— Расскажи уж, сделай милость. А заодно расскажи и об остальных, кто имеет зуб на вас, и у кого может возникнуть желание передать вам тычок через меня. Впрочем, по сегодняшнему поводу можно не расстраиваться — навтыкало это чудо разве что себе.
— Н-да, — хмыкнул бард, — вижу, ты не скучаешь. Но извини, я сейчас…
И он нырнул в нарядную толпу, догоняя кого-то.
Похоже, обо мне здесь не слишком-то беспокоились, полностью доверяя моему благоразумию. Вот и поступим так, как это самое благоразумие велит. Веселиться что-то вдруг расхотелось, на сегодня пора было закругляться с общением. Еще одна разборка с моим участием стала бы явно лишней.
Тихий, ночной уже сад встретил меня свежестью и весьма эффектным освещением, состоящим не только, и не столько из шариков, сколько из крупных светляков. Занятно… А ведь их, наверное, специально разводили для этого и каким-то образом удерживали около жилья. Прикармливали, что ли?
Романтичная дорожка, не менее романтично обсаженная светлячками, привела в сторону навеса, под которым были привязаны лошади — их общество было для меня сейчас предпочтительнее общества данов. И темнота не стала помехой, похоже, я теперь даже читать смогу ночью без света, тем более что и ночь на островах благодаря Сфере была какой-то на удивление прозрачной. Но уже заседлав Тиви, подумала: неплохо бы все же предупредить кого-нибудь о том, что уезжаю. А то только паники по поводу моего исчезновения им не хватало.
После секундного раздумья взяла в руки вэссеру и тихонько позвала:
— Ассиль, слышишь меня?
А что еще оставалось? «Телефончик» кидать я пока не научилась.
Ответ раздался почти сразу:
— Слышу. Что-то случилось?
— Да нет, все нормально, — успокоила я дана, — просто собираюсь ехать обратно. Предупреди Суинни, чтобы не волновался, куда это я запропастилась.
— Подожди меня, — попросил он неожиданно. — Поедем вместе.
— Зачем? — удивилась я. — Не переживай, не заблужусь.
— Подожди, я скоро, — настойчиво прозвучало в ответ, и связь прервалась.
Что ж, придется ждать, сама виновата. Можно было обозначиться и из дома, ничего б не случилось за полчаса. И не испортила бы никому вечер.
Ассиль нарисовался на удивление быстро, я даже с угрызениями совести не успела закончить. И почему-то показалось, что у него были свои причины исчезнуть отсюда. Что ж, тем лучше, тогда и угрызаться нечего.
— А ты барда-то предупредил? — спросила я, настороженная таким темпом.
— Ох, забыл, — покаялся «братишка», — сейчас.
И сделав нужный жест, проговорил в сложенные пальцы:
— Суинни, мы с Инной уезжаем, не ищи нас.
— Надеюсь, это не из-за того, что грибочки пересолены? — забеспокоились в ответ.
— А они пересолены? — неожиданно для себя заинтересовалась я, влезая в разговор.
— Не знаю. Но могу проверить и отчитаться, — голос у солнечного был совершенно серьезным.
— Не трудись, — я постаралась попасть ему в тон. — Даже если нет, вернуть нас у тебя все равно без шансов.
— А, ну раз так — счастливо. Увидимся утром, перед праздником, — закончил дан разговор.
Ассиль хмыкнул и встряхнул рукой, тоже сбрасывая чары.
— А как же Равенель? — вдруг вспомнила я. — Она как домой поедет? Одна?
Морской кинул на меня непередаваемый взгляд, значения которого я не поняла, и сказал совершенно спокойно:
— Суинни найдет куда ее положить, а завтра проводит домой.
«Ммать, кажется, я опять влезла, куда не надо!»
Неужели «братишка» ревнует эту деву к солнечному? Глупость-то какая, но дело абсолютно не мое. Не объяснять же ему про недоступную бардову принцессу, на которую Равенель совершенно не тянула? Как выяснилось позже, ошибалась я в корне, но на тот момент, наученная собственным горьким опытом, сочла за лучшее просто свернуть разговор. Лезть в личные дела данов я зареклась еще в сиде.
Несколько минут мы неторопливо ехали по лесу в полном молчании, но затем я все же не выдержала:
— Слушай, кто такой Кэрлинн?
— Кэрлинн? Да есть у нас один такой… Подожди, — вдруг спохватился он, — а ты его откуда знаешь?
— Да вот, пообщалась.
— Так это из-за него ты уехала? — охнул Ассиль.
— Еще чего, — обиделась я. — Просто решила, что второй разборки с моим участием уши данов уже не выдержат. Засохнут и отвалятся.
— Ты недооцениваешь наши уши, — хмыкнул Ассиль, — они и не такое переживут, будь уверена. А если серьезно, что произошло?
— Если серьезно, то ничего серьезного, — скаламбурилось в ответ, — маленькое прояснение сексуальных пристрастий людей и данов.
— Ах, это… Тогда я не удивлен. Его любимая тема.
— Вот и мне так показалось, — согласилась я.
— Он не обидел тебя? — вдруг забеспокоился «братишка».
— Ты серьезно? — этой заботой он сразил меня наповал. — Лучше бы спросил, не обидела ли его я.
— А что, обидела? — заинтересовался морской.
— Ну… старалась, да.
— Ага, значит завтра все будут говорить только об этом, — Ассиль явно обрадовался.
— Надеюсь, что нет, — я как раз наоборот, поскучнела, представив себе подобную перспективу. — Ты явно переоцениваешь и меня, и солнечных. В смысле, степень их заинтересованности той беседой.
— Н-да, насчет последнего ты права, — нехотя согласился он, — этих ничего кроме них самих не интересует. А жаль.
Помолчали немного, соглашаясь, а затем перешли к обсуждению других гостей. Равенель я старалась не трогать. Во избежание, так сказать. Ассиль тоже всячески обходил эту тему, лишь усиливая мои подозрения.
Под этот треп мы незаметно доехали до конюшен, где расседлали лошадей и отпустили их пастись. Пусть себе погуляют и пощиплют травки, тем более что погода стояла просто замечательная. Далеко все равно не уйдут, так уж приучены, а утром ими займутся лесные.
Глава 21
В холле мы застали увлеченно что-то обсуждавших Вессаэля с Вокэнни. И Тавеля, мечущего ножи — в толстую доску, пристроенную над камином, и короткие реплики — в их разговор.
Нас тут же погнали спать: завтра предстоял нелегкий день. Данам так вообще придется подниматься до рассвета, чтобы успеть встретить его в месте силы — с этого обязательного ритуала начинался праздник. Ну а мой выход намечался только в полдень, когда все соберутся в Зале Совета, на официальную, так сказать, часть. И сделать мне его предстояло одной, все данааэ должны быть уже там, когда я войду. Четыре «мушкетера» проводят меня до дверей, а дальше сама. Как сумею.
Но даже это было еще не все. Вечером планировался неофициальный… э-э… фуршет, наверное, для особо приближенных и заслуженных, то есть придут туда абсолютно все. Хотела бы я глянуть на дана, который сочтет себя недостойным..
Поэтому к спальням, в конце концов, потянулись всеми, пожелав друг другу на прощание все положенные традициями сны. Но на лестнице, ведущей на второй этаж, мы с Вессаэлем оказались вдвоем — остальные разместились внизу. И у меня появилась возможность затронуть кое-какие давно интересующие темы:
— Слушай, а почему Вокэнни живет у тебя? Тоже не заслужил еще право на дом? Сколько же ему лет?
После третьего вопроса сьеррин понял, что отмолчаться все-таки не удастся, и сдался:
— Ему семьсот двадцать четыре года, если я не ошибаюсь на пару лет туда-сюда, — отвечать он начал с конца, этой цифрой сразу вогнав меня в ступор. — А право он заслужить не может. Никогда. У него нет клана. Потому он и живет здесь. У нас схожие интересы, и мы, смею надеяться, вполне довольны обществом друг друга.
— К-как это, нет клана? — наконец смогла я выдавить из себя. — Что, совсем?
— Совсем. — Спокойно подтвердил сей невероятный факт Вессаэль.
— Даже не думала, что такое у вас бывает.
— И не ошиблась. В этом плане он у нас уникум. Таких больше нет.
— Но почему? — продолжала я удивляться.
— Понимаешь, Вокэнни не нашел свой дар, так иногда бывает, хоть и не часто. Но в этом случае дан просто остается в клане матери и живет как все. По крайней мере, старается. А вот он для себя такого не захотел. Решил, что раз нет дара, то нет и клана. И нечего притворяться, что ничего особенного не происходит.
Я почему-то разозлилась:
— Но это же невозможно! Раз есть сила, то и дар должен быть.
— Должен. Только ни одному клану он не подходит и определить его не получается. Говорю тебе, такое бывает, — успокоили меня в ответ. — Кстати, а он у тебя какой камень?
— Морион, — не задумываясь выдала я. — В смысле, дымчатый кварц. А вместо оправы кожа, даже не спрашивай почему.
— Не буду, — не стал настаивать он.
— Слушай, а, может, попробовать мне? — осторожно спросила я. — Посмотреть ненавязчиво по его связям?
— Посмотри, — согласился сьеррин, — хуже не будет. Но только именно что ненавязчиво. Он об этом знать не должен. Не стоит давать ему надежду, чтобы тут же похоронить.
— Ладно, — прониклась я, — буду осторожна как белка с бомбой! «Клиент» ничего не заподозрит.
На том и порешили.
Задачка оказалась не простой и с ходу не далась. Хотя забрезжили у меня кое-какие соображения… настолько нетривиальные, что прежде чем их озвучить и даже сформулировать, требовалось еще не раз и не два все обдумать, взвесить и прикинуть последствия. И сьеррин был трижды прав, торопиться здесь не стоило. А потому Вокэнни получил еще некоторое время спокойной жизни, даже не подозревая, какие тучи уже собираются над его головой.
Утро праздника выдалось удивительно прозрачным и… радостным, что ли? В общем, погодники на островах постарались на славу. Меня снова никто не будил, проснулась сама, когда захотела, и отнюдь не рано. Даны всеми встречали рассвет в менгирах согласно своим неотменимым традициям, и растормошить засоню было просто некому. Что было только к лучшему: некому оказалось и мешать мне советами во время трепетно торжественной процедуры парадного одевания.
Наряд для церемонии раздобыл Суинни. И благодаря своим богемным связям сумел, похоже, достать лучшее — платье просто поражало воображение. Сделанное из плотной, напоминающей тяжелый шелк ткани, оно было нежнейшего серовато-зеленого оттенка, чуть ли не сплошняком покрыто вышивкой из мелкого жемчуга и соответствовало самым строгим канонам парадной моды. Длиной в пол, застежка по переду от горла до самого низа, а рукава, настолько широкие, что заканчивались на одном уровне с подолом. Судя по размеру, делали его именно для меня, любая дана утонула бы в нем вместе с ушами, не говоря уж про куцую для них длину. Да и цвет, похоже, подбирался именно под мои глаза и волосы, придавая лицу свежесть и чуть ли не сияние. Случайным такое попадание быть не могло.