– Вы уверены? – донеслось до Тео.
– Да! Тише только!
Санда перехватила настороженный взгляд Теодора и вдруг подошла – впервые после того, как вызволили Ворону.
– Знаешь, что она ему втирает? Только поклянись, что не расскажешь!
– Ну… если только она не надумала обрядить всех в Кобзаревы панталоны, то не скажу.
– Ну… почти, – хихикнула в ладошку девушка. – Наклонись.
Теодор уже слышал это от нее. Почти от нее. Он спохватился. «Явно не для этого наклониться должен». Санда зашептала в ухо:
– В Золотом Замке я подслушала разговор Шнырялы с волшебным зеркалом, и она требовала… сделать ее… красивой!
– Че-го?
Санда отодвинулась.
– Только не говори ей. А то обидится.
– Да ладно. Не верю что-то. Рисковать жизнью, играть в Макабр, чтобы стать… красивой? – Теодор фыркнул. – Идиотизм же!
– Ты просто не девушка.
– Да, знаешь, мне как-то хватило того, что из меня сделали двойника Кобзаря и обрядили в его разрисованные тряпки…
– Ну… – Санда улыбнулась, – ты был очень…
– Что – очень?
– Симпатичным!
«Был. Ну, спасибо».
– Ну, в смысле не был, – спохватилась Санда. – Да нет, Тео, я серьезно – ты симпатичный!
– Ага. Скажи еще красавец. И так все понятно, шрам на пол-лица, все такое. Я что, не понимаю? – Тео фыркнул. – Я урод.
– Идиот, а не урод, не путай слова! – встряла возвратившаяся Шныряла.
– Тео…
Санда отвела его в сторонку, и Ворона мигом насупился. Если можно было бы стрелять взглядами, на торсе Теодора было бы выбито: «А я все равно говорю: урод!»
– Я не хотела тебя обидеть, – зачастила Санда. – Просто тогда, в том одеянии, с золотистыми волосами… ты был просто какой-то нереальный!
– Вот именно, что нереальный. Тебе парни в таких тряпках нравятся? Ну, извини…
Девушка чуть покраснела:
– Да нет, Тео… Ты, в общем-то, и в черном мне нравишься, и даже с черными волосами.
Теодору показалось, что из него выкачали весь воздух и тут же наполнили другим – легким, волшебным. Внутренний зверь взревел ликованием и радостью.
– Просто ты иногда ну очень мрачный, честно, – пожаловалась Санда.
– Знаешь, это путешествие как-то не помогает расслабиться!
– Согласна. Просто иногда… Когда ты улыбаешься, особенно. У тебя очень симпатичная улыбка. И ты вовсе не урод.
– А шрам?
– Ну… – Санда поглядела на его щеку. – Знаешь, мне кажется, все уже привыкли. И я говорю правду: если ты будешь улыбаться чаще, никому до твоего шрама не будет дела. Честно. Так что… попробуй просто улыбнуться.
Теодор нехотя поднял уголки губ, приоткрывая зубы, и Санда закашлялась.
– Эй, ты чего его там, скалиться учишь? Хорошо получается, молодец! – Шныряла показала Санде большой палец. – Тео, наши недруги вздрогнут как один!
Теодор фыркнул. Санда смущенно засмеялась, и ему тоже почему-то стало смешно. Они стояли близко-близко, и, когда Тео развернулся, первое, что он уловил, был взгляд Раду.
И этот взгляд не сулил ничего хорошего.
Глава 15. О двенадцатиголовом Балауре
Нужно было поторапливаться, но прежде – составить маршрут. Стоглазый Йонва вновь скинул робу. Едва Санда это увидела, тут же отвернулась, да и Ворона косил взглядом, будто съел таракана и его тошнит. Теодору было не привыкать к страшным зрелищам, но даже он…
– Ты как? – спросил он у Санды. – Выспалась?
Та кивнула. Щека девушки была примята со сна, волосы спутались, и все же она была такая милая, что Тео вдруг захотелось ее крепко-крепко обнять. Он провел пальцем по запястью Санды, и девушка подняла голову.
– По тебе… паук полз.
Зря он это сказал. Санда взвизгнула и принялась осматриваться, отряхивая одежду. «А еще глупее ничего не мог выдумать?» – выругал себя Тео.
Тем временем Путеводитель забрался на плоский камень, как на постамент. Роба его валялась на земле, сам он воздел руки к небу и открыл многочисленные шрамы… Тео наблюдал это зрелище второй раз, но ему по-прежнему было не по себе.
– Интересно, – вякнула Шныряла, – у него на заднице тоже…
– Дика! – зашипела Санда. Она обернулась и, увидев израненную спину Йонвы, тут же спрятала лицо в ладонях.
Путеводитель глядел вперед, пронзая внутренним взглядом камень и тьму.
– Да, – сказал он, – да, я вижу.
Компания подобралась ближе, обступив камень.
– Я вижу все, что вы хотите найти, – продолжал Йонва. – Кроме одного. Для начала… Балаур. Великий змей совсем близко – некогда он бродил по всей Полуночи, а ныне дремлет здесь, в Ищи-не-найдешь. На лодках мы достигнем этого места сегодня же. Затем Санда и Теодор. Ваши выигрыши дальше, но и они в царстве мертвых. Пещера теней… Туда уходят тени, призываемые Мрачным Чабаном на вечный покой. А те, кого зовет неоконченное дело, возвращаются. Туда мы тоже доплывем на лодке. Дакиэна, ваш выигрыш – в Золотом Замке, но я знаю, как сократить путь. Венец же, который сделает меня невидимым, находится в Черном Замке, в башне Беллумгард.
– А это безопасно, возвращаться в Замок Смерти? Шариться у нее под носом?
– Выбора нет.
– Вы сказали, – напомнила Санда, – что нашли все выигрыши, кроме одного…
– Да. Я не нашел здесь твоей матери, Теодор. Она по-прежнему в Трансильвании. Пойдешь по тропе от села Яломица через Сычий перевал на восток в гору. Запомнил?
Тео чуть не сел. Мама в Трансильвании. И она жива! Значит… ему не нужно жертвовать собой и оставаться здесь, в мире Смерти! Он просто найдет отца, впишет его как выигрыш… и уйдет вместе с ним! И вместе они обязательно, обязательно найдут маму.
– Зато я вижу тень твоего отца, – снова заговорил Путеводитель. – Она пока еще здесь.
– Пока еще?
– Через какое-то время тени уходят. Исчезают туда, откуда нет возврата. Кто-то называет это познанием истины, хотя никто не знает, что это за истина – место, временной отрезок или же слово. А может, и вовсе мысль. Или ничего… Итак, наш путь прост: мы плывем дальше. Так что… – Стоглазый Йонва осекся, какое-то время беззвучно шевелил губами, потом выдохнул: – Нет… Нет же… – Он развернулся – быстро и юрко, точно белая ящерица, и впился в путников с высоты камня всеми глазами. – Нет. Не может быть!
Путеводитель пошатнулся. Вик шагнул вперед, чтобы поддержать его, но Йонва крикнул:
– Не двигайтесь!
Все застыли. Никто и вообразить не мог, что спокойное слепое лицо может выражать такое волнение. Йонва смотрел на них, и губы его дрожали, а обнаженная грудь быстро вздымалась и опускалась. Глаза оглядывали всех по очереди, а Путеводитель все всматривался, всматривался, бормоча посиневшими губами:
– Нет, не может быть. Только не это. Но кто же, кто?..
Наконец Йонва спустился с камня.
– Что такое? – испуганно спросила Санда, все еще боясь посмотреть на Путеводителя прямо.
Тот лишь сокрушенно покачал головой. А когда вновь поднял глаза на друзей, на лице его читались отчаяние и боль.
– Я увидел, – хрипло сказал он.
– Что, кто-то утаил лишний сухарь? – хмыкнула Шныряла.
– Это произойдет снова. – Голос Йонвы был глух. – Я боялся этого больше всего. Проклятие Смерти не оставило меня. И я вижу в будущем снова… предательство. Кто-то из вас, – Путеводитель осмотрел их сотней глаз, – предаст меня. Я вижу это. Вижу! Проклятие…
Он спрятал лицо в ладонях. Теодор нахмурился, остальные зароптали.
– Но я не знаю кто. Это единственное, что мне не удается увидеть.
Повисло молчание. Сейчас их было шестеро, и все они пристально посмотрели друг на друга. Это было невольно, но Теодор ощутил: по его лицу скользнули взгляды, полные предположения.
– Нет, – Путеводитель подскочил, и его лицо исполнилось решимости, – нет, я этого не допущу.
– В нашем дружеском договоре есть пункт: «Предательство запрещено», – твердо проговорил Тео. – Предатель будет считаться врагом. Вы правда думаете, что кто-то из нас… способен…
– Нет. Скорее всего, предатель не знает сейчас, что именно он – предатель. Иначе я бы увидел. Могу лишь предположить. Возможно, это станет неожиданностью даже для него самого. Но это не отменяет предначертанности событий. Кто-то. Один. Предаст нас. Предаст меня. Тогда… – Йонва стиснул зубы. На гордом лице проступила затаенная боль. – Снова оказаться в этом ужасном… ужасной…
Путеводитель закрыл глаза – сначала невидящие, следом зрячие, смыкая края шрамов один за другим, точно лепестки цветов в сумерках. Наконец остался лишь худой, бледный человек с волнистыми волосами, спадающими на лицо. Йонва сел на камень, безвольно опустив кисти рук.
Теодор стиснул кулаки и перевел взгляд на компанию. За все эти дни он так привык к их голосам, движениям, запаху. Они проводили вместе круглые сутки. Спали рядом на островке в Багровых топях чуть ли не в обнимку. Шутили друг над другом. Протягивали еду, не говоря ни слова. Бежали, касаясь плеч в страхе потерять кого-то.
«Четверка», – говорил Кобзарь.
Они стали не просто четверкой, а одним организмом. Командой. Теодору казалось, прошла вечность с тех пор, как они объединились. Чего только они не пережили, сколько троп прошли! Вместе…
«Ты помнишь, какое второе имя людей? – напомнил себе Тео. – Второе имя людей – предатели».
Он не думал, что забудет об этом. С тех пор, когда Тео называл кого-то другом, прошли годы. Но здесь он привык, что они рядом. Что она рядом. В глубине сердца заплакал маленький ребенок. Несмотря на унижения, все эти годы он так хотел, чтобы его кто-то принял. Полюбил. Назвал другом. И они стали друзьями.
Неужели история повторится?
Тео коснулся шрама, провел по нему пальцем. Сердце обливалось кровью, хоть внешне он не подал виду.
Йонва поднялся на ноги. Подбородок – острее, чем прежде. Губы – тонкая линия.
– Я этого не допущу, – заявил Путеводитель. – Дайте клятву. Поклянитесь истинными именами, что не предадите меня, пока не окончится наш путь. Что не бросите, не оставите меня в руках Смерти, не позволите отправить обратно в… – Он собрался с силами. – В Ноктумгард. – Йонва вытянул вперед бледную руку ладонью вверх. – Поклянитесь.