— Все класс, зима идет…
— А дела?
— Дела набирают скорость. Если еще месяц здесь полежишь — можешь опоздать к финалу!
— Мне еще две недели, — сказал, улыбаясь, Миша. — Правда, потом сказали в военный санаторий, в Одессу ехать.
— Вот там и погуляешь, как раз сезон военных пенсионеров и пенсионерок!
— Ну тебя на фиг! Мне Крыса квартиру пообещал!
— Он сказал «если выживешь?» — спросил Виктор.
— Точно!
— Это он тебя приободрить хотел или думал, что ты без сознания и ничего не слышишь!
— Апельсин хочешь?
Отказавшись от апельсинов и пожав все еще слабую ладонь стажера, Виктор вышел из палаты.
Через час они уже въезжали с Татьяной на территорию писательского поселка.
Подъехали к забору, за которым возвышался новый кирпичный дом.
— Здесь, — сказал Виктор, заглушив мотор. Валентин оказался дома и в этот раз выглядел удивительно свежим. Не говоря лишних слов, он пропустил их в коридор. Таня сняла с головы пуховый платок и Виктор, вешая свое серое пальто на деревянную стоячую вешалку, рассмотрел наконец саратовскую гостью. На вид ей было лет тридцать пять, русые волосы немного кучерявились, но уж очень правильными волнами. Сразу стало понятно, что еще недавно она накручивала бигуди. Маленький аккуратный носик и большие круглые глаза, которые она прищуривала, когда всматривалась во что-то или в кого-то. Видно, была близорука, но не хотела носить очки.
Она подошла к висевшему на стене зеркалу, оправила бордовую блузку, осмотрела свою строгую черную юбку ниже колен.
— Я кофе поставлю, — произнес Валентин и исчез на кухне-столовой, оставив дверь открытой.
По деревянной лестнице к ним спустилась жена Валентина Света.
Поздоровалась. Когда уже уселись за длинным сосновым столом, сделанным самим хозяином дома, Валентин поставил перед Виктором и Таней сахарницу и вазу с печеньем.
— Вам яблоки тогда передали? — спросил Валентин, глядя на Виктора.
— Какие яблоки? Когда? — удивился Виктор.
— Ну, когда от вас парень приезжал… По поводу Николая. Он еще другую фотографию показывал, только там Николай помоложе был…
Озадаченный Виктор переглянулся с Татьяной, вздохнул.
— Нет, не передавали мне яблок, — сказал задумчиво. — А что, тот парень сказал, что от меня?
— Нет, я просто спросил его, не от вас ли он. Он мне и сказал, что от вас.
Еще привет передал… Приятный парень, я думал, он яблоки довезет… У него еще такая маленькая сережка-звездочка в ухе. Я даже удивился — думаю, вот тебе и демократия, все что угодно в органах теперь носить можно, хоть серьгу в ухе…
— Ладно, Валентин, — перебил его Виктор, пододвигая к себе чашечку с кофе.
— Расскажите Тане еще раз все, что помните.
Валентин четко и коротко описал обе встречи с Ценским.
Так четко, словно уже не раз рассказывал эту историю.
— А про контейнер он не говорил? — спросила, дослушав до конца, Татьяна.
— Какой контейнер? — удивился вслух Виктор.
— Ну с мебелью и вещами, тот, что мы за день до отъезда из Душанбе отправили. На Киев.
— Ничего не говорил, только вот деньги занес, — Валентин развел руками.
— Большой контейнер? — спросил Виктор.
— Да, в полплатформы… Там и пианино было, десять коробок с книгами, сервант, диван…
— А у вас какие-то документы на этот контейнер есть? — поинтересовался Виктор.
— Да, там, на квартире…
Интуиция подсказала Виктору, что он только что услышал что-то невероятно важное, и хоть Валентин к этому не имел никакого отношения, но именно ему задала Татьяна этот вопрос. И поэтому посмотрел Виктор на хозяина дома с благодарностью.
— Еще кофе? — спросил Валентин, не правильно поняв этот взгляд.
— Да, — Виктор кивнул.
После разговора Татьяна охотно согласилась взять оставленные мужем деньги, и Валентин облегченно вздохнул. На лице появилась искренняя радостная улыбка, словно эти чужие деньги мешали ему спать или тяготили как-то по другому. Он вышел в коридор, поднял за кольцо деревянный квадрат пола — вход в погреб, — полез вниз.
Татьяна отказалась пересчитывать доллары по просьбе Валентина. Попросила только кулечек.
Обратно ехали уже в темноте. Столичное шоссе не освещалось. Несколько раз их «восьмерку» обгоняли какие-то иномарки и всякий раз Виктор испытывал напряжение, притормаживал, пропуская спешащих вперед и одновременно проверяя — не маневрирует ли это какой-нибудь хитрый «хвост».
Проводив Таню до дверей и взяв у нее документы на контейнер, Виктор ушел.
Пообещал приехать утром к десяти.
— А за завтра вы узнаете насчет контейнера? — спросила в спину Виктору Татьяна. — У меня ведь на послезавтра обратный билет…
— Постараемся!
Номер Георгия он набрал прямо из машины, еще не выехав со двора. Услышав о контейнере, Георгий приказал срочно приехать к Сенному рынку и ждать в машине возле газетного киоска.
Приехав туда, Виктор удивился тому, что встреча — пусть даже и мимолетная — была назначена в таком освещенном месте. Это было не похоже на Георгия.
Прошло несколько минут, и в кармане зазвонил мобильник.
— Проедь чуть вперед, до перекрестка с Обсерваторной. Там стоит девушка в зеленом плаще — отдашь ей бумаги через окошко.
Девушка действительно стояла возле зеленого забора, за которым уже много лет назад замерла стройка детской больницы. Она подошла быстрой походкой к машине, застыла у дверцы водителя, пока Виктор вручную опускал стекло. За то мгновение, которое понадобилось ей, чтобы взять из его руки документы, он успел бросить взгляд на ее лицо. Показалось, что глаза у нее были зеленого цвета. И губы были ярко накрашены.
Она перебежала улицу и села в машину, стоявшую рядом с перекрестком на Чеховском переулке. Там уже было темно, и даже цвета машины Виктор не разобрал, ни цвета, ни марки. Машина нырнула в глубь переулка и мгновенно исчезла.
Часы показывали только полдевятого, но вокруг было пустынно как ночью.
Только редкие машины не спеша проезжали по улице Воровского к площади Победы.
Постояв минут пять, Виктор развернул машину и поехал домой.
Ник проснулся в широченной кровати. Протер глаза и осмотрелся. Медленно вспоминались прошедшие два дня. Часы на высокой вычурной тумбочке показывали полшестого. Повернулся к окну — на улице было темновато, а поэтому определить так сразу: утро это или вечер, было невозможно.
Ступив босыми ногами на коврик. Ник осмотрел внимательно комнату. Это был роскошный гостиничный номер с огромным телевизором, большим баром, письменным столом, на котором зачем-то стоял компьютер.
Они приехали сюда часов в десять утра, после того, как, получив деньги в банке, покинули Трир. Вообще-то они ехали явно не сюда. Ник смутно помнил, как промчались они мимо поворота к заброшенной ферме, где Сахно оставил похоронный лимузин. Потом зачем-то Сергей въехал в Люксембург, в самый центр города, остановил украденный в этом же городе темно-синий «фольксваген пассат» перед гостиницей «Шератон» и сказал, что отдыхать они будут здесь. Он «угощает»!
Потом Ник переводил в рецепции бредовые вопросы Сергея. Администратор гостиницы вежливо и терпеливо отвечал. Сначала выяснили, что самый дорогой номер занят, но есть подешевле — по тысяче баксов за ночь. Потом Сергей попросил сообщить администратору, что с ним барышня и черепаха. Администратор сказал, что собак в гостиницу брать запрещено, но отдельная гостиница для собак находится поблизости и оттуда могут приехать. В какой-то момент Нику показалось, что оба — и Сахно, и администратор, мальчикообразный мелкий мужчина в строгом темно-зеленом костюме с галстуком — одинаково сумасшедшие. Уже сам Ник напомнил администратору, что речь идет не о собаке, а о черепахе. После этого администратор поинтересовался размером животного. Потом перезвонил кому-то из начальства и объяснил по телефону возникшую проблему. Невидимое начальство пошло навстречу интересам клиентов, и черепаху милостиво разрешили взять с собой.
Ник получил вместо ключей магнитные карточки. А Сергей пошел за Улли и за черепахой. За ним следом увязались два бэлл-боя в красных кепочках. Через пару минут Сергей вернулся в холл вместе со своей подругой. Рядом уже шел только один бэлл-бой и торжественно нес на ладонях черепаху.
— Слушай, этот, второй придурок, ключи от машины выпросил… Не украдет? — спросил у Ника Сергей. Ник вздохнул.
— Краденое редко воруют, — сказал он. — На стоянку поставит.
Их номера оказались рядом.
Но все-таки, который час? Ник подошел к окну, глянул вниз. На маленькой площади перед гостиницей было оживленно. Слишком оживленно для полшестого утра.
Значит, был вечер. Ник умылся, принял душ, натянув на голову бесплатный прозрачный колпачок. Пока стоял под мощными струями воды, заметил красивый высокий тюбик с шампунем. Стащил колпачок и помыл голову.
Придя в себя, вышел и постучал к Сергею.
— Ну? — донесся сонный голос из-за двери. Ник толкнул дверь, но она не открылась. Магнитный замок, который снаружи можно было открыть только карточкой, крепко держал дверь.
Сахно открыл сам. Улли уще спала. Ее красивое плечико выглядывало из-под сползшего одеяла.
— Чего так рано? — хрипло спросил Сахно.
— Полшестого вечера, — проговорил Ник. — А мы не завтракали, не обедали…
И вообще, что дальше делать?
— Ужинать, — кивнул Ник. — Иди к себе, мы умоемся и зайдем. Действительно, надо пожрать…
На ужин в ресторан гостиницы Сахно притащил с собой черепаху.
У Ника, когда он переводил Сергею меню, глаза на лоб лезли от цен. Курс соотношения франка и марки он подсмотрел еще утром, разговаривая с администратором. И теперь автоматически переводил все эти сотни франков в десятки марок, и аппетит от этого угасал.
Но Сахно гулял. Он и водки бутылку заказал, несмотря на то, что стоила она почти сто пятьдесят марок. Пришлось Нику снова выступать в качестве защитника интересов черепахи — для нее Сахно заказал у официанта блюдце молока и что-нибудь поесть. Озадаченный официант предложил принести вместо молока сливок.