– Он нашел нас, Тео! – В голосе парня послышалась паника. – У нас несколько секунд. Бегите!
– Но…
– Я прикрою!
Теодора пробил озноб, а затем тут же окатило горячей волной гнева – белая вспышка: ослепительная, яростная. Он выставил перед собой нож и рванулся к Вику.
– Тео! ТЫ НЕ ПОМОЖЕШЬ!
Тео запнулся, словно его ударили по лицу.
– Спасай Санду!
Два противоречивых чувства разрывали Тео. Если бы не капля здравого смысла, он бы бросился на эту чертову тень с голыми руками. Вспышка затуманила разум, и Тео мог лишь смотреть на темный силуэт, тяжело дыша и сжимая пальцы на рукояти. Комок темноты слился с надгробием и пропал.
– Она сейчас появится с другой стороны! Ну же!
Тео вспомнил то, что было на вершине холма. Тень пропала, а потом… «Не допусти ту же ошибку дважды!» Он обернулся к Санде, схватил ее за рукав и рванул прочь, крикнув:
– Шныряла, беги!
– Беги! – рявкнул и Вик.
Тео и Санда побежали к выходу с кладбища: ноги заплетались от слабости, цеплялись за кочки, но Тео упорно тащил девушку за собой. Он знал, что будет, если тень их настигнет.
Белое лицо матери, искаженное предсмертным страхом, появилось перед глазами, и Тео споткнулся. Они замешкались на какие-то доли секунды, снова рванулись туда, где уже белела тропинка, ведущая к кладбищенским воротам, как между ними и тропой вырос черный силуэт…
– Нет!
Тео загородил собой Санду. Высокая фигура, будто сотканная из дыма, поползла к ним. Тео сжал вспотевшими пальцами рукоять ножа, сердце подскочило в самую глотку и отчаянно забилось. Смертельный ужас все больше охватывал Тео по мере приближения тени…
По земле потянуло могильным холодом, и откуда-то издали донесся тонкий, леденящий душу вой – будто из-под толщи льда утопленник взывал к наступающей весне, – холодный и мертвенный клич, от которого кровь стыла в жилах и сердце пропускало удары. Ноги подогнулись, и Теодор понял то, что имел в виду Змеевик, – противостоять ужасу тени – все равно что противостоять ужасу самой Смерти. Страх этот не победить.
Санда вдруг обмякла, а сам Теодор почувствовал, как воздуха не хватает, перед глазами все расплывалось, и он беспомощно осел на землю вслед за девушкой…
Тишина стала еще более гнетущей – словно в мире умерли все звуки. Тень качнулась и поползла быстрее. Тео пытался поднять нож, но рука не послушалась. Впрочем, он и так знал: сталь тут не поможет. Тень – это дым, лишь прикоснувшись к живой плоти, она сама обретет плоть, однако тогда будет уже поздно. Это конец.
Вдруг раздался стремительный цокот копыт – конь мчался по кладбищу, взбирался на холм. Из мглы справа от них вырвалось пламя.
– In nomine Domine!
Факел вспыхнул ярче, поднятый над землей чьей-то рукой. Конь перемахнул надгробие и с цокотом приземлился перед Сандой и Теодором.
Загудел рог – над угрюмыми могилами разнесся долгий и тревожный звук, всколыхнувший кладбищенское молчание. Черная дыра в темноте замерла.
Совсем рядом послышался топот и легкий звон. Косицы Вика! Наездник повернулся, на его лицо упал свет факела – и Теодор даже рот открыл.
Александру Вангели.
– Давай же!
Мэр метнул факел, и тот, перелетев через головы Тео и Санды, упал в руки подбежавшего Змеевика. Вангели спрыгнул с коня и, выхватив кинжал, рванулся к тени. Дохнуло нечеловеческим холодом. Вангели споткнулся, не в силах противостоять этому дуновению. Вновь раздался долгий, доводящий до безумия вой. Ненависть и злоба звучали в этом кличе, и Теодор подумал, что сейчас упадет в обморок. Сквозь туман перед глазами он все же различил, как Вангели с искаженным лицом оседает на землю, а тень ползет к нему, протягивая черные руки…
«Нет! – вскрикнул про себя Теодор. – Она же сейчас…»
В тот самый миг, когда тень коснулась Вангели, из-за надгробия вырвался огненный сполох.
Вскрик. Сверкание клинка разрезало темноту. Вой подлетел до неба, и Тео беспомощно скорчился на земле. Змеевик продырявил черную тень в сердце – клинок прошел сквозь дым с усилием, так как на какое-то мгновение тень уже затвердела. Тень дохнула мраком – и с хлопком развеялась.
В свете факела было ясно это видно, как Змеевик протянул руку мэру, лежащему на спине. Вангели же уперся в землю ладонью и поднялся на ноги сам. Он поднял кинжал, но Змеевик тоже выставил свой клинок. Между ними гудело напряжение, казалось, еще несколько секунд – и эти двое бросятся друг на друга.
Наконец Вангели чуть расслабился.
– Где хозяин?
– Кажется, я видел его за теми могилами. – Вик махнул влево. Он по-прежнему смотрел на мэра, не опуская меча. Вангели скривился и, проведя рукой по щеке, развернулся и перескочил через могилу.
– Скорей, – бросил он не глядя.
И Вик, встрепенувшись, пустился за ним.
Какое-то время Тео пытался сообразить, что же произошло. Вангели. Тут. Каким образом? Тень… Она исчезла – навсегда ли?
К чему был этот рог, которого, кажется, испугалась тень – или почудилось? И этот выкрик на неизвестном языке… Тео с трудом встал, потянул за собой Санду, но та лишь неясно что-то пробормотала и осталась сидеть на земле.
Они снова были одни, в темноте, и лишь у тропинки топтался конь мэра, который то и дело всхрапывал и жалобно ржал.
Одно в этом всем понял Тео.
Их спас Вангели.
Как он узнал?
Неизвестно.
Но все же пришел.
«Черт возьми…» Перед глазами Теодора вновь встал образ отца… Не нынешнего Вангели-мэра, а именно отца. Тео попытался прогнать видение, нутром понимая: это не так просто…
И все-таки с того момента как Вангели появился с факелом, преграждая тени дорогу к Тео и Санде, и до самого последнего мига, когда отвернулся, чтобы перескочить могилу, он не посмотрел на него, Теодора, ни единого раза.
Словно сына не существовало.
Издали донеслось гудение – такое же долгое, тревожное, как пение рога Вангели. Отчего-то клич зарождал в душе волнение и предчувствие. Гул рога пронесся над кладбищем, всколыхнув звездную темноту, – и, кажется, даже комета вздрогнула в зените оттого, что услышала этот таинственный звук. Теодор повернулся к востоку – туда, где высился проклятый дом, за которым начинался тракт, уводящий из Китилы дальше в Извор. За трактом высились неприступные и загадочные склоны Карпат.
Он внимал долгому гулу, и в этот момент из темноты появилось несколько черных всадников. Они мчались, перескакивая через могилы, и каждый держал в руках горящий факел. Всадники – Теодор насчитал пятерых – промчались мимо, лишь последний чуть задержался, пламя выхватило из темноты его лицо, и Теодор с удивлением заметил, что это был юноша его возраста.
Юноша грозно вскрикнул:
– Igni!
Тео лишь округлил глаза.
– Igni?
Увидев, что Тео не понимает, юноша тронул поводья и помчался нагонять других всадников. Несколько секунд спустя над кладбищем раздались крики, было слышно, как несколько людей перекликаются, кто-то свистнул. Снова загудел рог. Вдруг из темноты возник еще один факел, а следом послышалось знакомое позвякивание – это спешил к ним Змеевик.
– Тео, Санда!
Парень бросился к ним, пристально разглядывая при свете пламени.
– Вы целы?
Тео до сих пор находился во власти странного, полного ненависти клича – будто какой-то частью души ушел в мир иной. Теперь же свет факела ослепил его. Но Вик словно нарочно светил в лицо, прогоняя тьму:
– Все хорошо. Мы расправились с ним. Охотники проверят кладбище – но, кажется, нелюдимец был один… Пойдемте со мной.
Словно в тумане, Тео побрел за парнем. К ним подъехал один из всадников, быстро спешился и развернулся к Вику. Тео узнал своего ровесника. Незнакомый юноша протянул руку, и они обменялись со Змеевиком рукопожатиями, как старые друзья.
– Igni…
– …et ferro!
– Рад встрече, Вик.
– А где Иляна?
– Чуть отстала, скоро пригонит лошадей.
– Нам нужно больше. Со мной трое.
Парень округлил глаза:
– Ты говорил, только один…
Вик покачал головой, и косички его тревожно зазвенели.
– Обстоятельства изменились. Теперь у нас другая цель.
Взгляд юноши скользнул по Тео и Санде, переметнулся к Шныряле – девушка, отряхиваясь, тоже семенила к ним. Вик посветил на Тео и Санду факелом.
– Вот мой спутник, о котором я говорил. И его двое друзей.
– Меня кличут Герман, – звонко произнес юноша.
– Это Дакиэна…
– Шныряла!
Вик пропустил ее слова мимо ушей:
– Санда Стан и Теодор Ливиану.
Взгляд Германа был ясный и светлый, блестящие в свете факела глаза казались огромными, как у зайца. Надо лбом торчал вихор – волосы непослушные, буйные, порядком отросли, – и кое-где Тео приметил блеск колечек, вплетенных в косицы – такие же, как у Вика. Сам юноша был хоть и невысокий, но очень бойкий и юркий, явно не нежитель.
Глаза Германа задержались на шраме Тео, и от этого пристального взгляда ему стало неуютно. Он нахмурился в ответ и посмотрел на парня в упор – и знал в этот момент, что его взгляд не сулит ничего хорошего. Но Герман тут же взял себя в руки и ответил прямым взглядом, чистым и смелым.
Внутри этого мальца был стержень.
В стороне послышался цокот копыт, и юноша встрепенулся. С запада через кладбище шагал еще один Охотник, ведя за луку двух лошадей. Когда он приблизился и откинул капюшон, Тео с удивлением увидел, что это не Охотник, а… Охотница.
Девушка окинула друзей холодным взглядом, словно плеснула водой в лица – такие пронзительные были у нее глаза. Они с Виком поздоровались, и незнакомка остановилась подле Германа. По плечам девушки струились длинные рыжие волосы, также заплетенные в косицы. Чем-то они со Шнырялой были схожи, но все-таки различались. Эта была красива: от точеного лица будто веяло прохладой, из-под тяжелых синеватых век смотрели молчаливые голубые глаза, взрослые и понимающие. И во всей ее внешности чувствовалось что-то зрелое: будто прожила она гораздо больше лет, чем ей было. Впрочем, стоило только заметить выбивающийся из-под плаща рыжий мех, как все становилось ясным.