— Да-да, ты — молодец, — согласился я. — А теперь иди, поиграй во что-нибудь, а я пока подумаю, как нам это сделать, хорошо?
— Хорошо, но, если ты опять что-нибудь не сможешь придумать, ты меня зови. Я подскажу.
— Непременно, — усмехнулся я. — Обязательно позову, если сам не справлюсь.
— А как ты меня позовешь? — спросил он. — Как меня вообще зовут? Ты не говорил.
— Ну-у-у, — замялся я. — Я об этом еще не думал. А как ты хочешь, чтобы тебя звали?
— Как-нибудь красиво! — заявил разведчик. — У вас людей столько красивых имен! Урюрвкос, Перкосрак, Хулия, Пердитта, Кукуцаполь, Ельпумед, Челнальдина...
— Стоп-стоп-стоп! — прекратил это издевательство над своими ушами я. — Откуда все это взялось? Что это вообще за имена такие?
— Вот! — пояснил паучок и развернул передо мной голограмму страницы из интернета с заголовком на русском "Топ-100 самых необычных имен". — Там еще много интересных, целый список, но выбрать никак не получается. Все нравятся. А вот еще! Даздраперма, Агриппина, Ватерпежекосма...
— Не-не-не, — остановил его я. — Последние три точно женские. Так что тебе они не подойдут.
— Почему? — искренне удивился паучок.
— Потому что... Погоди, а ты вообще мальчик или девочка?
— А есть разница? — недоуменно вытаращился на меня тот.
— Ну, небольшая есть, — уклончиво ответил я. — Но сейчас это не очень важно. Главное, что мужские имена дают мальчикам, а женские девочкам. Так и кто ты такое будешь?
Паучок призадумался и ответил только спустя секунд пять.
— Я тут кое-что уточнил... ла, — сказал... сказала она. — Судя по всему, я все-таки девочка.
— Почему ты так решил... ла? — уточнил я, слегка скосив глаза на корпус разведчика в попытке понять что и где она могла там уточнить.
— Потому что девочки сильные, смелые, решительные, отважные...
— Стоп-стоп-стоп! — запротестовал я. — А ты ничего не путаешь? По-моему, все как раз наоборот: девочки — это хрупкие и нежные создания, которые нуждаются в заботе и ласке, а мужчины как раз...
— Очень странно, что ты так думаешь, папа! — возмутилась она. — Вся ваша человеческая история как раз говорит об обратном. Ну, допустим, ты прав, хотя, я лично уверена, что ты заблуждаешься, но допустим. Тогда приведи хоть один пример сильного, смелого, отважного и решительного мужчины.
— Геракл! — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Пф-ф-ф! Мифический персонаж который из реально полезных дел только конюшню почистил, а в основном только грабил, воровал и извел кучу реликтовых животных! Многие из которых, между прочим, в единственном экземпляре были. И что в нем хорошего?
— Ну, еще были Самсон и Ахиллес к примеру, — припомнил я.
— Одного в пятку ранили, он и загнулся, а другой без своих волос вообще ничего из себя не представлял, — фыркнула она. — Да и вообще прославились они в основном не реальными делами, а благодаря тому, что подраться были не дураки. Ничего отважного в этом нет.
— Ну а женщин героических ты конечно целый ворох знаешь? — не удержался от подколки я.
— Ну, разумеется! — воскликнула разведчица. — Жанна Д'Арк, Чин Си, Матильда Тосканская, Мата Хари, леди Годива... Тебе всех перечислить? Тут их еще много!
— А это ты где взяла?
— Вот! — она с готовностью развернула еще одну голографическую страницу.
— Международное сообщество феминисток, — прочитал заголовок я. — Черт! Надо было лучше следить за твоим питанием. Ну, теперь-то чего уж? Ладно, хочешь быть девочкой — будь. Я не против. Тем более что в твоем случае принципиальной разницы все равно нет. Только давай с именем как-то поосторожней, а? Безо всяких там Даздраперм и Пердитт. Что-то попроще.
— А что бы ты посоветовал? — спросила она. — Разумеется с учетом того что помимо девочки я еще и робот. Тут вот есть целый список простых имен. Как ты считаешь, какое из них лучше всего подойдет девочке-роботу?
Надо сказать, этот простой вопрос поставил меня в тупик. Почему-то первым из списка на глаза попалась Алиса. Имя, конечно, красивое, но одновременно, не знаю, почему мне так показалось, в данном контексте оно попахивало какой-то банальщиной и плагиатом. А потому я просто прочитал следующее имя в списке.
— Анфиса, — вслух сказал я. — Думаю, тебе отлично подойдет имя Анфиса.
— Ура! — от радости она подпрыгнула чуть не до потолка, что учитывая его высоту, было весьма впечатляюще. А неплохие, однако, у этой модели характеристики. — Теперь я — Анфиса!
Глава 17
— Я — Анфиса! Я — Анфиса! — этот металлический ребенок не мог угомониться минут пятнадцать-двадцать. Она как угорелая носилась по помещению, в котором нас изолировали и приставала ко всем одушевленным, то есть ко мне и хоббиту, а так же неодушевленным предметам, начиная со станков и заканчивая люками вентиляции с фразой: "Здравствуйте! Я — Анфиса! А вас как зовут? Очень приятно!". Происходил этот диалог вне зависимости от того, отвечали ей что-то или нет. Причем, мы с Иванычем, в отличие от всего остального хлама, что находилось в зоне досягаемости маленькой егозы, только за первые несколько минут удостоились чести знакомства по пять раз каждый, никак не меньше.
— Меня зовут Анфиса! А вас как?
— Очень приятно, Анфиса! — отвечал я каждый раз. А их на данный момент было уже гораздо больше десятка. — Я — Вадим! Будем знакомы!
— Очень приятно, — соглашалась она и бежала к следующему объекту знакомства. Которым мог стать какой-нибудь верстак, ящик с болтами и гайками или в очередной раз недовольный Иваныч. И так по кругу. Раз на десятый хоббит уже был готов сорваться, но глядя на мое недовольное суровое лицо, прикусил язык и с кислой миной продолжил “игру”.
Меня это только забавляло и я каждый раз с совершенно серьезным лицом, с удовольствием проходил процедуру заново, а вот хоббита игра заметно злила. Он ворчал, беззлобно отбрыкивался от приставалы, но на прямой конфликт, глядя, как я хмурюсь, пойти не решился.
Все это сопровождалось радостным визгом, восторженным писком и задорными прыжками. Маленькая разведчица механоидов только что по потолку не бегала. А может и бегала, когда никто не видел.
Ничего не поделаешь, дети есть дети. Шуму от них, конечно…
Стоп! Дети? Дети! Да твою ж мать! Ну, конечно дети!!!
Почему я только сейчас, глядя на бесящуюся Анфису, об этом вспомнил? Да хрен его знает! Но, факт остается фактом: до прихода Системы у нас были какие-то дети. Хотя, что значит какие-то? На планете было полно детей. Просто дохрена было детей!
Примерно каждый шестой-седьмой житель старушки-Земли, если верить статистике по средней продолжительности жизни был ребенком до десяти лет. То есть, изначально их как минимум был миллиард человек. А это довольно много.
И все же, скольких из них я видел после того как все это началось? Выходит, что ни одного и не видел.
Если честно, с точки зрения современного общества и закона, это не совсем так. Как ни крути, но первый же встреченный мной игрок, если опять же верить традициям и нормативным актам, формально был еще ребенком. То есть обычным девятиклассником. Или на тот момент уже совсем необычным, но это уже не важно. Однако, как я успел убедиться, Система плевать хотела на все эти условности. Для нее он уже не был ребенком и точка. Зомби, игроком, да кем угодно, но не ребенком, это уж точно.
Если пойти еще дальше, то опять же выходит, что самым юным из встреченных мной в школе участников апокалипсиса был некий шестиклассник по фамилии Оганесян. Хулиган, задира, редкостная бестолочь и вечный источник проблем всего педсостава, начиная от его классного руководителя Маргариты Александровны, до безвременно почившей, под напором зубов собственного секретаря, директриссы Марины Николаевны. Короче, моложе этого юного беспредельщика в школе, да и потом соответственно тоже, я на земле после прихода Системы уже никого не видел.
Но ведь такого быть не могло! Хотя бы потому что почти половина всех учеников моего бывшего места работы это дети с первого по пятый класс включительно. А их-то как раз в школе и не было, ни в каком виде. И это в самый разгар учебного года, да еще и в самое урочное время!
Какой из этого можно сделать вывод? А такой, что вывода тут даже целых два!
Первый: дети в представлении Системы это те, кто старше 11-12 лет. Что, в общем-то, наверное, вполне логично. Если мне не изменяет память и обрывки знаний, полученные на курсах повышения квалификации по педагогике и психологии, как раз этом возрасте стартует половое созревание и в детском организме начинают появляться специфические гормоны, что, наверное, и является для Системы неким определяющим маркером. Что ж, пока все логично.
Ну и второй вывод: все остальные, те, кто в силу возраста не преодолел эту планку, и, соответственно не влился в стройные ряды игроков или расхлябанные шеренги зомби, куда-то одномоментно и бесследно исчезли. Но, на самом деле исчезли не только они. Вместе с детьми из памяти тех кто остался (насчет зомби я все-таки не уверен даже в том, сохранилась ли у них хоть какая-то память) пропали и воспоминания о них. Вот так просто: Р-р-аз! И нет в башке ничего!
Точнее, если я все-таки об этом вспомнил, выходит, что не совсем пропали. Правильнее будет сказать — оказались заблокированы. Для всех кто оставался в системе. А я, так получается, что теперь оказался вне зоны ее влияния. И открывшаяся глазам картина резвящейся... ну, пусть будет дочери, раз уж в ее... хм... изготовлении я принимал непосредственное участие, заставила меня задуматься об этом чудовищном факте.
За все время, которое прошло с того злополучного дня, когда прежде добропорядочные граждане, долгие годы жившие в большинстве своем такой же добропорядочной жизнью, ни с того ни с сего, а только по велению Системы, стали бросаться на других таких же граждан... А те в свою очередь, нисколько не сомневаясь в своей правоте, принялись лупить несчастных чем ни попадя направо и налево... Если кто сейчас не понял, я про день прихода этой самой Системы, а так же о сложных взаимоотношениях выживших с теми кто превратился зомби говорил. М-да...