Глядишь, и уже соберется огромная толпа, не знающая, как умерить свой пыл и энтузиазм, жаждущая реальных действий. И достаточно будет одного красноречивого и прозвучавшего в нужный момент призыва, как она ринется… куда? зачем? Да куда угодно, зачем угодно! Кто-то, для большего эффекта или распалившись по-настоящему, швырнет в окно камень, и следом полетит целый град камней. Думать не будут. Потому что незачем думать, когда неудержимо хочется что-то делать. А каково тому, кто сейчас находится внутри дома? Все это слышать, видеть и понимать.
Эмберли опять внимательно уставилась в экран телевизора. Если репортерша сказала, что митинг проходит около дома мистера Кэрригана, значит, вполне можно вычислить, где тот живет.
Словно по заказу камера съехала немного в сторону, фокус сместился на дальнюю перспективу, и в кадре мелькнула табличка с адресом. Эмберли успела разглядеть номер дома. Прекрасно! Хотя сам репортаж – редкостное дерьмо! Но и от него можно получить пользу.
Эмберли выключила телевизор, достала из рюкзака лэптоп и уселась на кровать матери. Порылась в сети, разыскивая новости с тегами «Кэрриган» и «Саванна Барлоу», второй раз пересмотрела репортаж, нашла дом учителя на карте и сделала несколько скринов маршрута для себя.
Она должна с ним поговорить, узнать, что же произошло на самом деле, ведь никаких домогательств и быть не могло. Тогда с какой целью Саванна устроила всю эту шумиху? Наверняка же не просто для того, чтобы привлечь к себе внимание.
Привычным движением Эмберли засунула лэптоп обратно в рюкзак, натянула теплую толстовку, в прихожей сдернула с крючка куртку и тоже надела на себя, чтобы не замерзнуть на холодном ветру. Вдруг эти ненормальные еще не убрались, а заходить в дом при них, да еще под прицелом всевидящего ока новостной камеры, девушка не собиралась. Закидывая рюкзак за плечи, она случайно глянула в висящее возле вешалки зеркало.
Обычно Эмберли проскакивала мимо, не задерживаясь, и только мать могла подолгу вертеться перед ним, прежде чем выйти наружу. Ей-то было чем любоваться, а Эмберли и смотреть-то особо не на что: обычная, ничем не примечательная девушка, а если натянуть на голову капюшон, то сразу и не определишь, какого она пола. Вполне сойдет за хлипкого паренька лет пятнадцати – одного из множества других, таких же невзрачных и серых. Совсем как…
Что-то неприятно царапнуло в груди. Эмберли мотнула головой, отгоняя еще не оформившуюся мысль – нечего ерундой мозги загружать, идти на поводу у смутных ощущений! – и шагнула к выходу.
В дополнение к порывистому ветру на улице моросил дождь, совсем мелкий, но достаточно плотный. Воздух насквозь пропитался влагой, и теперь ею заполнялось все остальное. Эмберли бы проехала пару остановок на автобусе, но, как назло, тот ходил редко. Ждать пришлось бы под открытым небом, а погода такая, что даже за десять минут вымокнешь насквозь. Поэтому, отбросив навязчивые ассоциации, ей пришлось закрыться от дождя капюшоном и, перевесив рюкзак на одно плечо, чтобы было удобней достать оттуда лэптоп и свериться со скринами, девушка направилась к дому мистера Кэрригана, по пути размышляя, с чего начать разговор.
Наверное, в первую очередь следует сказать, что она не верит Саванне, потому что та трепло. Резко? Зато правдиво. А во-вторых…
Эмберли придумывала фразы и возможные ответы на неудобные вопросы. Наверняка учителю будет приятно или, по крайней мере, станет чуть легче от осознания, что он не один, что есть человек, готовый помочь ему, верящий, понимающий. Они и раньше находили общий язык, и Эмберли порой ловила себя на мысли: «Неплохо было бы иметь такого отца, как мистер Кэрриган». И, развивая подобную фантазию, даже забегала чуть дальше: а вдруг это он и есть?
Сколько учителю лет, Эмберли наверняка не знала, но понимала, что где-то в пределах от тридцати до сорока. Он, должно быть, как раз ровесник Тани. Внешне очень даже симпатичный, еще и умный. А из редких адекватных откровений матери напрашивался вывод, что ее парень был именно таким.
Ни имени его, ни фамилии Таня ни разу не упоминала. Отмахивалась, мол, незачем их знать, если все равно Эмберли никогда не увидит своего папашу, ведь тот о существовании собственной деточки даже не подозревает. А в школьном ежегоднике, сохранившемся с той поры, столько фотографий парней – выбирай любого, с кем найдешь хоть маленькое сходство или кто больше приглянется. Только мать все равно не признается, угадала или нет.
А между прочим, у мистера Кэрригана глаза светло-голубые с золотистыми вкраплениями, совсем как у Эмберли. Хотя, скорее всего, он немного младше Тани, а не старше, как должно было быть.
Срезая путь, девушка завернула в узкий переулок. Заброшенная водонапорная башня возвышалась над обшарпанными одноэтажными домишками. Эмберли передернула плечами, подумав о том, что кто-то живет еще хуже, чем они с матерью.
– Косяк есть? – гнусавый голос, неожиданно раздавшийся за спиной, напугал, заставил нервно дернуться и оглянуться.
Парень ее возраста, только вот видок у него, будто несчастный сбежал из какого-нибудь столетнего заточения: синяки под выцветшими глазами, а сам бледный как смерть.
– Не курю, – пробормотала Эмберли и поспешно отступила.
– Так и не ходи тут, раз не куришь, – гнусавый раздосадованно махнул рукой и исчез. Буквально только что был за спиной – и нет. Нырнул в скрытую дыру в штакетнике, не иначе.
Едва ли не бегом миновав эту улочку, Эмберли вышла на порядком вытоптанный пустырь, где были лишь горы песка и булыжников с редкой колючей порослью. Тоже не слишком привлекательное место, лучше и здесь не задерживаться! И вообще больше не пытаться срезать заранее намеченный путь. И только оказавшись на широкой улице уже вполне приемлемого вида, Эмберли наконец-то успокоилась.
Здесь дождя не было. Или не только здесь? Пока искала подходящие слова для разговора, пока пробиралась задворками, девушка просто не заметила, как он закончился. С ней всегда так. А местечко, куда она попала, тоже не самое оживленное. Даже не улица – дорога, вдоль которой нескончаемо тянулся забор, а перед ним – зеленая аллейка. Зато вдалеке по узенькой дорожке среди деревьев мелькали силуэты фанатичных бегунов.
Целеустремленно шагая вперед, девушка не заметила, как со спины ее нагнал кто-то и резко дернул за рюкзак. Возможно, это был тот самый, гнусавый.
Эмберли инстинктивно схватилась за лямки.
Нападавший был ощутимо сильнее и наглее, но и Эмберли не думала сдаваться. В рюкзаке – полжизни.
– Отпусти, дура! – рявкнул вор.
Она не ответила.
Тратить на это силы, уже и так почти покинувшие ее, не хотелось. Сердце подкатило к горлу и бухало там вместо бомбы с часовым механизмом. Руки внезапно сделались ватными и потными, рюкзак трещал. Внутри него лэптоп, куча всякой нужной мелочи – за подобное добро можно выручить от силы пару баксов, но ведь вор этого не знал. Должно быть, он проследил за Эмберли, решив, что та окажется легкой жертвой.
Какая-то неловкая секунда, и лямка выскользнула из пальцев. Нападающий громко присвистнул и помчался вперед. Только убежать далеко ему не удалось. Один из бегунов, которых Эмберли заметила на аллее, с размаху сшиб вора, поднял за шкирку, отобрал рюкзак – и все это буквально за несколько мгновений.
Дерек! Опять Дерек. Словно ангел-хранитель, появляется в самый нужный момент и спасает. А она его издалека даже не узнала.
Подошел, протянул рюкзак, процедил сквозь неровное дыхание:
– Я же предупреждал, не связывайся со всякой швалью.
Объяснить ему, что она ни с кем и не связывалась, у Эмберли вряд ли получилось бы. Ровно так же, как и тогда, с Купером. В присутствии парня слова разбегались и дыхание перехватывало.
– Спа-сибо! – только и смогла выговорить она, но запнулась даже на единственном слове.
– Не за что, – Дерек улыбнулся одним лишь уголком губ и оглянулся по сторонам.
Она повторила его движение.
Вора и след простыл, и, видимо, это вполне удовлетворило парня. Он махнул Эмберли рукой, поправил наушники и побежал к одному ему видимой цели, а девушке осталось только вздохнуть и тоже двинуться дальше. Уж у нее-то цель вполне определенная.
В данный момент у дома мистера Кэрригана было безлюдно и тихо, только основательно затоптанный край газона подтверждал, что идиотский репортаж и еще более идиотский пикет из возмущенных мамаш Эмберли не приснились. Хотелось надеяться, что не только дождь, но и полиция вмешалась, заставила этих ненормальных убраться восвояси, и теперь они больше сюда не сунутся.
Но все-таки девушка остерегалась приближаться к нужному ей дому, поэтому немного поболталась чуть поодаль, приглядываясь к окружающей обстановке, пытаясь отыскать тайных наблюдателей, но так и не обнаружила ничего подозрительно.
Для начала Эмберли просто прошла мимо, вдоль по тротуару до соседнего участка, потом вернулась и только тогда ступила на тропинку, ведущую к крыльцу с табличкой «14», поспешно дошагала до дверей и отыскала кнопку звонка.
Девушка надавила на нее раз, другой, а потом стала жать на нее снова и снова. Кажется, звонок уже начал хрипеть, но мистер Кэрриган и не думал открывать, хотя наверняка находился дома.
Почему? Неужели он считал, что Эмберли тоже пришла его обвинять? Или, возможно, он не был уж так невиновен, если прятался даже от нее?
В очередной раз, накрыв кнопку пальцем, девушка решила, что, если дверь не откроется прямо сейчас, она уйдет, и тогда будет совершенно непонятно, как действовать дальше и что вообще думать. Но дверь открылась. Точнее, приоткрылась, совсем чуть-чуть.
– Уходи, Эмберли, – произнес мистер Кэрриган в образовавшийся просвет.
Голос спокойный или скорее безразличный, лишенный интонаций. Взгляд немного сумрачный и усталый.
– Я только хочу поговорить, – Эмберли уперлась ладонью в дверь, но та не поддалась, а мистер Кэрриган качнул головой и чуть слышно хмыкнул.
– Зачем? Ты же понимаешь, что твой приход могут расценить как угодно. А ни мне, ни тем более тебе лишние проблемы ни к чему. Поэтому уходи.