— Я… о Господи, Аллейн, это так мерзко. Во всяком случае, если я что-то и знаю, то это гроша ломаного не стоит.
— Извините, но даже о самой последней мелочи нельзя сказать, чего она может стоить. Вы раньше встречались с миссис Уайлд?
— Нет.
— А с мисс Грант?
— Однажды — в доме моего кузена.
— Ваш кузен когда-нибудь рассказывал вам о них?
— Не считая случайных упоминаний — никогда.
— Как далеко зашел его флирт с миссис Уайлд?
— Не знаю… дума… откуда вы знаете?
— Он ее обнимал в субботу вечером.
Найджел выглядел сильно смущенным.
— Если она была у него в комнате, — жестко добавил Аллейн.
— Это было не у него в комнате, — сказал Найджел, готовый откусить себе язык.
— Ага! Тогда где же? Ну, продолжайте, я ведь пробил вашу защиту. Вам ничего не осталось, как все рассказать.
— Откуда вы узнали, что он обнимал ее?
— «Вы сами мне только что сказали, — спокойно ответил великий сыщик», — насмешливо процитировал Аллейн. — Я знаю это потому, что его смокинг был изрядно испачкан ее крем-пудрой. Когда Рэнкин приехал, смокинг, по всей видимости, был чистый, и вряд ли он изменился в тот вечер, когда произошло убийство. Следовательно, это было в субботу. Я прав?
— Полагаю, что так.
— Это, должно быть, происходило перед обедом. Когда вы трогали «манлихер» в оружейной?
— О дьявол! — воскликнул Найджел. — А я-то думал, что чист!
Он как можно короче передал подслушанный диалог между Рэнкином и миссис Уайлд. Когда он закончил, они уже перешли пешеходный мостик в лесу и оказались в зоне видимости ворот.
— Вы говорите, — сказал Аллейн, — что после того, как Рэнкин и миссис Уайлд покинули комнату, а вы туда вошли, кто-то погасил свет. Не могло быть так, что сам Рэнкин вернулся и сделал это?
— Нет, — твердо ответил Найджел. — Я слышал, как он закрыл дверь и удалился. Нет, это был некто, сидевший в дальнем конце гостиной — в алькове, вы понимаете — и, подобно мне, подслушавший разговор.
— Вы получили какое-нибудь впечатление об этом человеке?
— Как же я мог?
— Ну, мало ли что. Хоть какого он пола, например.
— Я… только не придавайте этому, пожалуйста, никакого значения… мне кажется — не знаю почему, — что это была женщина.
— Ну, вот мы и подошли к воротам. Мистер Элфрид Блисс, который в макинтоше, как видите, с большим интересом разглядывает издали телефонную будку. Не будем ему мешать. Мой дорогой юноша, давайте-ка предпримем небольшую экскурсию.
— О Господи, что еще за экскурсия?
— Вам не приходилось читать роман «Слепые и зрячие»? Я собираюсь улучшить вашу журналистскую хватку. Пошли.
Он свернул с аллеи в лес, Найджел шел за ним по пятам. Они придерживались еле заметного следа, который вился сквозь густой подлесок.
— Я обнаружил этот след только вчера, — сказал Аллейн. — Действуя в соответствии с полученной информацией, как мы говорим в суде, я пришел, чтобы провести небольшое, но тщательное расследование. Кто-то прошел этим путем между половиной пятого и шестью вечера в понедельник. Я надеюсь кое-что узнать о личности этого человека. Смотрите в оба, хорошо?
Найджел пытался сообразить, что же он должен искать, и не придумал ничего лучшего, чем искать отпечатки подошв и сломанные веточки. Аллейн шел очень медленно, поглядывая вокруг и вниз при каждом шаге. Земля была упругая и совсем сухая. В лесу очень приятно пахло. След раздваивался и петлял. Аллейн вертел головой туда-сюда, останавливался, приседал на корточки подобно туземцу, изучал почву, выпрямлялся и снова медленно шел вперед.
Найджел пристально разглядывал запутанные узоры, вышитые зеленым на зеленом. Ему хотелось знать, кто же прошел здесь, шевеля листья, маяча темным силуэтом на фоне зеленых узоров, оставляя слабый след, по которому так усердно шел Аллейн.
Неожиданно они подошли к высокой железной ограде, и он понял, что они достигли опушки леса, которой Фрэнток примыкал к шоссе.
— Финиш! — сказал Аллейн. — Конец следа. Что-нибудь увидели?
— Боюсь, что нет.
— Там особо и нечего было видеть. Теперь взгляните сюда. Посмотрите на эти железные прутья ограды. Изрядно выцвели и поржавели, не так ли? На них еще как-то ухитряются держаться тощие ростки. Впрочем, их легко очистить. Можете просунуть руку между прутьями?
— Я? Нет.
— Я тоже. Но в понедельник кто-то сумел сделать это. Обратите внимание: маленькая ручка.
Он нагнулся над горизонтальной полосой и всмотрелся в нее. Затем осторожно запустил пальцы в соединительное звено, подставив носовой платок так, чтобы подхватить выпавшие оттуда какие-то ворсинки. Затем внимательно рассмотрел улов.
— Черный мех, — сказал он. — Кажется, это черный мех.
— «Холмс, дружище, это сверхъестественно», — пробормотал Найджел.
— Холмс не был таким простаком, чтобы все рассказывать, — ответил Аллейн. — Лично я считаю эти байки очень умными.
— Как скажете. Могу я спросить — вы ожидали найти в ограде черный мех?
— Нет, я не надеялся — это, конечно, удача.
— Ради Бога, Аллейн! — взорвался Найджел. — Скажите что-нибудь еще или вообще ничего не говорите! Мне очень жаль, но я заинтересовался!
— Дорогой друг, мне тоже очень жаль. Могу заверить вас, что я скрытничаю не из тщеславия или гордыни. Если я расскажу вам обо всех предпринятых расследованиях, вы, подобно мне, станете подозревать всех участников приема по очереди. В понедельник, ближе к вечеру, особа, опознанием которой я озабочен, пришла к этой ограде и, не замеченная «дождевиком» у ворот, выбросила на шоссе письмо с адресом и маркой. Оно было подобрано проезжавшим велосипедистом, который доставил его на деревенскую почту.
— Как вы все это разнюхали?
— Ах, какое несимпатичное выражение! Я вообще ничего не разнюхивал. Велосипедист, вместо того чтобы бросить письмо в ящик, положил его на прилавок, кратко пояснив, где оно найдено. Молодая женщина в кружевных манжетах, стоящая на страже почты Его Величества в Малом Фрэнтоке, проявила потрясающую смышленость. Я, конечно, просил ее задерживать все письма из Фрэнтока, и она, распознав местность, подумала — наверное, что-то затевается — и задержала письмо.
— И вы его получили?
— Да, я вам его покажу, когда вернемся.
— Оно что-нибудь проясняет?
— Пока скорее наоборот, но со временем прояснит.
Обратный путь через лес прошел в молчании. Но одну реплику Найджел все же подал.
— Завтра в это время, — сказал он, — следствие будет закончено.
— Видимо, так… или отложено.
— В любом случае, хвала Господу, мы сможем, по крайней мере, разъехаться по домам.
Они взошли по ступенькам парадного входа.
— Зайдите ненадолго в кабинет, — пригласил Аллейн. Кабинет был выделен в его личное распоряжение. Аллейн отпер дверь, и Найджел вошел следом за ним.
— Вас не затруднит разжечь камин? — попросил Аллейн. — Мы здесь побудем некоторое время.
Найджел разжег камин и свою трубку и опустился в кресло.
— Вот письмо, — сказал инспектор. Он достал из нагрудного кармана конверт и вручил его Найджелу.
— Могу вам сообщить, — продолжал он, — что на нем не было отпечатков пальцев; разумеется, к тому времени у меня уже были фотографии всех ваших отпечатков.
— Ах, вот как, — довольно тупо отреагировал Найджел.
Адрес на конверте был напечатан на пишущей машинке:
Мисс Сэндилэндс,
почтовое отделение Шамперворс-стрит,
Далвич
Текст внутри тоже был отпечатан на листке зеленой почтовой бумаги, которой пользовался сэр Хьюберт. Такая бумага лежала во всех спальнях. Найджел прочел его вслух:
«Пожалуйста, сейчас же уничтожьте пакет в Танбридже Б, и чтоб ни одна душа не узнала».
Подписи не было.
— Конверт нам ничего не говорит, — сказал Аллейн, — он взят из стопки канцелярских принадлежностей со стола в библиотеке.
— А шрифт?
— Соответствует шрифту машинки в библиотеке, на которой тоже нет ничьих отпечатков, кроме горничной и сэра Хьюберта — но те старые и неясные. Печатала неопытная рука — как видите, есть несколько исправлений.
— А вы нашли адресат — мисс Сэндилэндс?
— Человек из уголовного розыска вчера был в этом почтовом отделении. Клерк припомнил, что утром звонила какая-то женщина и спрашивала, нет ли писем для мисс Сэндилэндс. Их не было, и она с тех пор не давала о себе знать.
— Она, может быть, еще появится.
— Разумеется, но я не хочу ждать.
— А что же вы собираетесь делать? Обшарить Танбридж вдоль и поперек в поисках пакета?
— Я вижу, вам стало весело. Нет, я предлагаю работать с этого конца, и с учетом добытого мною черного меха это должно быть нетрудно.
— А причем тут мех?
Аллейн достал из кармана свой непременный вулвортский блокнот.
— Укрепляет память, — сказал он. — Без него я как без рук.
Он быстро листал страницы, бормоча себе под нос:
— Личность. Черты характера. Увлечения. Ага, вот: одежда. Одежда. Басгейт, Грант. Грант носила во время инцидента — не то. Комод, розовый шелк — не то. В гардеробе — это вероятнее. Красное кожаное пальто, коричневая ондатровая шубка, зеленые и коричневые твидовые жакеты и юбки. Красная шляпка. М-м — и здесь ничего.
— Вы очень дотошны, — сказал Найджел.
— У меня такая плохая память, — пожаловался Аллейн.
— Не кокетничайте, — бросил Найджел.
— Помалкивайте. Мне противны ваши шлепанцы, и я знаю, что вы пользуетесь мозольным пластырем. Хэндсли. Горничные. Норт. Давайте посмотрим.
— Уверен, что вы даром тратили время, переписывая нижнее белье Анджелы, — сердито сказал Найджел.
— Не перебивайте, пожалуйста — я не нахожу в изучении этих списков никакого удовольствия. Так, здесь ничего. Рэнкин. Токарев — а у него есть меховое пальто? Да, есть, поскольку он — импресарио, но у него перчатки восьмого размера. Попробуем дальше. Уайлд, Артур. Мистер и миссис.
Он оборвал свое бормотание, и его лицо вдруг приобрело странно отсутствующее выражение.