Что ж, понятно… Причина гномьей истерики вокруг меня начала более-менее проясняться. Выходит все-таки пророчество у них другое, к вессаэлевому отношения не имеющее. Но и этим я тоже, оказывается, что-то должна. Так, мелочь, всего-навсего вернуть обратно шаманов, да еще и Великого Мастера в придачу. И опять ни единого намека на то, как же все это провернуть. Интересно, кому принести благодарность за очередную свинью? Судьбе, решившей порезвиться со своими гордиевыми ножницами по полной, или все же… Меня вдруг сильно заинтересовало куда, как и почему исчез тот предыдущий, древний хранитель, и каким образом меч оказался в другом мире, да еще и в месте силы данааэ. Сдается, без ушастых тут все-таки не обошлось.
– Слушай, мастер, – осторожно спросила я его, – а нет в твоем фолианте ничего о том, как этот прошлый хранитель пропал?
– Нет, – ответил он и задумался, сообразив, куда я клоню, – но можно поискать в первых из наших Бэр.
– «Наших Бэр»? – удивилась я такому термину. – А что, у вас есть и чужие? В смысле, другие?
– Ну да, есть еще Истинно Первые. Но они стали доступны только сегодня, когда ты открыла святилище, – пояснил гном.
А-а, понятно стало, что за книги были там так ровненько разложены. Истинно Первые Бэры, м-мать! Ладно, не суть, в тех книгах сведений о так некстати пропавшем хранителе точно не будет, оно случилось уже позже.
– А ты не мог бы все-таки глянуть в эти ваши Бэры? – Снова вернула я разговор к существенному.
– Мог бы, но придется снимать заклятие, а потом накладывать его снова… – в сомнении протянул Балайет, глядя на меня. – Ты сможешь?
– Нет, я не умею, – пришлось признаваться честно, – но, думаю, Тавель согласится это устроить.
– Ну, если «устроит», тогда «гляну», – подвел итог гномаэ, – может, там действительно что и есть.
– Вот и ладненько. Слушай, а откуда он вообще у вас взялся, меч этот? И камни эти…
– Камень для меча по легенде принесен драконом с самого дна мира!
– Драконом? – я дернула плечом, – ты в этом уверен? Они вроде на подарки не очень щедры, если верить мировому фольклору?
Вот только их мне и не хватало для полноты сказочного комплекта. А хотя… Почему бы и нет, собственно? Очень уж назойливо эти твари лезли во все легенды почти всех народов, между собой никак не связанных. Н-да, похоже, фраза «не может быть» собралась окончательно дезертировать из моего лексикона.
– Хочешь, посмотри сама, – прервал эти неуместные размышления Балайет и ближе придвинул книгу, раскрытую уже на другой странице. И глядя при этом как-то странно. Испытующе.
– Слушай, мастер, – решилась я окончательно расставить все точки над всеми «и», – давай договоримся сразу. Я, конечно, ценю твое доверие и все такое, но все же хочу, чтобы вы четко поняли одну вещь – я не гномаэ! И никогда им не буду. Я для вас чужак. И прикасаться к этой вашей святыне не могу. И хранить ваши мечи и пути не могу тоже. Так что давай этот вопрос уже решим как-нибудь.
– Но его нельзя решить! Тем более как-нибудь! – заорал Балайет.
– А придется! – я орать тоже умела. – Говорю тебе – кроме ваших проблем у меня еще куча данских, и все сразу я точно не потяну. А поскольку ушастые успели навесить их на меня раньше, значит, и заниматься я буду ими. У них приоритет! А вы будете обходиться собственными силами, уверена, у вас их хватит и не такое!
Пару секунд мы яростно сверлили друг друга взглядами, а затем Балайет хмыкнул:
– Да уж, Хранитель у нас действительно оказался другой. Раньше таких не было.
– Хорош веселиться, – остыла и я. – В самом деле, надо что-то решить. Найти, например, преемника… Или заместителя. Исполняющего обязанности, то бишь. Выход должен быть.
– Исполняющего твои обязанности, говоришь? – он невидящим взглядом уставился в стену. – А что, может и можно это устроить. Надо собрать цеховых мастеров на Совет и покумекать, думаю, решение мы найдем.
– Вот и собирайте, только не тяните, пожалуйста.
– Как это «собирайте»? Без тебя, что ли? – возмутился он. – Не-е, так не выйдет. Тебе надо? Вот ты и убеждай мастеров. Не мне же этим заниматься? Я тебя туда просто приведу.
– А уверен ли ты, – в сомнении протянула я, – что ваше высокое собрание с пониманием отнесется к тому, кого ты туда приволочешь? И тебя там по-простецки не линчуют, за то, что на вашем Совете оказался почти дан? Заодно со мной?
– Я уверен, что ты сумеешь убедить нас в необходимости такого понимания.
– Н-да? И зачем бы мне так напрягаться?
– Что-то не понял, – Балайет окончательно вышел из себя, – ты хочешь избавляться от так не милых тебе обязанностей по хранению наших путей, или нет?
– Хочу, хочу, успокойся. Ладно, будем считать, ты меня убедил, ваш Совет я посещу. Но только, пожалуйста, соберите его быстро, а то у меня всего пара дней, потом придется уехать.
– Успеем, не волнуйся. Ты пока лучше речь готовь, наши мастера это тебе не даны, их так просто не уболтаешь.
Ха, много он знает о том, как убалтывают данов! Хотя кое в чем Балайет все-таки прав, аргументы стоило приготовить заранее… Но, по крайней мере, с кандидатурой, на которую можно было все это свалить, я уже определилась. «Просто приведу» у меня некоторые не отделаются.
глава пятая
Разобравшись с насущными проблемами, я напомнила мастеру о так и не случившейся экскурсии по его цеху. Тот сильно удивился – не ожидал, что это меня действительно заинтересует. Сам-то он придумал ее как предлог, чтобы привести возможного Хранителя в храмовую галерею, но раз обещал, то отказываться не стал. И мы пошли.
Ювелирный цех оказался не столь обширным, как оружейный – всего несколько, больших, правда, залов, связанных между собой только дверями, без коридоров. Первым делом я поправила везде, где мы проходили, свет – подпитала светильники, заставив их сиять максимально ярко. Здесь это было важно, такое уж производство. Балайет благодарно кивнул:
– Даны нечасто тут бывают.
– Пустое, – отмахнулась я, – но так хоть разгляжу, что вы здесь делаете.
Мастер хмыкнул, но больше к благодарностям не возвращался. Может, потому меня и провели абсолютно по всем помещениям цеха? Вполне в духе практичных гномаэ – попользоваться «даном» максимально, раз уж он подвернулся под руку. Впрочем, в претензии я не была, интересно тут оказалось действительно все. И то, как тщательно и продуманно отделывалось оружие, и то, как гранились камни, и то, как создавались украшения, в неожиданно огромной мастерской, уставленной рядами обычных с виду столов, смахивающих на верстаки. Получалось, что «ювелирка» чуть ли не самое массовое гномье производство. По крайней мере, из тех, что я видела.
В последнем зале мы внезапно задержались. Я остановилась возле стола, за которым творчески маялся один знакомый мне парень, пытаясь из откованных уже серебряных заготовок, собрать… колье? Да, определенно это было что-то на шею. Габилт дас Турапп, один из наших провожатых. Вот, оказывается, чем он занимается в свободное от данов время. Что ж, интересно, как у него получится.
Перед Габилтом стояло плоское блюдо с некрупными гранеными камешками – разными. Но он выбирал оттуда лишь очень маленькие круглые сапфиры и удлиненные молочно-белые кабошоны опалов, с ноготь мизинца величиной. Наковыряно их было уже чуть ли не сотня, но вот толку с того… Делал он, на мой взгляд, явно что-то не то. Строгая квадратная форма бляшек в сочетании с этими камешками вызывала какое-то геометрическое пестрение, не особо приятное для глаз. И я рискнула:
– А можно мне попробовать? – спросила я у Балайета, и затаила дыхание – ведь даже у моей наглости должен быть предел. Это же гномаэ, чем-то там чующие камень и работающие с ним чуть ли не с рождения. Но зато у меня за спиной был опыт всего… э-э… прогрессивного человечества в этой сфере, все его подсмотренные достижения. К тому же я не собиралась здесь никому и ничего доказывать, так просто, побаловаться захотелось. Очень уж завлекательным оказалось для меня это самоцветное блюдо, просто сил никаких, насколько завлекательным.
– Ну… попробуй, – скептически выдал Балайет после некоторого раздумья.
Нет, определенно, сегодня мне можно было все! Я быстренько, пока мастер не передумал, согнала со стула не слишком-то обрадованного этим ювелира, и первым делом отодвинула к свиням все камешки, которые он так старательно наковыривал. А затем выудила из блюда пару десятков бледных серо-голубых аквамаринов, граненых «площадкой», почти квадратных по форме. Я положила на них глаз сразу, как только увидела все это безобразие – на взгляд моего дара подходили они сюда практически идеально. И просто разложила серебряные пластинки и эти камушки «через один», сделав что-то вроде толстой цепочки. Затем, подумав, поменяла порядок, сдвинув их так, чтобы шли подряд четыре пластины, четыре камушка, опять четыре пластины и так далее. В той ее части, которая приходилась на шею сзади, камушков не предусматривалось, там пластины шли сплошь.
Габилт за спиной скептически хмыкнул, а я задумчиво посмотрела на оставшиеся бляшки, вспомнила о сережках, подаренных Вессаэлем и снова полезла в блюдо – выловить еще несколько бледно-голубых камней. Затем разложила их рядом, так же как в колье – «через четыре» с пластинками, в две недлинные цепочки.
На том можно было и заканчивать с экспериментами, но взгляд наткнулся на отодвинутую кучку камушков, которые так старательно натаскал гномаэ. Мне стало их прямо-таки жалко – такие красивые и такие ненужные. Руки сами потянулись выложить несколько вытянутых «ромашек» – белый опал в середине, а вокруг, венчиком, темно-синие, почти черные сапфиры, меленькие, но весело сверкающие огранкой. Так просто, всего лишь обозначила идею. Вышло тоже ничего. Сочетание цветов действительно оказалось очень эффектным, тут Габилт попал в точку.
– Не ожидал. От дана-то, – выдал резюме моим попыткам Балайет.
– А я не дан, и тебе об этом уже говорила.
– Хм… какая разница? Люди, даны – все вы одно и то же.