Спустившись по лестнице, она действительно нашла на столе пустую коробку. Возможно, мать взяла телефон. Но зачем? У нее есть свой. Просто прибрала, чтобы не потерялся? Но тогда придется ждать, пока она вернется, а Эмберли он нужен уже именно сейчас!
Помчаться без предупреждения? Она ведь знает адрес офиса, в котором Макфарлан проводит прием. И даже если сейчас его нет на месте, наверняка кто-нибудь подскажет, где его можно найти. Видимо, так и придется поступить.
Эмберли уже рванула к входным дверям, но в этот момент раздалось тихое пиликанье. Что это? Точно не холодильник, не плита, не микроволновка. Так мог сигналить только мобильник, сообщая об смс. Значит, он все-таки где-то рядом, и стоит поискать.
Телефон нашелся в шкафу – лежал на месте бутылки вина. Значит, Эмберли сама сунула его туда и забыла. К этому времени на экране отражалось более десятка пришедших сообщений. Но от кого? Да неважно. Сейчас точно не до них.
В журнале по-прежнему значился один исходящий вызов на единственный номер. Но Эмберли больше и не нужно.
– Алло, – прилетело из телефона. – Что-то случилось?
– Случилось! – без всяких приветствий выпалила девушка. – Надо срочно встретиться!
– Через полчаса у меня прием, – невозмутимо сообщил Макфарлан. – Но, если очень надо, я могу его отменить.
К черту тактичность и вежливость.
– Надо! – рявкнула Эмберли в трубку.
– Тогда жду.
Надо же, в голосе ни нотки волнения, растерянности или недовольства – полное спокойствие и уверенность. Но это именно то, что Эмберли сейчас нужно. Жаль только, что у нее нет собственной машины. Добираться до офиса Макфарлана на своих двоих слишком долго. Нужно вызвать такси. У нее же есть накопленные средства. Ни к чему в данном случае экономить, если все на грани катастрофы: мечты, планы. Надо беспокоиться о настоящем! Потому что без него не наступит и будущее.
Макфарлан ждал ее в офисе, сидел за столом и стучал по клавишам ноутбука.
– Мне нужна твоя помощь! – выпалила Эмберли с порога.
Если мужчина и заметил, что она перешла на другой уровень общения, то не подал вида. Отодвинул ноутбук и развернулся на стуле:
– Я слушаю.
Девушка тяжело осела в то же кресло, что и в прошлый раз.
– Есть ли какие-то признаки, по которым можно определить, что в тебе живет еще одна личность?
Макфарлан склонил голову набок, задумчиво потер подбородок, с интересом глядя на дочь. Хотел знать, зачем ей это? Вопрос, словно неоновая вывеска, светился на его лбу.
– Мне надо, – торопливо объяснила Эмберли. – Для уроков.
– Для уроков, – Макфарлан понимающе кивнул.
– Это правда, – с вызовом заявила девушка.
И он снова кивнул:
– Я верю.
Потом встал и подошел к окну. Отвернувшись, принялся рассказывать про расщепление сознания и его основные признаки: провалы в памяти, перепады настроения, привел в пример историю Билли Миллигана.
Книгу Дэниэла Киза Эмберли читала, а долгая подробная лекция уже начинала ее раздражать. Хотелось чего-то конкретного – простых «да» или «нет». Может ли подобное случится именно с ней? А если может, что с этим делать дальше?
Но ведь для конкретных ответов нужны и конкретные вопросы – не общий случай, а частный. Значит, придется честно рассказывать обо всем.
– Тебе не кажется, что я могу страдать раздвоением личности? – Эмберли не хотела видеть, как Макфарлан вперивает в нее пронзительный взгляд, поэтому опустила голову, как великую невидаль рассматривая свои руки.
– С чего ты решила?
– У меня бывают провалы в памяти. Иногда я не знаю, откуда что-то взялось. А еще… – она сделала паузу, собираясь с силами, а потом выпалила она на одном дыхании: – Кажется, я придумала одну игру, в которой реально страдают люди.
Воздух в легких закончился, и пришлось делать глубокий вдох, чтобы продолжить. А Макфарлан отошел от окна, присел на корточки перед дочерью и взял ее за руки. Теперь Эмберли видела не только свои дрожащие пальцы, но и его – длинные, сильные, с идеально постриженными ногтями. Эти руки не качали ее, когда она была младенцем, но сейчас могли удержать на краю пропасти.
– Расскажи, – попросил Макфарлан тихо, но Эмберли прошептала растерянно:
– Я не знаю, с чего начать.
– Начни с начала.
Она перевела взгляд на отца и утонула в синих глазах. Может, этот мужчина обладал способностями гипноза? Начав рассказывать, Эмберли поняла, что слова льются сами собой, будто кто-то нажал на кнопку «play». Болтушкой она себя никогда не считала, ей было легче написать, но сейчас говорила, будто стендапер: уверенно, без остановок, пока не добралась до сегодняшнего дня. До суда над Дереком.
– До происшествия с Купером ты не понимала, что игра пересекается с жизнью? – уточнил Макфарлан. По его лицу опять невозможно было прочитать, что он чувствует.
– Нет. Я до сих пор не в курсе, наказали или нет того, первого мальчишку.
Нейтан кивнул.
– Может ли быть так, что случившиеся неприятности – только череда случайностей?
– Нет, – уверенно ответила Эмберли, – я же говорила…
Но отец жестом прервал ее объяснения, выпрямился, навернул несколько кругов по кабинету.
– Мне надо подумать, – сказал после всего.
Вот черт! А она-то надеялась!
– Одно я знаю точно: ты ни при чем. И никакого раздвоения у тебя нет.
– И что мне делать? – Эмберли впервые за много лет хотела расплакаться. – Даже если не я, значит, кто-то другой стоит за этой игрой. Напишу, чтобы оставили Дерека в покое, а этот псих возьмет и отправит его на вечный покой!
– Я пригляжу за парнем, – пообещал Макфарлан. – Говори адрес.
Так просто? Не сказать, чтобы Эмберли стало сразу легче, но часть ответственности отец взял на себя. Наверное, каждому требуется иногда, чтобы кто-то сказал: «Не парься. Положись на меня».
Правда, дома при виде горящего экрана с залом суда девушка почувствовала, что сомнения снова заскребли крысиными коготками в душе. Хотя Макфарлан уверял, что нет у нее никакого раздвоения личности, что она не могла втайне от самой себя создать игру, а уж тем более приводить приговоры в исполнение, сейчас это воспринималось как банальные слова для успокоения. Любой родитель бы сказал так своему ребенку. Эмберли не поверит, пока не увидит реальные доказательства. И кстати, она же способна их отыскать.
Если игру разработала она, либо на компьютере, либо на ноутбуке должны найтись хоть какие-то ее следы. И почему она раньше не додумалась проверить это? Все созданные учетки должны сохраниться, а просмотреть их для Эмберли не проблема.
Сначала она долго и упорно копалась в компьютере, потом взялась за ноутбук. Наверное, куча времени прошло и… Чисто. Абсолютно чисто. Вообще ничего, за что бы можно было зацепиться. А других гаджетов у нее нет, и пользоваться для такого одним из школьных компьютеров Эмберли точно не стала бы. Выходит, она совершенно ни при чем – Макфарлан прав. Она обычный персонаж со стороны, как и все подсудимые. И вполне вероятно, что в роли судьи она оказалась чисто случайно. Но, даже убедившись в этом, она не могла просто забить. Тем более сейчас, когда на скамью подсудимых попал Дерек. А Макфарлан так и не посоветовал, что именно написать в приговоре, только пообещал присмотреть за парнем. Но не может же он делать это круглосуточно! А впереди ночь.
Эмберли с полчаса бездумно пялилась в экран. В голове не возникало здравых идей, а страх, не давая пробиться разумным мыслям, постепенно захватывал сознание снова.
Лучше пока вообще не заходить в игру, тогда и спроса с нее ноль. Ведь в договоре нигде не прописано, что она должна вынести приговор в течение определенного срока и ни часом позже. А мало ли что могло случиться: времени не было, интернет отключили за неоплату, электричество вырубилось. Лишь бы исполнитель не поступил так, как с Надин Беккет – не дождавшись решения судьи, начал действовать сам. Но с той же ничего страшного не случилось.
Не поев, не сходив в ванную – ни сил не было, ни желания, – Эмберли завалилась на кровать. В голове пусто, в душе пусто. Она словно попала в сети паука, и тот уже вытянул из нее все соки, оставив пустую ссохшуюся оболочку, опутанную паутиной.
Макфарлан, конечно, не супермен, но почему-то хотелось ему доверять. Возможно, только потому, что делать хоть что-то сама Эмберли была уже не в состоянии. Она и так в последнее время жила на автопилоте.
На следующее утро в школе она специально подольше задержалась возле шкафчика, усиленно копаясь в нем, пока в толпе не заметила Дерека. Убедилась, что с ним все в порядке, и тут же сбежала. А дома взялась за уроки: привычное, будничное занятие успокаивает. Тем более Эмберли и с прежними долгами не до конца рассчиталась, а тут опять прогуляла.
Позвонила Макфарлану, тот заверил, что все под контролем и она может не беспокоиться – он же обещал. Потом объявилась Таня и, как всегда, прокричала снизу:
– Эм, ты дома? – А увидев дочь, выглянувшую из дверей комнаты, уточнила вдруг: – Ты ведь знакома с Дереком Сандерсом? Вы вроде бы учитесь вместе.
Эмберли насторожилась, сердце затрепетало пойманной в силки птицей.
– Почему ты спрашиваешь?
Мать отвернулась, опустила голову.
– Мам! Почему ты спрашиваешь? – не выдержав, заорала девушка.
– Ну-у, – протянула Таня. – Он сейчас в больнице. В тяжелом состоянии.
Дерек в больнице? «В тяжелом состоянии», – повторила про себя Эмберли, и все равно не получилось поверить.
– Неправда! Ты-то откуда знаешь?
– От Нейтана, – смущенно призналась мать. – Вроде бы он оказался свидетелем.
Свидетелем? Так вот что означает его обещание «присмотреть». Не защитить, а увидеть, как случится несчастье. А может… вовсе и не увидеть, а самому подстроить.
Сколько раз Эмберли приходило в голову, что это Макфарлан является разработчиком и исполнителем, но она отметала свои предположения снова и снова, покупаясь на вкрадчивый голос, задушевные разговоры, доброе участие. Но он же профессионал: прекрасно знает, как заморочить гол