны на затылке в свободный хвост, а на щеках алеет легкий румянец.
Я все пытаюсь убедить себя, что поступил правильно. Она не в том положении, чтобы принимать решения о будущих отношениях. Элиза юна. Я, мать его, первый мужчина, с которым она была, и она никак не может знать, чего хочет. Боже, я попробовал все пятьдесят два сорта в магазине мороженого, и я все еще не могу сказать, какое мое любимое. Хотя на самом деле это ложь.
Элиза.
Элиза – моя любимая.
И это не потому, что секс с ней хорош – хотя он, мать его, замечателен, – это потому, как она заставляет меня чувствовать.
Потому, как она смотрит на меня.
Она умная и веселая. И мои деньги не значат для нее абсолютно ничего. Она любила меня даже тогда, когда я был тринадцатилетним занудой, который ужасно играл в шашки и любил бекон в пицце. Хотя, если откровенно, я до сих пор люблю бекон в пицце.
Проводить время вдвоем было так же приятно, как заниматься сексом, но я не могу дать ей больше.
Кроме того, именно она установила правила в ту первую ночь, когда я отвез ее домой. Элиза хотела флирта, и я был полон решимости дать ей именно то, чего она хотела, потому что альтернатива – какой-то придурок в ее постели. Это вовсе не та альтернатива, с которой я смогу жить. Однако я не могу доверить себе ее сердце и не могу поверить, что она готова к обязательствам, как она считает. Черт, это тяжело.
– Джастин? – говорит Бекка, все еще глядя на меня снизу вверх с надеждой.
Я понимаю, что уже несколько минут стою с соусницей.
Делаю глубокий вдох.
– Верно. Извини.
Вцепившись в соусницу, словно в гранату, я иду в кухню. Сара и Бейли видят меня раньше, чем Элиза, и обрывают разговор на половине фразы. С растерянным выражением лица Элиза переводит взгляд на меня.
– О, – она раскрывает рот, застыв почти неловко, будто зная, что нет вежливого способа уйти из кухни.
– Привет, – тихо говорю я, останавливаясь перед ней. – Бекка сказала, ты можешь захотеть сальсы.
Жалкая попытка завязать разговор, но, блин, я не так уж хорош в этом.
Она хмурится.
– Нет, спасибо.
Дерьмо.
Я ставлю соусницу на стойку и смотрю прямо на Элизу.
– Я пришел сюда не для того, чтобы предложить тебе сальсы.
– Нет? – саркастично спрашивает она. – Тогда зачем ты тут?
Я сглатываю гордость и делаю глубокий вдох.
– Можем прогуляться? Вдвоем?
Элиза переводит взгляд на Оуэна. Он играет в карты и не замечает, что мы разговариваем. На мгновение мне кажется, она откажет, вполне заслуженно, между прочим. Эта мысль жалит, словно проклятая оса.
– Прошу, – добавляю я тихо.
– Окей, – наконец отвечает она. – У тебя три минуты.
Мне хватит.
– Выйдем на балкон.
Она кивает в ответ на мое предложение и идет за мной к стеклянной раздвижной двери. Снаружи уже холодно, а она одета не по погоде. Но, к счастью, бортик закрывает нас от легкого дождя, падающего с ночного неба. Элиза проходит к стоящему на открытом воздухе дивану и трогает подушку, проверяя, сухая ли, прежде чем сесть.
Я сажусь на оттоманку перед ней и чуть улыбаюсь.
– Итак…
Но Элизу это не веселит.
– Если тебе есть что сказать, говори.
– Я облажался. – Слова срываются с губ раньше, чем я успеваю подумать.
– Ладно. Я слушаю.
– Я облажался в моей дружбе с Оуэном. Я облажался в своих отношениях с тобой…
Ее взгляд смягчается, она смотрит на меня, но не спорит.
– И суть в том, что я даже не сожалею об этом.
Она молча изучает меня, глаза ее в тени.
– Это не очень понятно… я хочу сказать… Помнишь, ты говорила, что влюбилась в меня еще тогда? Ну, не могу сказать, что чувствовал то же самое, когда ты училась в средних классах, потому что… это немного жутко и неправильно. Но позже я тоже что-то почувствовал. И чувствую уже много лет. Но я подавил это чувство, потому что знал – легко не будет. И ничем хорошим не закончится.
– Может, это нормально, что подобные вещи – не легки. Может, они стоят риска.
– Но рискуешь тут только ты. Мне ничто не грозит, Элиза. Я не тот, кто становится чьим-то парнем. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Половину года я провожу в разъездах и на публике. У меня безумное расписание. От меня будет эгоистично ожидать большего. Так что я брал, что мог… и взгляни, куда это нас завело.
– Я была довольна тем, что имела. Я даже заказала тебе ключ… который ты так эффектно отверг, кстати.
– Я не хочу отбрасывать то, что у нас есть, но я знаю, ты заслуживаешь кого-то получше.
При этих словах Элиза склоняется вперед и кладет ладонь мне на руку.
– Нет никого лучше тебя. Поверь мне, я искала.
Я знаю, что еще не готов к тому, чтобы это закончилось. Но готов ли я к большему? Это вопрос на миллион долларов.
Глава 28. Упрямые эмоции
Элиза
Я сижу лицом к лицу с Джастином на балконе квартиры Тедди, и, хотя он мастер держать свои чувства в секрете, я думаю, что наконец-то поняла его.
Он напуган.
Его родители не любили его – безоговорочно и всем сердцем, как должны были бы, – и теперь он не верит, что его можно любить так.
Но часть меня все еще не верит, что он просто отринет наши отношения из-за страха. Наверное, я должна проявить гордость и уйти, но просто не хочу делать этого. Кажется, мое упрямство сильнее, чем думала.
– Знаю, это больше, чем то, на что мы рассчитывали. Больше, чем то, о чем договаривались, но думаю, сейчас ты боишься, потому что чувствуешь что-то ко мне и не знаешь, как с этим справиться.
Он не спорит, и, боже, его глаза – они такие темные и так напряженно смотрят – я чувствую, они проникают до самого дна моей души.
Его губы раскрываются, но прежде чем он успевает ответить, нас прерывает звук открывающейся двери, и когда я поднимаю взгляд, то вижу входящего Оуэна.
– Ты в порядке? – спрашивает он, становясь напротив нас.
Я киваю.
– В порядке. Мы просто разговариваем.
Взгляд Оуэна прорезает меня насквозь.
– О чем?
– Я знаю твое мнение на этот счет, но мне не безразлична Элиза, – говорит Джастин. – Я бы никогда не причинил ей боль намеренно. Я люб… – Он обрывает себя, но я широко улыбаюсь.
Люблю.
Джастин меня любит.
Пусть даже это пугает его. Пусть даже это ужасная идея. Пусть даже Оуэн вот-вот ударит его, причинив невероятную боль, – он любит меня.
Меня.
Младшую сестру своего лучшего друга.
Девушку, которая восхищалась им издалека все эти годы.
– Я ничего не испорчу, – говорит он, глядя прямо на меня, но отвечая Оуэну.
– Мы поговорим об этом, – говорит Оуэн предупреждающим тоном. – При первом же намеке на то, что ты ее обманываешь, я убью тебя голыми руками. – И через секунду он возвращается в дом.
С улыбкой я бросаюсь в объятия Джастина.
Я прижимаюсь щекой к его жесткой щеке и чувствую, как он улыбается мне в ответ.
– Ты серьезно сказал все это?
– Каждое слово, – отвечает он хриплым голосом. – Я влюбился в тебя. Так, мать его, сильно.
Сердце сжимается в груди.
– Когда ты сделала для меня этот ключ…
Я останавливаю его.
– Это тебя напугало.
Он кивает.
– Да, но это просто глупо. – Я уже хочу спорить с ним, сказать, что это не глупо, но он продолжает: – Я больше не буду бояться. Знаю, я, возможно, не тот, кто становится чьим-то парнем, и, возможно, я облажаюсь, но я хочу попробовать. Для тебя. Допустить мысль о том, чтобы прожить жизнь без тебя?
Он смотрит болезненно. Я склоняюсь и прижимаюсь поцелуем к его губам.
– Ты не облажаешься.
Он улыбается. И, вау, как хорошо вновь видеть его улыбку. Тугой узел внутри меня, не ослабевавший всю эту неделю, моментально развязывается.
– Ты в этом уверена?
Я вновь треплю его по небритой щеке.
– Абсолютно. Если только ты не планируешь перепихнуться с зайкой или сделать что-то настолько же глупое…
Я не успеваю закончить, потому что он качает головой и хмурится.
– Я никогда не сделаю с тобой этого. Ты единственная, кого я хочу.
Может, это безумие. Может, с моей стороны это очень глупо, но я и правда верю ему. Я знаю, что у Джастина было достаточно женщин, чтобы он знал, чего он хочет. И если он говорит, что хочет меня… Я верю ему.
Склоняясь ближе, я прижимаю свои губы к его, и пальцы Джастина зарываются в волосы у меня на затылке, притягивая меня ближе, чтобы углубить поцелуй. Его язык поглаживает мой, а сердце трепещет глубоко внутри.
– Хочешь вернуться и поиграть в покер? – спрашивает он, разрывая поцелуй, но прижимаясь своим лбом к моему.