Уайлд глянул на закрытую дверь.
— Разумеется, — ответил он, и они вместе пошли вниз.
Аллейн закончил свое пребывание во Фрэнтоке, но пока не чувствовал, что день завершен. Он поехал в полицейский участок в Малом Фрэнтоке и оттуда заказал междугородный разговор с Лондоном. Через несколько минут он уже кричал в трубку:
— Кристина, это ты? Какая удача! Послушай, ты можешь помочь мне, если захочешь. Это я, твой кузен — полисмен, дорогая. Отвлекись от расщепления атомов и бикарбоната соды, перенесись на шесть лет назад и расскажи мне все-все, что сможешь припомнить, про некую Розамунду Грант, которая училась в Ньюнхэме вместе с тобой.
Тоненький голосок попискивал в трубке.
— Да, — сказал Аллейн, прижимая трубку щекой к плечу и доставая карандаш, — да.
Голосок продолжал попискивать. Аллейн попросил телефонистку продлить разговор. Он усердно писал, и постепенно на его лице проступило заинтересованное выражение — смесь сомнения, нетерпения и острой сосредоточенности. Таким его часто видели в Ярде.
Глава 9ДРАМА В САДУ
— Если не возражаете, — сказал Найджел старенькому мистеру Бенниндену, — я пройдусь с вами до ворот.
— Буду рад, мой дорогой мальчик, — ответил адвокат с подчеркнутой сердечностью.
Он щелкнул замочком саквояжа, снял пенсне и придирчиво осмотрел его, бегло взглянул на Найджела и принял пальто и шляпу от лакея.
— Пошли, — решительно заявил он и направился к двери.
— Ты всегда был чувствительной личностью с богатым воображением, — заговорил мистер Беннинден, когда они проходили по подъездной дороге. — Я помню, как твоя мать переживала за тебя, но мне удалось внушить ей, что все эти детские горести столь же недолговечны, сколь и огорчительны. Ты скоро преодолеешь свою нелепую антипатию к получению наследства.
— Все это так отвратительно, — ответил Найджел. — Я знаю, меня ни в чем невозможно заподозрить, но — не могу. Даже не столько само наследство, как мысль о нем. Наживаться на гнусном убийстве?
— Сэр Хьюберт Хэндсли и мистер Артур Уайлд — тоже наследники и, вероятно, чувствуют примерно то же самое, но, конечно, они относятся к делу гораздо разумнее. Последуй их примеру, дорогой Найджел.
— Ну хорошо. Конечно, я — в известном смысле — буду рад получить деньги.
— Конечно, конечно. Не думай, что я не представляю щекотливость твоего положения.
— О Бенни! — раздраженно воскликнул Найджел. — Перестаньте говорить тоном старого семейного адвоката. Право же, вы невыносимы.
— В самом деле? — дружелюбно отозвался мистер Беннинден. — Это, вероятно, получается машинально.
Они шли молча, пока Найджел наконец не спросил адвоката, не знает ли тот чего-нибудь о личной жизни кузена, что могло бы пролить свет на его убийство.
— Разумеется, я не прошу вас выдавать какие-либо секреты, — торопливо добавил он, — но, может быть, у Чарлза был враг или враги?
— Я задавал себе этот вопрос с того самого момента, как случилось это ужасное преступление, — ответил мистер Беннинден. — И не мог найти никакого ответа. Отношения твоего кузена с женщинами были, скажем так, несколько легковесными, но так бывает у большинства холостяков его возраста. И даже эта сторона его жизни, как я надеялся, должна была вскоре стабилизироваться. Месяца два назад он пришел ко мне и, походив вокруг да около, дал понять, что собирается жениться. Думаю, что могу это утверждать с уверенностью, так как он задал несколько вопросов о брачном контракте и подобных вещах.
— О черт! — воскликнул Найджел. — Кто же была девушка?
— Дорогой мальчик, я не…
— Это была Розамунда Грант?
— Право же, Найджел… впрочем, если между нами, то почему бы и нет? Да, имя мисс Грант… э… упоминалось в этом контексте.
— А позже он его упоминал?
— Недели две назад, когда он советовался со мной относительно возобновления договора аренды дома, я рискнул снова поднять этот вопрос. Он ответил, помнится, очень странно.
— Что же он сказал?
Мистер Беннинден взмахнул зонтиком, как бы подчеркивая значимость своих слов.
— Насколько я помню, он сказал: «Ничего не выйдет, Бенни; я попался на браконьерстве и лишился охотничьего билета». Я спросил его, что он имеет в виду, а он рассмеялся — как мне показалось, очень горько — и сказал, что брак с женщиной, которая тебя понимает, — это эмоциональное самоубийство. Такая фраза прекрасно звучит, но ничего не означает.
— И все?
— Я еще немножко надавил на него, — признался мистер Беннинден, — и он сказал, что умудрился превратить во врага женщину, которая все еще любит его, и добавил что-то насчет оперных страстей, которым он предпочитает музыкальную комедию. Он выглядел очень расстроенным и, по-моему, слегка встревоженным. Мы оставили эту тему и не возвращались к ней вплоть до его ухода. Я помню, что, пожимая мне руку, он сказал: «Прощайте, Бенни! Сдержите свое любопытство. Я могу пообещать исправиться, но если сделаю это, то только ценой жизни».
Мистер Беннинден остановился и пристально посмотрел на Найджела.
— Чарлз говорил так весело и беззаботно, — добавил он. — До меня только теперь дошло, как странно это звучит сейчас, когда он мертв. А впрочем, осмелюсь заметить, что это не имеет значения.
— Вероятно, нет, — рассеянно согласился Найджел. — Вот и ворота, Бенни. Дайте мне знать, если я понадоблюсь.
— Да, да, конечно. Я встречаюсь с инспектором Аллейном в полицейском участке. Он очень способный человек, Найджел. Я уверен, что смерть твоего кузена не останется безнаказанной.
— Боюсь, что в этом отношении у меня тоже немножко оперные инстинкты. Единственная моя надежда — что Чарлз убит не кем-нибудь из своих друзей. Этот старый дворецкий, этот русский — почему полиция не преследует его?
— Я уверен, что они делают все, что надо, — возразил мистер Беннинден. — До свидания, мой мальчик.
Найджел медленно побрел обратно к дому. Его совершенно не прельщала перспектива провести остаток дня в помещении. В компании господствовало мерзкое, похоронное настроение. Неестественная, вынужденная близость начала действовать всем гостям на нервы. Найджел понимал, что странные и тайные подозрения вызывали брожение умов. Фрэнток был отравлен. Размышляя, как было бы здорово уехать отсюда, он свернул с подъездной дорожки и пошел по тропинке в сторону леса. Не успел он отойти подальше, как за поворотом показалась зеленая скамья, на которой, странно съежившись, сидела Розамунда Грант.
С тех пор, как случилась трагедия, Найджел почти не видел ее. Как только официальный обыск их комнат был закончен, Анджела и доктор Янг проводили ее наверх, и с тех пор, насколько ему было известно, она там и оставалась. Розамунда подняла голову и уловила его взгляд. Чувствуя, что возвращаться уже неудобно, и ощущая ужасную натянутость, возникшую между ним и остальными, он подошел и задал приличествующий обстоятельствам вопрос о ее здоровье.
— Лучше… — сказала она своим глубоким голосом. — О да, мне лучше, благодарю вас. Я присоединюсь к вашей веселой компании во время следствия по делу об убийстве вашего кузена.
— Не надо так! — сказал Найджел.
Она нетерпеливо всплеснула руками.
— Я что-нибудь не то ляпнула? — спросила она. — Вы не допускаете мысли, что убийца — среди нас? Мы с Анджелой говорили об этом, или, скорее, Анджела говорила, а я слушала. Своеобразная личность эта Анджела.
Найджел не ответил. Розамунда пристально смотрела на него.
— О чем вы думаете? — спросила она. — Хотите знать, не я ли убила его?
— Мы все хотели бы знать это друг о друге, — жестко сказал Найджел.
— Только не я.
— Вы счастливее нас.
— Мне бы только хотелось знать, что делает этот человек — Аллейн, что ему удалось выстроить из целой груды мелких подробностей, к чему он пришел. Говорят, Ярд никогда не ошибается в своих подозрениях, хотя не всегда удается доказать их. Вы верите в это?
— Все мои знания почерпнуты из детективных романов, — признался Найджел.
— Мои тоже. — Розамунда беззвучно рассмеялась, пожав хрупкими плечами. — А в наше время эти люди из Ярда до того натуралистичны, что их трудно выносить. Этот человек, Аллейн, с его видной внешностью, изысканными манерами и всякими штучками как будто пришел из времен короля Эдуарда. Он мучает меня с таким благородством, как будто оказывает мне честь. О Господи Боже мой, как бы мне хотелось, чтобы Чарлз был жив!
Найджел промолчал, и вскоре Розамунда заговорила снова.
— Знаете, — сказала она, — неделю… нет, дня три назад я вполне серьезно думала, что была бы рада, если бы знала, что мне предстоит умереть. А сейчас… сейчас я в ужасе.
— Что это значит? — вспыхнул Найджел, но тут же взял себя в руки. — Нет, не говорите, если вы не уверены, что не пожалеете об этом.
— Я вам многое могу сказать, — ответила она, — вы же не инспектор, которого я боюсь.
— Но почему бы вам не пойти к нему и не облегчить себе душу, что бы там ни было?
— Как! Выдать себя?
— Я вас не понимаю, — с упреком сказал Найджел. — Почему вы не можете рассказать Аллейну, что вы делали, когда поднялись наверх? Нет ничего опаснее вашего молчания.
— Допустим, я расскажу, что пошла искать Чарлза…
— Вот как? Но зачем?
— Кто-то идет, — быстро сказала она.
Действительно, из-за деревьев донеслись легкие шаги. Когда из-за поворота тропинки появилась Марджори Уайлд, Розамунда встала.
Марджори была в черном пальто, без шляпы. Увидев их, она замерла как вкопанная.
— О… привет, — сказала она. — Я не знала, что вы оба здесь. Вам лучше, Розамунда?
— Да, спасибо, — ответила Розамунда, пристально глядя на нее. Тяжелое молчание повисло между ними. Миссис Уайлд неожиданно попросила у Найджела сигарету.
— Мы славно поболтали насчет убийства, — сказала Розамунда. — Как вы думаете, кто это сделал?
Миссис Уайлд приложила ладонь к щеке, слегка оскалив зубы. Ее голос, обычно такой резкий, наконец вернулся к ней на вдохе.