«Однако!» — улыбнулся детектив и, выждав минуты три, громко произнес:
— Il у a quelqu’un?[4]
Тут же из ванной комнаты выпорхнула горничная и на чистом французском языке услужливо ответила:
— Je suis a votre service, monsieur![5]
— Vous etes madame Claire Sans?[6]
— Oui monsieur, c’est moi![7]
— Claire, если не ошибаюсь, по-русски Светлана?! — с улыбкой произнес Кирилл.
Но Клэр такой перевод не понравился.
— Jenecomprend pas, pardon![8] — довольно сухо ответила она.
— Preferez-vous que nous continuions notre conversation en francais?..[9] — учтиво поинтересовался Кирилл.
— Кто вы и что вам надо? — с чисто русской раздражительностью спросила она.
— Меня зовут Кирилл Мелентьев, я частный детектив.
— О! — с нескрываемым удивлением протянула Клэр. — И что же вы от меня хотите?
— Где бы мы могли с вами поговорить?
— Уж конечно не здесь! — обвела номер рукой Клэр.
— Может быть, в кафе?
— А что вам, собственно, надо? — попыталась поскорее выяснить девушка.
— Могу вас заверить, что наш разговор не принесет вам никаких неприятностей, разве что духи фирмы «Герлен».
— Вам известны женские слабости! — печально вздохнула она. — Хорошо, через полчаса ждите меня в кафе «Анджелина». Это…
— Спасибо, я знаю!
Клэр не опоздала и, опустившись на стул, вздохнула:
— Устала, сил нет!
Кирилл протянул ей меню.
Она, не заботясь о талии, заказала салат, несколько пирожных и большую чашку кофе капучино.
— На моей работе не поправишься, — мило улыбнулась девушка.
«В самом деле!» — согласился с ней Мелентьев, глядя на ее худенькое, почти прозрачное лицо в обрамлении светло-пепельных волос.
— Простите, я не знаю, как вы предпочитаете, чтобы я называл вас Клэр или Светланой?
— Называйте Клэр! — обреченно усмехнувшись, ответила она. — Я уже привыкла, да и нельзя иначе, если работаешь в отеле, особенно с русскими постояльцами. Если узнают, что ты из России, чаевых от них не дождешься. Думают, вырвалась из нашего дурдома, так будь этим и довольна! И сразу фамильярничать начинают, противно!..
— А как же вам удалось, если это не секрет, вырваться из нашего дурдома?
— Ох! — вздохнула Клэр. — Какой там секрет! Но вспоминать не хочу, да и результат, сами видите, получился не блестящий. Сделала фиктивный брак… крутилась и так и этак, вот пошла в горничные. Думала (все дуры о чем-то думают), — пояснила она Кириллу, — год, ну два поработаю, посверкаю ножками, покачаю бедрами, лукаво подмигну и окручу какого-нибудь супербогатого мужчину. А в результате, — с едкой иронией подчеркнула девушка, — в супер-отеле пятый год мою унитазы за супербогачами…
— Может, вернуться? — после паузы весьма неуверенно произнес Кирилл.
— А что там я буду делать? В кафе посуду мыть? Мне-то уже тридцать пять… — Она посмотрела на свои пальцы. — Я ведь музыкальное училище по классу фортепиано окончила. Но думала, умнее всех окажусь — уеду в Париж, и будет у меня парижская жизнь… Только тогда я не знала, что парижская жизнь — это абстрактный взгляд издалека и у нее есть множество вариантов. Мне, как вы успели заметить, достался один из наихудших…
— И давно вы здесь? — с невольным сочувствием поинтересовался Кирилл.
— Десять лет!..
— Срок!..
Она расхохоталась.
— Это вы точно подметили: срок! Сама себе определила, и сама мотаю… Ладно! — махнула она рукой.
— Я закажу ликера?! — предложил Мелентьев.
— Пожалуйста! — согласилась Клэр. — Так о чем вы хотели меня спросить?
— Я буду с вами откровенен, да вы, вероятно, читали или слышали, что знаменитый танцовщик Денис Лотарев был недавно убит в Москве.
— Да, читала в газетах, благо их в отеле навалом… Жаль, такой красивый, талантливый… Вы знаете, я очень люблю балет. У меня есть даже кассета, где он танцует с Мариной Купавиной в «Дон Кихоте». Он как раз жил в одном из номеров, которые я обслуживаю, в 315. Он мне ужасно понравился… стремительный такой, статный и невероятно красивый… Я один раз зашла к нему в номер, цветы от какой-то поклонницы принесла, а он выходил из ванной… и я увидела его отражение в зеркале…
— Скажите, он догадался, что вы русская?
— Нет! У меня правило без исключений — с нашими держу дистанцию. Я — Клэр Санс и по-русски ни слова. Кстати, а как вы узнали? — с любопытством взглянула она на Кирилла.
— Вы что-то уронили в ванной и так хорошо вспомнили мать…
— Да, от этого трудно отвыкнуть, — улыбнулась она. — Но теперь учту на будущее.
— Понимаете, я не могу сформулировать вам конкретного вопроса… Вы просто попытайтесь припомнить… ну, например, кто заходил к Лотареву… о чем разговаривали… что он делал…
Клэр задумалась.
— Не скрою, раз уж разговор начистоту, было интересно заглянуть поглубже в жизнь таких звезд. — Клэр вздохнула так, что ликер вздрогнул в рюмках. — Ну что особенно привлекло мое внимание?.. Со своей невестой, Мариной Купавиной, он был немного резковат. Хотя она сама — капризная, своенравная, но такая милая… Потом эта оперная красавица, Леонелла Дезире… Вот голос! — закатила глаза Клэр. — Все время к нему в номер лезла, а он ее выпроваживал. Один раз чуть по лицу не ударил… Ну что еще?.. С балетмейстером Бельским однажды крепко говорил. Вероятно, требовал, чтобы тот его оградил от домогательств Дезире. Во всяком случае, я так поняла. Он в тот день был особенно взвинчен. Бельский его успокаивал, напоминал, что вечером спектакль. А Лотарев все требовал, даже грозил разоблачением и какие-то бумаги все совал ему в лицо… А мне, признаюсь, было так интересно, что я, вместо того чтобы только сменить полотенца, всю ванную комнату убрала, все цветы в вазах сменила… рисковала, конечно. Я должна убирать, только когда номер свободен, но Лотарев в тот день почему-то на репетицию не пошел. Ну я и воспользовалась предлогом. Они на меня, естественно, никакого внимания. Я же ничего по-русски не понимаю, — лукаво улыбнулась девушка. — Значит, он Бельскому эти бумаги, тот за голову: «Давай закончим гастроли, тогда все решим!» А тут стук в дверь, я открываю… Лотарев чуть не лопнул от ярости, на пороге как ни в чем не бывало стоит Дезире.
Тут уж он не выдержал, взревел и вытолкнул ее. «Вот это жизнь! — подумала я. — Буря в океане! А у меня что?.. Унитазы да раковины». Эх!.. Интересно, наверное, когда тебя такие красивые женщины домогаются? — лукаво сверкнула глазами Клэр.
— Да, когда именно такие, то очень интересно, — согласился Кирилл. — Может быть, еще пирожное?
— А почему бы и нет?! — разохотилась Клэр. — И ликера тоже можно!..
— Что же там были за бумаги? — задал вопрос Кирилл, когда официант принес заказ.
— Я заглянула! — рассмеялась девушка. — Я — ловкая! Но ничего интересного не обнаружила. Эти бумаги вообще касались третьего лица…
Мелентьев распрощался с Клэр на пороге парфюмерного бутика. Сверкая слезами благодарности, она прижимала к себе коробку с духами фирмы «Герлен».
После разговора с мадам Санс Кирилл расправил плечи и подумал: «А не попробовать ли и мне вкусить парижской жизни?»
Что такое парижская жизнь для мужчины? Это таинственно-волнительная, не похожая ни на каких других женщин парижанка…
Для Мелентьева она воплотилась в высокой, стройной, рыжеволосой Аньес. Она была в восторге от бархатного акцента Кирилла и… от всего остального. Даже скорее наоборот, сначала от всего остального, а уже потом… она вспоминала об акценте.
Какая у нее была душистая кожа! Какая упругая грудь!.. Как мило сморщился ее носик, когда он сказал, что ему пора уезжать.
— В эту ужасную ледяную страну? — воскликнула Аньес, вскочив с кровати в великолепном одеянии Евы. — А как же я? — неожиданно для Кирилла задала она, как оказалось, интернациональный женский вопрос.
«Надеюсь, ее прапрабабка не была одной из декабристок-француженок, отправившихся в Сибирь?» — не без волнения подумал он.
— Я буду тебе звонить, дорогая!
— Каждый день? — по-детски вздрогнули ее брови.
— Каждую ночь! — уточнил он.
— А потом?.. Потом ты вернешься?
Кирилл с жадностью провел руками по шелковистым изгибам ее тела и на тот момент совершенно искренне сказал:
— Я вернусь, Аньес!
— Я вернусь, дорогая! — повторил он в аэропорту, взмахнув рукой, правда, забыл уточнить, когда…
ГЛАВА 26
Медузообразное лицо Евгения Рудольфовича, как слизью, покрылось потом. Он охнул, вынул из кармана пышный батистовый платок и отер лицо.
— Все, понял! Спасибо! — с шумным придыханием говорил он по телефону. — «И какая же сволочь пронюхала про Веркино прошлое? — положив трубку, глубоко задумался мажордом. — Неужели Баркас донес? Но ему-то зачем? Ну уберу я эту шлюху, Константин с ума будет сходить… посходит и успокоится. А Баркасу нужно не ущипнуть Костика, а удавить… Вовремя сообщил человечек из МУРа, вовремя», — суетливо оглядываясь по сторонам, между тем отметил Евгений Рудольфович.
Он позвонил по телефону, и через полчаса в его кабинет вошли двое высоких крепких парней.
— Садитесь! — бросил им мажордом. — Надо хорошенько обдумать одно дело и сделать так, чтобы Костик поверил в нашу с вами непричастность. Понятно?
Парни кивнули.
— Надо будет красиво и чисто убрать Верку, — тихим шепотом объяснял Евгений Рудольфович.
Один из парней непроизвольно поднял брови.
— Надо! Надо! — втолковывал ему мажордом. — И лучше всего, мне кажется, автокатастрофа. Эта сука лихо гоняет на «Мерседесе», который подарил ей Костик. И еще человечка надо будет убрать… Славика!.. Тут уж на ваше усмотрение… но тоже чисто, красиво и главное, достоверно.