– Саффин дас Тесад обращается к мастерам, которым преданно служит вдали от родного дома. Что данааэ будут проводить свой Великий Ритуал на восходе следующей луны, вам уже известно. А сейчас я узнал – кое-кто из гномаэ, взявшихся им в этом помогать, задумали плохое. Я не механик, и не понял, что и как они собираются испортить, но в результате те, с кого будут снимать запись, не переживут этого. И боюсь даже подумать, что будет с нами, когда ушастые узнают правду. А узнают они обязательно, рассчитывать скрыть подобное могут лишь наивные…
Я вырвала кольцо из гнезда в доске и тут же вздернула на палец, словно опасаясь, что иначе оно сбежит и само вернется на нириэ.
«Черт!» – куском сырого теста я плюхнулась на резную лавку. Мало мне было проблем и без этих откровений? Кому теперь о них рассказывать? Гномам? Данам? Или вообще не бередить старые раны и не говорить никому? Нет, ну что за жизнь, а? Почему все это обязательно должно валиться именно на меня? Да еще и так прицельно. Не успеваю вылезти из одних приключениев, как тут же получаю на свою голову другие. Чувствую себя как громоотвод во время грозы – все окрестные молнии непременно мои. Или здесь все как раз наоборот, я сама как раз и есть источник всех этих молний? Этакая локальная грозовая тучка – где она не появится, там молнии, то бишь неприятности, валом сыплются? Нет, ну нельзя же так, лаэда Судьба. Я ведь просто человек, а не титан, держащий небо.
От истерики меня отвлек Балайет, с основательной стопкой книг вбежавший в кабинет. И я решилась:
– Мастер, тебе нужны были аргументы, чтобы убедить ваш Совет принять помощь данов? Ну тогда слушай.
И резким жестом сорвав кольцо с пальца, сунула его в нириэ, всерьез опасаясь передумать. А через несколько секунд, когда голос затих во второй раз, сказала, ласково глядя в глаза лишившегося дара речи гномаэ:
– Так что теперь можешь поделиться со своими мастерами, кто на самом деле «развел этих сукиных детей». Но не дай боги они и после этого откажутся от помощи! Клянусь, я дам послушать это ушастым прямо там, на Совете. Насколько серьезно они воспринимают месть – я знаю, и предсказать, что тогда будет с вами, даже не берусь.
– А-а… – едва справился с голосом Балайет, – так не скажешь?
– Нет, не скажу. Мне не нужна гибель гномаэ, как не нужна и гибель данааэ. А уж тем более не нужна гибель тех и других разом, ведь друг без друга вы не проживете, как бы при этом не хорохорились. Надеюсь, и у вас хватит ума сделать это самой страшной своей тайной, о которой даже в Бэрах не должно остаться ни слова. И по тем же соображениям не стоит никому говорить, что один из данааэ, возможно, повинен в исчезновении древнего хранителя.
– Понимаю, – склонил голову гном.
– Ладно, – тяжело вздохнула я, – постарайся тогда, чтобы поняли и другие. И давай сюда книги, поснимаю заклятия и пойду, а то даны там учинят что-нибудь от беспокойства… Да, и еще одно. Пожалуйста, подбери мне подходящий кристалл для кольца, тоже с записью – надо как-то незаметно заменить этот. Не стоит таскать такие тайны на пальце.
глава тринадцатая
«Что ж, – тоскливо бродили мысли в моей голове, пока я шагала по коридорам в сторону сидов, – между гномами и данами счет один-один. Ушастые убили гномьего Хранителя Пути, на долгие века лишив этот народ магии, а бородатые пеньки, оказывается, устроили им ту самую аукающуюся до сих катастрофу. Бессмысленно теперь считаться кто из них пострадал больше – одно вполне стоит другого. Равновесие – великая вещь, обмануть его не получается никогда и ни у кого. Но мне теперь что со всем этим делать? И почему именно мне? Лишь потому, что одинаково чужая как одним, так и другим просто по факту своего рождения? Как же я устала делать выбор между добром и… добром. И как же устала бояться ошибиться. Какое добро здесь и сейчас добрее? Нужнее? Справедливее? Ох, лаэда Судьба, сочтемся ведь еще».
Вернувшись в сид, я удивилась – похоже, за почти час моего отсутствия никто из данов даже позу не сменил, словно и выскочила-то всего на секундочку. Напряжение, разлитое в воздухе, пропало только после того, как я дала полный отчет о проделанной работе и заверила всех, что предложение помощи будет встречено гномами благосклонно. Почти наверняка. Затем подумала немного о равновесии, вздохнула, но все-таки решилась и рассказала им о Сииргеле и Хранителе. Напряжение после того, как я закончила, сгустилось вновь.
– Кроме Балайета, кто еще знает об этом? – ледяным тоном спросила Лавириэль, а Тавель, мысли которого на этот раз прочитать было совсем несложно, деловито проверил свои кинжалы.
– Никто, – стараясь говорить ровно заверила я, – но он будет молчать. Не стоит усугублять ситуацию, наворачивая новые глупости. Повторяю, он будет молчать, я более чем уверена.
Тавель спокойно встретил мой взгляд, но руки с железа все-таки убрал и едва ощутимо расслабился, а вот Вессаэль посмотрел мне в глаза весьма пристально, дернулся, словно хотел спросить… и передумал. Похоже, что-то заподозрил, никак я не научусь прятать от него свои мысли. Остальные молчали тоже, и я сочла за лучшее сменить тему:
– Слушайте, вот вы все от гномаэ добиваетесь информации об их переходах, но ведь она и у вас самих где-то должна быть, нет? Когда прокладывали эти тоннели, мастера зависели от вас весьма плотно и планы своих подземелий передать должны были, причем самые подробные.
– Если что-то такое и было, то давно погибло, – не стал скрывать скептицизма Вессаэль. – Когда шла Война Кланов. Или еще раньше, на Хрустальном, во время катастрофы.
– Но ведь не могло пропасть все, – не поверила я. – Если после взрыва выжили даже даны, ну те, что потом мутировали, то кристаллы-то – тем более. Вдруг еще что-нибудь осталось? Кто проверял?
– Никто. Проверить это невозможно, – вмешался Вокэнни. – Будь хоть малейшая зацепка – мы бы нашли как ею воспользоваться. Но хранилища хрустальных совершенно недоступны для нас, Тавель подтвердит.
Стальной лишь молча кивнул, не оставляя надежды. Всем, кроме упрямых дикарей:
– А где они были, эти ваши хранилища, что вы так заботливо и окончательно похоронили?
– На Острове Камня, разумеется, – без особого энтузиазма пояснил Вокэнни. – Там, в долине, была их школа. Теперь название этого места воспринимается как издевательство, но когда-то была настоящая…
– «Тир Инни» – я сама не узнала свой голос, севший от удивления – откуда это ко мне пришло?
– Да, «Земля Цветов», – а вот Вессаэль, напротив, не удивился ни капли. – Кому, как ни тебе это и знать?
Остальные медленно, очень медленно осознавали, что же такое они сейчас услышали. Но дураков здесь не было – поняли все. Абсолютно. А итог подвела Лавириэль, взрезав тишину последних минут:
– Значит, все-таки нессэ.
– Охренели? – взорвалась я, совершенно не осознавая, что и кому сейчас говорю. – Чушь собачья! Какая нессэ? Я здесь без году неделя! Вессаэль, по-моему, пора уже сказать.
Он понял, и не стал притворяться, что это не так. Молча кивнул, соглашаясь, что мол, да, пора. И мы рассказали. Про Вокэнни, конечно, нашего скромного библиотекаря, который, оказывается, еще и прекрасно владеет клинком, в чем я лично убедилась пару часов назад. И имеет очень интересную мать, передавшую ему свой дар. Дар шестого, вроде бы навсегда утраченного клана. Рассказали всем присутствующим. Ему тоже.
– И что мы теперь с этим делать будем? – первым из прострации вышел Суинни.
– Мы? – искренне удивилась я. – А при чем здесь мы? Насколько понимаю, решение о том, что с этим делать, будет принимать Вокэнни. Именно его оно касается прежде всего.
Все взгляды синхронно повернулись в сторону библиотекаря, сидевшего, по обыкновению, в самом дальнем углу.
– Я бы хотел подумать. Можно? – поднял он голову под нашими напряженными взглядами.
Разумеется, возражать никто не стал. Ежику ж понятно, что с налету такие дела не делаются. Подумать действительно было над чем, и очень серьезно.
А напоследок это «высокое собрание» приняло еще одно решение – довести, наконец, мое обучение до хоть сколько-нибудь приличного уровня, чтобы в следующий раз, вляпавшись в подобное, я могла за себя постоять. Ага, как будто сейчас не смогла. Хорошо хоть сама постановка вопроса говорила о том, что перевоспитать меня уже отчаялись, и просто запретить мне ввязываться во всякие авантюры никто даже не пытался. Ей-ей такое понимание сильно меня утешило.
Когда все потихоньку начали расходиться по спальням, Вессаэль, ненавязчиво, но очень твердо вознамерился проводить мою драгоценную персону до комнаты. Можно подумать, здесь этой персоне действительно что-то могло угрожать. У меня заныло под ложечкой от плохих предчувствий, и они не подвели – оправдались полностью. Допрос с пристрастием сьеррин начал, едва закрыв за нами дверь:
– А теперь рассказывай, как ты сумела убедить Балайета не только принять нашу помощь, но и молчать о Хранителе. Что ты пообещала ему в ответ?
– Ничего, – искренне удивилась я, – мне бы в голову не пришло подкупать его.
– А что тогда? Шантаж? Чем ты на него надавила?
– Не скажу, – обозлилась я вконец, – и не могу назвать это шантажом. Мы просто договорились взаимно похранить кое-какие тайны.
– Это что же за тайны такие у тебя с гномаэ?
– Ничего, что стоило бы знать вам, данааэ.
– И ты всерьез взялась решать, что нам стоит знать, а что нет? – сверкнул он глазами.
– Вессаэль, – проговорила я очень серьезно и даже проникновенно, – выслушай меня внимательно и постарайся понять. Как ты считаешь, я способна пакостить данам?
– Н-нет… Наверное, нет.
– А теперь просто поверь – вам этого знать действительно не стоит.
Вессаэль долго смотрел мне в глаза, но я выдержала. Затем задумался.
– Не могу понять в чем тут дело, разве… – его лицо приобрело совершенно непередаваемое выражение, но продержалось оно всего пару мгновений, сменившись на крайнюю серьезность. – Так ты действительно уверена, что это только твое и гномаэ дело, а нам этого знать не стоит?