Кладбище рядом с церковью? Может ли это быть оно?
«Значит, третья гробница там! И мы опаздываем, потому как стражу гробницы пришлось сбросить еще одну звезду! А что, если и страж прекратит звать, и раскол сомкнется? Нельзя терять времени!»
Теодор метнулся назад к лагерю, разыскал Вика и быстро объяснил ему, в чем дело.
Вик прищурился.
– Стало быть, решено: отправляемся в третью гробницу! Я созову Охотников, чтобы они нас сопровождали. Если Йонва решил устроить засаду, мы одни не справимся.
Они спустились в город пешком. Шныряла обернулась собакой, а перекидышам покрупнее пришлось идти в человеческом обличье – вряд ли кто обрадуется, увидев под окном медведя! Наконец добрались до той самой церкви, на которую указывал Теодор.
– Церковь Святого Николая, – пробормотал Вик, когда они остановились в тени перед красивым старинным зданием: белая церковь поднималась узкими башенками, крытыми темной черепицей. Башенки венчали шпили с золочеными крестами. Территория была обнесена кирпичной стеной.
– Мы проверили, – доложил один из Охотников. – Там вроде все чисто.
– Ну, пошли.
Несколько Охотников остались снаружи, а еще несколько и игроки Макабра один за другим перемахнули через забор. Тео спрыгнул и распрямился: он стоял на церковном кладбище, совсем маленьком, но сплошь усеянном каменными крестами. Тео быстро оглянулся и рванулся к высокому серому надгробию, увенчанному крестом. Камень наискось пересекала трещина: удар расколол даже стоящие рядом каменные чаши с цветами, и стебли стояли черные.
– Вот она!
Тео махнул рукой друзьям. Охотники рассредоточились по периметру, осматриваясь: пока что все было тихо и спокойно. Может, у Йонвы сейчас действительно не осталось нелюдимцев и он ждет, когда вернутся те, кого он уничтожил в тюрьмах, – ждет эту армию? Кто знает…
Тео шепнул заветное слово, и могила начала раздвигаться, открывая широкий проход вниз. Переглянувшись с друзьями, Тео взял зажженный факел и шагнул в могилу первым.
Они брели по темным сырым коридорам, и Тео думал, до чего же этот лабиринт похож на тот, в котором они очутились, когда вышли из Двери в Полночь! От этого становилось жутко. Факелы выхватывали многочисленные надписи, и вдруг Тео запнулся: он осветил знакомую уже фразу, выцарапанную чьими-то ногтями в чуть влажной коричневой стене: «Amor vincit omnia».
– «Любовь побеждает все», – пробормотал Теодор. Он передернул плечами и осмотрелся: они под кладбищем, бродят по пугающему, изрисованному безумцами лабиринту, в гулкой темноте, где и дыхание-то пугает. Любовь побеждает все. Если бы это было так просто…
Издалека донеслась песня. Игроки переглянулись, вскинув брови. Было странно слышать это, но где-то там, в пугающей темноте, наигрывал какой-то музыкальный инструмент и кто-то пел. Высоко и лучисто разливался мужской голос:
– Я наряжал тебя в атлас,
От головы до ног твоих,
Купил сверкающий алмаз…
– Эй, кто это? – рявкнула Шныряла.
Крик понесся по коридору, отражаясь от стен эхом. Шныряла бросилась на голос, остальные поспешили за ней.
– Весь день твой услаждают слух
И музыка, и пение.
Но ты меня, мой милый друг,
Отвергла тем не менее…
Коридоры заполнил звучный, обволакивающий кристально чистый голос. Струны звучали ясно и чарующе, куда тоньше, чем гитарные, – такой приятный, переливчатый звук…
Даже приближающийся топот не заставил мужчину смолкнуть, он по-прежнему заливался соловьем, не обращая ни на что внимания. Совсем рядом, уже где-то здесь, скорее же…
Тео поднажал, повернул за угол, остальные вылетели следом и чуть не повалились друг на друга.
Прямо перед ними красовалось высоченное, до самого потолка, зеркало в шикарной золотой оправе, с обеих сторон которого горели масляные лампы. В нем сидел необыкновенной красоты голубоглазый мужчина. По его широким плечам рассыпались золотистые волосы, кое-где заплетенные в косицы и перевязанные бархатными бантиками. Мужчина был облачен в парадную алую мантию, с плеч сбегали белые меха с черными хвостиками – шкурки горностаев. На голове красавца сияла золотая корона, в центре которой блистал множеством граней рубин в форме сердца. В тонких пальцах, обтянутых белыми атласными перчатками, мужчина держал золотистую лютню и изящно перебирал струны, аккомпанируя себе:
– Твоим зеленым рукавам
Я жизнь безропотно отдам,
Зеленые, словно весною трава,
Зеле-е-ные рукава-а-а…
Чудесный голос взлетел, словно птица, струны бренькнули в последний раз, и лютня смолкла. Красавец ослепительно улыбнулся, осматривая подошедшую компанию; в нем чувствовалась стать, гордость, величие, и от единой его улыбки все озарялось. Даже Теодор почувствовал, будто все горести на миг отступили, когда он взглянул в лучистые голубые глаза.
– Добрый вечер, молодые люди. – Голос мужчины очаровывал.
Шныряла открыла рот что-то вякнуть по обыкновению, но не смогла. Только выдавила:
– Д-доброе утро.
– Вы – Червовый Король? – ахнула Санда.
Улыбка златоволосого красавца стала еще шире. Он отложил лютню на столик, где также лежали держава, украшенная самоцветами, и широкий короткий меч. Выхватил свиток из рукава и зачитал, по-прежнему улыбаясь:
– «Эта карта – единственная в своем роде; о ней почти ничего не известно. Она независима и обладает тайной мудростью. Весел, оптимистичен, изобретателен. Главное преимущество – феноменальная притягательность, может ослеплять окружающих своей харизмой. – И красавец, приподняв брови, будто впервые увидел это примечание, дополнил: – Любит котят».
– Это был недостаток? – хмыкнула Шныряла.
– Недостатки? Какие недостатки?
Король искренне не понимал.
– Да ладно, не прикидывайтесь!
Шныряла чуть нагнулась к пергаменту и прочла то, что было написано на его обратной стороне:
– «Недостатки. Переменчив, двуличен. Из дружелюбного человека может мгновенно стать опасным врагом, и наоборот».
Игроки опасливо покосились на Короля. Мужчина развернул свиток обратной стороной к себе и хмыкнул.
– С этой стороны тоже что-то написано? Не знал! – И он поскорее упрятал пергамент в рукав. Затем взял в правую руку усыпанную камнями державу, а левой поднял меч, гарду которого украшало выкованное изображение червей, поверх которого была начертана буква K. Приосанился и улыбнулся.
– Рад приветствовать вас, дорогие искатели. Вы услышали мой зов, чему я сердечно рад. Что же, настал час, чтобы открыть дверь…
И тут Король закатил долгую, пространную речь, из которой Теодор понял только одно: любовь побеждает все, а остальное неважно.
– А можно… – еле выдавил Теодор.
– Да, дорогой мой?
– МОЖНО НАМ УЖЕ ПРОЙТИ?! – выпалил Тео с такой мощью, что зеркало задребезжало.
Король округлил глаза.
– Вам не понравилась моя речь?
– Очень понравилась, – дружно соврали все четверо. – Просто мы спешим.
– Ах, ну разумеется. – Король ничуть не смутился. – Я хотел только добавить, что человек без любви…
– Не надо! – взмолилась Шныряла. – Просто пропустите нас!
Король нахмурился.
– Хм, все это очень странно. Мою речь прерывают! Такого еще не бывало…
Он прищурился и пристально оглядел их с ног до головы. Задержал взгляд на шраме Теодора, прищурился еще сильнее. Что-то Королю явно не нравилось. Он отложил державу, вынул из-под мантии пенсне и водрузил его на переносицу. Затем еще раз тщательно осмотрел каждого, начав со Змеевика, при этом задержал взгляд на левой стороне груди, где билось каменное сердце, и забормотал что-то под нос. Потом переключился на Шнырялу и еще сильнее помрачнел.
– Злоба… Безапелляционность… Своенравие… Пренебрежительное отношение к окружающим, – пробормотал он себе под нос.
Наконец Король перевел взгляд на Санду и просто покачал головой.
– Что ж, – вздохнул он. – Вижу я, вы вовсе не те кандидаты, которых я ожидал. Да, Дама говорила… Но я вижу, что мои предшественники успели над вами хорошо потрудиться и развеяли часть тьмы, окутавшей ваши сердца. Что ж, что ж… Может быть…
Тут Король вперился лазурными глазами в Теодора. Его взгляд остекленел. Король что-то судорожно пробормотал, бросил взгляд за спину Тео и вскрикнул:
– Прочь!
– Но… погодите, что?
– Я СКАЗАЛ, ПРОЧЬ!
Голос Короля грянул так, что зеркало зазвенело и зашаталось, грозя вот-вот разлететься на кусочки.
– ВЫ ПОСМЕЛИ ОСКВЕРНИТЬ ГРОБНИЦУ СТРАЖЕЙ ЛЮБВИ! – Король Червей вскочил с золотого кресла. – ПРИВЕЛИ С СОБОЙ НЕЛЮДИМЦА? ВЫ, ЖАЛКИЕ ПРИСПЕШНИКИ ВОЙНЫ! Я СОТРУ ВАС В ПОРОШОК СИЛОЙ, ДАННОЙ МНЕ СВЫШЕ! ВЫ НЕ ПРОЙДЕТЕ!
Огоньки масляных ламп заколебались – вот-вот погаснут. Король поднял меч и двинулся на них – казалось, еще шаг, и мужчина выскочит им на головы, каким-то чудом преодолев барьер зеркала. А вдруг и вправду сможет?
– Мы никакие не приспешники… – запищала Санда.
Король ее не слушал.
– НЕЛЮДИМЕЦ! ПРОЧЬ!
Король с ненавистью уставился на Теодора, и юноша попятился – сердце так и ушло в пятки.
– ЗАБИРАЙ СВОЕГО МРАЧНОГО ПРИХВОСТНЯ, ПРИСПЕШНИК ТЬМЫ, И УБИРАЙСЯ ПОДОБРУ-ПОЗДОРОВУ, ИНАЧЕ ТВОЯ ГОЛОВА ПОЛЕТИТ С ПЛЕЧ!
Король размахнулся и швырнул в Тео свой меч. Клинок яростно сверкнул, преодолев зеркальный барьер, со свистом рассек воздух и пролетел в паре сантиметров от лица Теодора. Юноша отпрянул и обернулся: в том месте, куда воткнулся меч, что-то всколыхнулось. Душа ушла в пятки, когда Тео различил сгусток мрака, который тут же осел и, сливаясь с темнотой, скользнул в боковой проход.
«Тень. Моя тень. Она пришла за мной».
Король продолжал гневно вопить, в его руках возникла глефа, и он вновь замахнулся для броска.
– Бежим! – завопила Шныряла.
Змеевик схватил оторопевшего Теодора за шиворот и втолкнул в соседний проход. За спинами просвистело и гулко ударило. Оглянувшись