Это объяснение вполне вписывалось в сложившееся у меня впечатление о городе. Походил по рядам, посмотрел цены на готовые изделия, подумал, что выручил бы гораздо больше, если бы сразу все слитки перековал в ножи и просто продал их, погрустил из-за упущенной выгоды.
Железное изделие не может стоить меньше, чем материал, из которого оно изготовлено, так что сильно обдурить меня было сложно.
— Сколько будет стоить у вас приобрести железный слиток весом где-то в килограмм?
— Кило что?
— Эмм, — я достал единственный взятый с собой слиток. — Вот такой.
Кузнец взял его в руку.
— Ну тут выйдет где-то два ливра веса (ливр = +-0,5 кг).
— Сколько будет стоить у вас прикупить ещё один слиток?
— Сто десять железок, — я задумался. Выходит примерно понятная картина. Монеты — как эталон веса, и в крайнем случае — кузнечный материал. В какой-то степени удобно.
— Сотню за материал и десять за работу? — проверяю я свою догадку.
— Ага, именно.
— У меня есть дело. Продаю такие слитки по девяносто железок. Эта и ещё девятнадцать.
— Ты что мне, пытаешься впарить какой-то мусор? — злобно смотрит на меня кузнец.
— А ты проверь качество, — отвечаю я ему.
— Если херь, то оставлю себе и ты больше не появишься у меня в лавке. Дело?
— Дело, — отвечаю я ему.
Печь уже была горячей, так что через полчаса мы пожали друг другу руки и я получил свои первые 90 монет.
Глава 8. Криминальный авторитет
После заключённой сделки мы с кузнецом отправились это дело обмыть в ближайшую таверну. Отдав монету железную, перед нами поставили три больших глиняных кружки, доверху наполненных прохладным пивом и выдали сдачу в несколько медных монеток.
— О-о-о, повезло нам, только-только из подвала выкатили, — сказал кузнец. Помимо нас, в зале находилось ещё человек шесть. За одним из столиков сидела пара человек в хорошей одежде. Может, пара торговцев обмывают сделку, прямо как мы.
— А что, пиво не всегда холодное? — задаю я ему провокационный в своей глупости вопрос, надеясь вывести разговор на нужные мне темы.
— Ну сейчас день ещё, народу мало — все работают. Нам правда повезло, что один бочонок успели до нас выхлебать, — отвечает мастеровой. Повезло, сейчас зацепимся.
— А как в городе с работой-то? — начинаю я.
— Если умеешь что, то и работа найдётся, — нейтрально отвечает он.
— А ты с чего взял? Ты ж небось тут родился, в семье кузнеца, да от батьки и научился!
— Зря ты так говоришь! Я всего добился сам! Я ж сам тоже деревенский, подмастерьем был у кузнеца, да как узнал, что тут весь мастеровой квартал сгорел — сразу подался сюда. И ты ж смотри, прошло лет десять, а у меня уже своя мастерская, — хвастается он.
Устраивать в городе пожар, чтобы хорошо в нём устроится — идея откровенно говоря дерьмовая.
— Так, может совет дашь? Куда податься, чтоб работа нормальная была?
— Ну, а что ты умеешь?
— В кузне немного могу, вот сам выковал, — протягиваю я ему. Он взял мой нож, покрутил его, даже попробовал погнуть его пальцами.
— Ну, богачи такое не купят, качество такое себе и украшений никаких. Но для обычного городского пойдёт. Кузнецом хочешь податься?
— Да как-то не горю желанием. Я вот думал насчёт поторговать…
— Ты такие мысли лучше при себе держи. Местные торгаши соперников не любят. Как пить дать, пришлют ребят тебя подвинуть.
Ну, кто конкуренции боится, тот в бизнес не ходит, а с бизнесом я был знаком не по наслышке. И про крышевание, и про коррупцию, да и устранение конкурентов различными методами.
— И как тут вообще становятся торговцами?
— Надобно получить разрешение на своё дело. Сейчас ярмарка, сейчас торговать могут все. А вот всё остальное время…
— И сложно такое получить?
— Да просто совсем. Прийти, уплатить налог да получить свой жетон. Во такой, — он снял с шеи висящий на верёвке металлический кружок. — Если ты тут по мелочи работаешь или продаёшь свои изделия, то могут и не трогать. Но вот если дело сильно попрёт, то либо долю захотят, либо и вовсе со свету сживут.
— Да уж, страшные вещи ты говоришь, — симулирую в голосе удивление. — А грамотному человеку тут куда идти?
— Ну либо в писари, либо в счетоводы. А ты что, грамоте обучен? Тут таких мало, ценят.
— Писать не умею, считать умею.
— Значит счетоводом сможешь быть. Роскошной жизни не видать, но в целом нормально будет.
— А обычным работягам без особых умений сколько платят? — спрашивает Густав. Ради праздного интереса или сам думает перебраться?
— Ну таких тут много, и с каждым годом всё больше становится, так что много они не получают. Сам посуди, сюда каждый год приплывают и приходят люди, бегущие от чего-то. От худой жизни, от прошлого, от закона. И большая часть из них оседает в городе. Когда я сюда пришёл жить — нас тут было гораздо меньше.
Чем больше кузнец говорил, тем понятнее и привычнее мне становились местные расклады. Да и сам мастеровой — не дурак, раз смог тут освоиться.
— И как местные относятся к приезжим? — задаю я вполне ожидаемый вопрос.
— Плохо относятся. Говорят, все улицы засрали и всю работу забирают приезжие эти. Хотя половина в городе и сами когда-то были такими.
Что же, кажется, проблемы с мигрантами существовали всегда.
— Ладно, спасибо за разговор, но пора нам, — закрывает разговор мой напарник. В таверне резко стало увеличиваться количество посетителей. Кажется, рабочий день у местных заканчивается.
— Завтра принесём остальное железо, готовь монеты, — говорю я кузнецу и, пожав его руку, выходим наружу.
На улицах стало куда более многолюдно. Всюду сновали и взрослые, и дети. Кто-то пытался продать возвращающимся с работы людям пирожки. Город постепенно оживал.
Внезапно в меня врезался один из стайки мальчишек, прямо в мою сумку с монетами. Она висела через плечо и я придерживал её рукой, так что ничего не вылетело и не рассыпалось.
— Ой, дяденька, извините, — его глаза прошлись по мне.
— Ничего страшного, беги давай, — ответил я ему и он сорвался с места.
Мне показалось, будто он ощупал мою сумку. Я взглянул на Густава.
— Кажется, нам пора. Малец, кажется, поинтересовался моим состоянием.
— Уверен? — уточнил он.
— Нет, но лучше поспешить. Не охота ходить по городу с такими деньгами.
Уйти далеко без происшествий у нас не получилось. В меня врезался очередной ребёнок, и после ещё одной порции извинений я не досчитался на своём поясе ножа.
— Густав, дети стащили мой нож.
— Уходим отсюда и быстро, — командует он.
Чёрт, надо было расспросить кузнеца по поводу местного криминалитета. Может, рассказал бы что-то дельное.
Мы ускорили шаг, Густав держался за свой небольшой нож, я держался за последнее, что у меня осталось — за свою сумку. Внезапно впереди в толпе замелькали лица бандитской наружности — с кучей шрамов. Я дёрнул партнера за руку.
— Нас ждут спереди, — сказал я ему, на что он просто кивнул и огляделся вокруг
— За нами ещё двое, — сказал Густав, и потянул меня в какую-то подворотню.
— Сейчас выйдем на другую улицу и попробуем оторваться.
— Ты уверен, что здесь есть проход? — спрашиваю я его.
— Другого пути у нас тоже нет.
Как оказалось, прохода здесь не было. Это был тупичок, в котором жители окружающих домов складировали дрова. Мы оказались в ловушке, куда нас загнали местные охотники до чужих денег.
— Так так так, кто у нас здесь ходит, в гости не заходит, уважения не проявляет? — спрашивает у меня один из четвёрки преследующих, покручивая в руках мой ножик.
Я быстро говорю Густаву, чтоб не торопился хвататься за нож.
Четыре человека. Три амбала со шрамами на лице и руках. Не хватает только штампа "Профессиональный бандит" на лбах. Четвёртый же размером поменьше. Шрамов на лице не видно, есть парочка на руках. Но раз он говорит, то значит он — главный. Решаю взять разговор на себя.
— Так мы и не знали, что территория занята. Приезжие мы, если б знали, то сразу пришли бы и договорились. Что мы, без понимания что ли? — начал я.
Бандиты переглянулись.
— Ловко вы тут всё обустроили. Мальчишки под вами ходят? — спрашиваю прямо.
— А-то. С рук наших едят прямо, — с некоторой гордостью отвечает их вожак.
— Сразу видно работу талантливого человека, — подливаю немного мёда в напряженную ситуацию.
Их четверо, нас двое. У нас один нож, у них их пять, считая мой. Расклад почти смертельный.
— Ну спасибо, что так ценишь мои труды. Деньги сюда давай, — с этими словами он подтолкнул одного из амбалов в нашу сторону.
Тот, недолго думая, двинулся ко мне, чтоб отобрать сумку. Я снимаю её с плеча и жду. Деньги свои просто так я отдавать не собираюсь. Подпустив амбала поближе, я резко кручусь и попадаю ему тяжёлой сумкой прямо в челюсть.
Он пошатнулся, а затем и вовсе упал. Аут. Я быстро подбираю его нож и рявкаю на остальных:
— А ну стоять!
Они в нерешительности остановились. Кажется, всё шло вообще не по их плану.
— Вы на кого руку поднимаете, мелочь? — я стараюсь звучать как можно увереннее. — Думаете, что можно грабить в переулке таких людей, как я?
Не подействовало. Они взяли ножи в руки и разошлись по переулку, перегородив его. Бандиты медленно приближались. Я же старался держать себя в руках и вести себя спокойно, хоть Густав уже схватился за свой нож.
— Я здесь не по ваши души. Мне всё равно, чем вы тут занимаетесь, пока вы не переходите дорогу мне.
— А ты что за хрен? — спрашивает меня один из двух оставшихся на ногах амбалов.
— Я пришёл сюда сделать то, что тебе размер яиц не позволяет, — выдавил я из себя ухмылку. — Пощипать за кошель местных торгашей.
Оскорблённый амбал насупился, однако их вожак выглядел заинтересованно.
— И как же ты собираешься это сделать? — спрашивает меня он.
— Ага, вот сейчас я взял и всё рассказал в подробностях. Ты кто такой, чтоб я перед тобой отчитывался? Тебя как звать?