И все-таки они плыли. Время от времени останавливались и выбирались на берег, чтобы размяться, хлебнуть воды, и плыли снова. После ночного инцидента с четками напряжение возросло: все приглядывались друг к другу, реже слышались шутки – каждый прятал глаза и думал о чем-то своем. Тео чудилось – или он просто себя накрутил? – что большинство косых взглядов достается ему. Только отвернешься – между лопаток жжет от брошенных взглядов, подойдешь к говорящим – враз замолкают.
Не потому ли, что обсуждали его?
«Прекрати. У тебя паранойя», – уговаривал он сам себя. Да куда там!..
Наконец они совсем выбились из сил, и Йонва велел причаливать. Теодору пришлось в очередной раз закатать штаны и вытягивать лодку на берег по щиколотку в ледяной воде. «Брр!» И в очередной раз подумать о всплесках, которые преследовали лодку, – он по-прежнему улавливал что-то такое, теперь из боковых проходов. «Кто же нас преследует? Йонва говорил, все чисто, но…»
Когда все расселись кружком у костра, Путеводитель заговорил:
– Прежде чем вы пойдете в пещеру, нужно хорошо отдохнуть. Там легко оступиться и сгинуть.
Теодор поежился и переглянулся с Сандой – остальным было нечего бояться, ведь идти в пещеру предстояло им двоим.
– В Ищи-не-найдешь три реки. Древние называли их Стикс – это та черная река перед замком, Лета, река забвения, и Ахерон, по которому сейчас плывем. Все три впадают в пещеру теней под башней Беллумгард. Там, в этой башне, находится Дверь в мир наверх.
Пещера теней похожа на обычную, но внутри вы почувствуете дыхание мертвых. Все, что вам нужно, это пройти до трех водопадов и позвать тень, а потом заставить ее узнать вас. И помните: если вы останетесь там чуть дольше, то, вдыхая пары Леты, забудете самих себя.
Итак, вам явится тень, и вы должны упросить ее пойти домой, хоть умерший и не захочет возвращаться. Когда будете уходить, что бы ни происходило, – не оборачивайтесь! Мертвые не захотят отпустить вас. Вы почувствуете их присутствие – как они шагают следом, дышат вам в затылок. Вызванная тень, как и другие, будет следовать за вами, но не оборачивайтесь все равно, не то испортите все дело, а второй раз войти в пещеру уже не сможете.
– Ой! – воскликнула Санда. – Я читала что-то такое в мифах. В гимназии.
– Да, – кивнул Путеводитель. – Именно так. Древние, участвовавшие в Макабре, спускались сюда. Есть письменные свидетельства.
Теодор не мог усидеть на месте. «Отец тут. Рядом».
– Давайте… давайте прямо сейчас, – заявил Теодор.
Йонва покачал головой:
– Тени дождутся тебя.
– А Беллумгард охраняется как Ноктумгард?
– Нет, зачем? Ноктумгард – тюрьма, потому ее сторожат. Остальной Черный Замок – зеркальное отражение Золотого. В нем хранится несметное количество вещей, но иных: темных и зловещих. Это склад гибельного оружия, которое Смерть успела выдумать за все войны в истории человечества… Еще есть залы, связанные с миром мертвых, зал памяти…
– Памяти? – переспросил Тео.
Он подумал о том, что происходит с его воспоминаниями в дни рождения.
– Да, там хранится память, которую Смерть отняла у людей. Память каждого человека заключена в отдельном предмете. Стоит, например, кубок, наполненный воспоминаниями, – выпьешь и вспомнишь. Или часы – послушаешь, как тикают, и память вернется. Да, в Черном Замке хранятся такие вещи…
Йонва оказался прав – дальше идти сил не было. Тео вырубился мгновенно, а когда открыл глаза, первым делом уставился на потолок: настоящие мраморные кружева! Каменные гирлянды мерцали, так что сперва показалось, Тео смотрит в окаменевшее небо. Но он сел и вспомнил, что сейчас глубоко под землей. Тео до смерти захотелось вдруг увидеть восход солнца…
«Осталось чуть-чуть. Скоро мы вернемся домой».
Остальные еще спали, но пробудилась Санда. Раду мирно сопел, и Тео подошел к девушке:
– Удачи сегодня.
Он попытался улыбнуться, и Санда ответила, правда, улыбка тут же потускнела.
– Пойду умоюсь, – буркнула она и спустилась к реке.
Какое-то время спустя зашевелился весь лагерь. За завтраком Раду осведомился:
– А Санда где? Только что ведь здесь была.
– Умыватьша пошла небошь, – ответила жующая Шныряла.
Тео оглянулся. «Она ведь уже умывалась, куда пропала?» Он немного подождал, но затем не вытерпел.
– Ноги разомну, – бросил под нос и отправился якобы прогуляться, а на самом деле высматривать девушку.
В пещере оказался настоящий лабиринт: сталактитам навстречу вздымались целые заборы из сталагмитов. Некоторые походили на окаменевшие фигуры людей, и Теодор решил не думать о том, как они образовались. Вдруг сквозь далекий шум небольшого водопада ему почудился голос, и он навострил уши. Так и есть. Санда с кем-то разговаривала. Тео оглянулся на лагерь: вроде все на месте.
«Да что, черт возьми…»
Он не выдержал. Стараясь ступать тише, Тео завернул за большой столб, образованный сросшимися сталактитом и сталагмитом, затем прошел за другой. Голос прозвучал совсем близко. Глубокий и мужской. Теодор прижался к сталагмитовому «забору» и подобрался к самому его краю. Выглянув, он увидел на уступе, выдающемся над рекой, Санду, а рядом с ней, спиной к Тео, стоял облаченный в черное мужчина. Теодора будто кипятком ошпарило.
Санда застыла с открытым ртом, и Вангели по ее лицу понял, что за спиной кто-то есть. Он дернулся за оружием, но не успел: Тео в секунду оказался возле мэра и приставил к его боку острие ножа.
Вангели выдохнул сквозь стиснутые зубы и переступил с ноги на ногу, чтобы не соскользнуть с края уступа в реку.
– Не шевелись, – процедил Теодор. – Санда! Что, черт возьми, происходит?
Внутри его все кипело от ярости и непонимания. Вангели ничем не угрожал девушке – было видно, что она пришла сюда по своей воле. «Ты пришла к Вангели! Почему, Санда?» Тео пытался найти оправдание, но не мог: та, которой он доверял настолько, что рассказал о самой страшной своей тайне, скрывала нечто из ряда вон выходящее!
– Тео, послушай…
– Не будет он ничего слушать, – процедил Вангели.
– Замолчи! – зашипел Тео, надавив на нож, и из груди мэра вырвался тихий стон.
– Тео, прекрати! – Санда чуть не заплакала.
– Прекрати?! Это ты прекрати! Прекрати мне врать! Что происходит? Это ты украла четки Йонвы? Когда мы говорили с тобой на прошлой стоянке, у тебя было в руках что-то белое, я видел!
– Это… это всего лишь записка.
Девушка сунула руку в карман и вытащила клочок белой бумаги.
«Записка? От него – от Вангели?»
– Тео, пожалуйста! Не надо, я прошу тебя.
– Не надо?! Ты разговариваешь с нашим врагом, Санда! Ты в своем уме вообще?!
Внутри Теодора бушевала такая гроза, что он чувствовал, как лицо перекашивает от гнева. Ярость росла, затмевая глаза темнотой, Тео почувствовал приближение того, чего остановить не мог… и перестал быть собой.
Он поднимался со дна, быстро и стремительно – вверх, вверх! – и грудь разрывало чувство свободы. Он пронзал толщу воды – не серебристую, а серую – легко, словно был пузырьком воздуха.
Ярость звала его.
Через мгновение голова его вынырнула на поверхность.
Теодор отключился всего на несколько секунд, а когда он пришел в себя, почувствовал, как рука Александру Вангели тянется к поясу. Тео резко надавил на нож и почувствовал, как острие проходит сквозь слои одежды. Вангели вскрикнул, запрокинув голову, и Санда заверещала:
– Нет, нет! Тео, не нужно! Пожалуйста, ты же не можешь просто так убить челове…
Девушка прижала ладони ко рту.
– Он чудовище, – выдохнул Вангели. – Я говорил тебе. Тебе нельзя находиться с ними… и особенно с ним. Ты – другая, Санда. И Путеводитель…
– Что?! Я – чудовище? Это говорите мне вы? Вы?!
«Путеводитель! Он решил наплести что-то Санде, чтобы заграбастать Путеводитель!» Теодор почувствовал, как ярость затмевает мир темнотой, а совсем рядом, возле реки, кое-что движется прямо сюда. И в этот миг, когда в сталактитовом проеме возник запыхавшийся Змеевик и остальные, мир ускользнул от Тео.
Он вытянул длинную темную руку и коснулся отвесной стены, покрытой каплями влаги и мелкими насекомыми. Вторая рука нащупала крошечный выступ, и он пополз вверх, цепляясь за малейшие неровности, и двигаться было легко. Словно это вовсе не отвесная стена.
Порождаемая им тьма расползалась во все стороны удушливым и липким страхом. Мелкие насекомые разбегались, едва почувствовав его смертельное дыхание, – ледяной могильный холод двигался за ним стеной. Воздух древней пещеры дрожал в страхе перед ним…
Он застыл, вцепившись в отвесную стену, и бросил взгляд на людишек по ту сторону реки – там, на выступе, стояли трое, а за ними маячило еще несколько фигур. Люди. Ненавистные люди! И ненавистней всех этот высокий в черном.
Ярость заклокотала, дохнула мертвенным, леденящим ветром. Он подобрался для прыжка…
Теодор вздрогнул от дикого вопля Санды. Вангели дернулся в сторону, выхватывая кинжал, и Тео рванулся следом в попытке удержать мэра. Вангели развернулся, прыгнул на Тео, чтобы сбить его с ног, и напоролся на блестящее длинное лезвие выставленного вперед ножа.
Вангели вскрикнул одновременно с Теодором, и, хотя Тео инстинктивно отдернул руку, было поздно. Воздух разорвали вопли и крики и еще дальний клекот, от которого кровь застыла в жилах. Мир стал черно-белым, и Тео понял, что тень летит сюда… Мэр покачнулся и шагнул назад. Теодор вскинул руку, чтобы удержать его, но ноги Вангели подкосились, и он полетел вниз.
А вслед упавшему скользнуло что-то темное, вытянутое – от взгляда на это у Теодора внутри все застыло, точно он вдохнул воздух могилы.
Медленно, очень медленно, казалось Тео, взлетает фонтан тяжелых брызг, бегут громадные круги, тело Вангели погружается все глубже, и глубже, и глубже. Теодор стоял, окаменев, и глядел вниз. Мир перед ним мелькал – то черный, то цветной, – точно кто-то зажигал и гасил свечу перед лицом…
Внутри все дрожало. Руки тряслись, как у больного, и Теодор бросил взгляд на правую кисть, все еще сжимающую нож. С лезвия срывались темные капли. Вздрогнув, он бросил оружие, и нож с громким лязгом стукнулся о камни.