Из предложенного стариком к подогреванию он выбрал какую-то особую сардельку и жареный картофель. По совету старика взял к этому бокал пива.
Уселся за столик.
Старик минуты через три принес заказ и пожелал приятного аппетита. Сам он вернулся к своему недопитому пиву.
Снова тишина заполнила пространство вокруг Ника. Он почувствовал себя в вакууме, словно отрезанным от пространства, индивидуально запакованным, как костюм химической защиты, который почему-то приходилось таскать во все командировки.
Мысли перескочили на пространство, от которого Ник оказался отрезанным.
Мысли словно оторвались от головы и полетели в Саратов, к Татьяне и Володьке.
Они, наверно, грустят. Получили от него телеграмму. Ничего не поделаешь, придется и им смириться, как пришлось ему. Новое светлое будущее немного отодвигается. Это так естественно для всей бывшей советской и нынешней страны.
В ней всегда все хорошее отодвигалось на потом. Теперь все хорошее отодвигается «на потом» отдельно в каждой из отвалившихся бывших республик. Это не значит, что хорошее не наступит. Это значит, что за все хорошее надо платить. И теперь, во времена молодого славянского капитализма, хорошее, надо понимать, сильно подорожало. Даже ожидание светлого будущего подорожало. А раньше все было бесплатным…
Пиво показалось Нику слабым, а сарделька понравилась. Она оказалась щедрого размера.
Тишину нарушил длинный звонок. Старик встрепенулся. Вышел за стеклянные двери ресторана в фойе. В мягком свете фойе Ник увидел, как старик открывал кому-то дверь в гостиницу. Потом он вернулся в ресторан.
Следом за стариком в ресторан заглянул негр в строгом темном костюме с галстуком, обвел ресторан озадаченным взглядом и ушел.
«Значит, гостиница на ночь закрывается», — понял Ник и улыбнулся, подумав о том, что Сергей не сможет сейчас пройти наверх в номер незамеченным.
Через полчаса, когда бодрость, потраченная на поздний ужин с пивом, начала уступать место усталости, гостиничный старик подошел к Нику и объяснил, что должен закрыть ресторан.
— Нет-нет, пиво еще можно взять и пить в фойе, — добавил он, опасаясь неудовольствия гостя. — Это ресторан надо закрыть в одиннадцать, иначе местные власти оштрафуют. У нас дешевая лицензия…
Выслушав старика, Ник пожал плечами. Взял еще один бокал пива и перешел в фойе, где уселся на приземистом диванчике.
Старик, закрыв ресторанную дверь, сел за стойкой администратора. Поднес к уху телефонную трубку и стал накручивать диск. На Ника он не обращал внимания.
Около полуночи Ник поднялся в свой номер. Выглянул еще раз в окно. Пожал плечами, подумав о пропавшем напарнике.
Его исчезновение по-прежнему вызывало легкое беспокойство, но оно было настолько легким, что и обращать на него внимания не хотелось.
На летней веранде большого дачного дома был накрыт щедрый стол. Над столом висела лампа с соломенным абажуром, разливавшая вокруг нежный желтый свет. Свет лампы порождал блик на гладком металлическом теле черной «Волги», стоявшей перед высоким порогом. За «Волгой» стояла еще одна машина, только что въехавшая на территорию этого подмосковного «заповедника». Виктор так и не разобрался, что это за машина. Усталость и темнота не позволяли определить марку.
Теперь они сидели за круглым столом. Их было трое — Виктор, Рефат и толстенький водитель второй машины, представившийся «просто Юрой».
Светловолосого звали Рефат Сибиров. Когда Виктор спросил об отчестве, он улыбнулся и сказал: «Зовите меня просто Рефат. Мое отчество вам язык поломает!»
Юра был с виду действительно простоват, все время улыбался своей усатой улыбкой, рассматривая блюда. Потом он взял на себя обязанности тамады.
— Вина или водочки? — спросил Виктора.
— Вина, — негромко ответил Виктор, и тут же заурчала красная струйка, лившаяся в бокал.
— Сок, да? — он посмотрел заискивающе на Рефата. Рефат кивнул. Заметив удивленный взгляд Виктора, он посмотрел на него спокойно и сказал: «Я вообще не пью. К сожалению».
«Просто Юра» уже накладывал Виктору в тарелку салат из помидоров, колбасу, балык.
— Горячее чуть позже будет. Мы же, я думаю, будем ужинать до рассвета, — сказал он, снова усато улыбаясь и косясь на Рефата. — Послушаем первых соловьев, а потом отдохнем…
— Кушайте, — произнес Рефат. — Сначала по-русски надо выпить и закусить, потом поговорим, время есть…
Виктор и ждал начала этого разговора, и немного нервничал, одновременно побаиваясь. Чего было бояться? На этот вопрос он и сам себе ответить не мог.
Просто обстановка с этой подчеркнутой вежливостью, с этим роскошным столом настораживала. Он уже понимал, кто заплатил за его гостиничный номер. Его, Виктора, уже вроде купили. Потом надо будет чем-то платить. Только чем? Он от них наивно ждет какой-то информации, а они, наверно, ждут чего-то от него. А чего можно ждать от него?
Виктор поковырял вилкой салат, подцепил четвертушку помидора.
— Что вы такой невеселый? — удивился «просто Юра», прожевывая кусок балыка. — Мы же еще не выпили! Надо исправиться. А вообще представьте себе — ехали бы сейчас в грязном вагоне, подъезжали бы к границе, а там фонарик в лицо, проверка документов, глупые вопросы. Давайте выпьем. По крайней мере за знакомство!
Рефат чокнулся стаканом с яблочным соком. «Просто Юра» пил водку.
Казалось, он и все остальное пил бы, как водку — одним глотком, независимо от количества.
— Вы приехали с Ивиным поговорить? — неожиданно спросил Рефат.
— Да, — признался Виктор.
— Юра, покажи ему!
«Просто Юра» зашел в дом и вернулся с большим конвертом. Протянул конверт Виктору.
Отодвинув тарелку, Виктор вытащил из конверта несколько больших фотографий. Присмотрелся. На них с разных точек был сфотографирован труп мужчины, лежащий на ковре лицом вверх. Ковер под трупом на черно-белой фотографии был темным.
Виктор присмотрелся к лицу и, казалось, узнал этого человека — это был один из двоих, стоявших рядом с вдовой на кладбище.
— Это Ивин? — на всякий случай спросил Виктор.
— Да, разве не узнаете?
— Самое время помянуть, — «Просто Юра» налил себе водки, потом Виктору вина. — Смерть — штука неизбежная. Сколько от нее не убегай, а когда-нибудь да догонит!
Виктор пригубил вино. Посмотрел на Рефата, лицо которого сейчас отличалось серьезностью в отличие от их третьего товарища по столу.
— А какие вопросы вы хотели ему задать? — спросил Рефат, поймав на себе взгляд Виктора.
Виктор молчал. Он уже решил не упоминать о двух других друзьях Броницкого, перебравшихся в Москву — может, в другой раз ему удастся с ними встретиться. О чем нельзя говорить — он уже решил, а о чем говорить — не знал. Лучше бы самому задать пару вопросов, чтобы понять, чего от него хотят эти люди.
Он задумчиво отвернулся, посмотрел за бортик веранды на березки, подходившие почти вплотную к дому.
— А вы откуда знаете, что я к Ивину приехал? — спросил он, продолжая разглядывать стволы берез.
— Он нам позвонил из Киева, боялся, что его там убьют. Кто-то фотографировал его на кладбище… Вы же, должно быть, занимаетесь делом Броницкого?
Виктор снова обернулся к Рефату.
— Да. Но мне кажется, никто Ивина на кладбище не фотографировал. Я там был…
— Он собирался остаться в Киеве еще на несколько дней, а прилетел на самолете в тот же вечер, сразу после похорон. Приехал домой, и там его нашла жена, когда вернулась от подруги…
— А кто же брал у него трубку, когда я звонил? — удивился Виктор.
— Наша сотрудница… — Рефат отпил глоток сока. Потом прикусил нижнюю губу в раздумье. — Знаете, я вижу, вам трудно разговаривать. Послушайте, мы с вами оба русские и все это разделение на отдельные страны — чистая политика. Мы с вами занимаемся одним и тем же. Мы тоже хотим знать, что произошло с Броницким.
Вы, наверно, думаете, что его убили «злые москали», особенно после скандала в штабе, где он служил. Поверьте, здесь никто не был заинтересован в его смерти.
Если дадите слово сохранить нашу встречу в тайне, я вам смогу это легко доказать фактами. Решайте!
Виктор задумался. Рефат показался ему человеком серьезным и он уже понимал, что если «просто Юра» был похож на обычного, но очень компанейского оперативника, то Сибиров вообще, казалось, не имел никакого отношения к милиции. Уж очень хорошо он владел собой.
Словно в подтверждение догадки Виктора, Рефат вдруг улыбнулся и сказал:
— Вы же знаете, что между Россией и Украиной подписан договор о согласованной совместной работе спецслужб, так что даже если когда-нибудь помимо вашей воли выяснится, что вы с нами встречались — никто это не назовет предательством! Фотографии, — он кивнул на конверт, — возьмете с собой, чтобы отчитаться о поездке. Лишний день у вас ушел на встречу с майором Крыловым из МУРа, — теперь он кивнул на «просто Юру». Я вам предлагаю только обменяться вопросами и ответами.
Минуты через две Виктор кивнул. Любопытство и твердая уверенность в возможности узнать что-то новое победили.
— Вот и хорошо. — Рефат вздохнул, переглянулся с Юрой. — Почему вы только сейчас заинтересовались Ивиным?
— Три дня назад я узнал, что он останавливался в гостинице «Москва» во время гибели или смерти Броницкого. Я думаю, что они вместе обедали в гостинице, скорее всего в буфете. Потом труп Броницкого был привязан к рекламному дирижаблю возле гостиницы…
Рефат кивнул:
— Все точно. — Потом перевел взгляд на Юру:
— Неси горячее!
«Просто Юра» снова ушел в дом.
— Вы хорошо работаете, — продолжил Рефат. — Только зачем так усложнили само следствие?
— В каком смысле?
— Почему у вас кабинет в райотделе милиции? — спросил Рефат.
— Потому, что это мой кабинет, — оторопело ответил Виктор. Рефат напряженно улыбнулся.
— Ладно, вернемся к Броницкому. Это ведь вы тормознули вылет его трупа в Воронеж?
Рефат, показалось Виктору, и знал слишком много, и стал задавать что называется не те вопросы. Виктор промолчал, сам налил себе вина, сделал пару глотков.