– Ну, они великаны и есть, – пожала плечами дама Адель. – Полтора‑два человеческих роста – кто, если не великан. Только вот в сказках великаны большие да глупые, а еще неповоротливые, неуклюжие, хотя и наделены соразмерной их росту силой. А рафаим отнюдь не такие. Во‑первых, они древнего рода и живут, как рассказывают в Старых графствах, очень долго. Я слышала в детстве и о таких, кто прожил три сотни лет. Умные, грамотные, они последние владеют «Старым разумением»– науками, что возникли и развивались еще до Первого Потопа.
– Это невозможно! – неожиданно эмоционально отреагировал на рассказ женщины мэтр Керст. – Вы понимаете, сударыня, что говорите?
«Лучше бы промолчал», – покачал мысленно головой Виктор, ему было жаль, что рассказ прерван на самом интересном месте.
– Ваше право не верить, – холодно ответила на выпад Сандера Ада. – А только если Первый Потоп случился, как утверждают отцы церкви, тысячу семьсот лет назад, а рафаим живут, скажем, по триста, то для них с тех пор минуло всего шесть поколений. Меньше, чем прошло для нас со времени покорения Аля…
– Пусть так, – остановил готового возразить частного поверенного мастер Сюртук. – Допустим. Что же дальше?
– Рассказывают, что они невероятно умны и сведущи в магии, – бросила кость дама‑наставница.
– Любопытно, – ухмыльнулся Ремт, видя растерянность Сандера, воспитанного, по‑видимому, на совсем других «сказках». – Что‑то еще?
– Говорят, они неожиданно быстры, даже стремительны, – продолжила довольная поддержкой Ада. – Подвижны и ловки. Оттого их и не видят те, кому не следует. Не замечают, словно они невидимки. Но так и получается! Иначе как можно не заметить живущих в горах великанов, даже если их немного и они чудесно прячутся?
– И в самом деле! – вскричал «простодушный» Ремт. – Как это возможно?
– Никак, – ответил ди Крей, обративший внимание на задумчивый вид Тины.
«Что же ты знаешь? – удивился он. – И отчего задумалась об этом именно сейчас?»
3
– Нам надо поговорить! – прозвучало не как предложение, тем более не как просьба.
Нежданный мясной обед, затянувшийся за разговорами часа на два, все‑таки закончился. Наступила ночь, и пора было устраиваться на ночлег. Компаньоны, воспрявшие после сытной и вкусной еды духом и телом, споро нарубили лапника для лежанок, устроенных среди мощных корней двух старых кедров, росших по случаю прямо рядом с костром. Соорудили подобие навесов‑шалашей на случай неожиданного ночного дождя и занялись личными делами. Ди Крей, неожиданно вызвавшийся прогуляться по ближайшим окрестностям – «Пройдусь дозором», – исчез в ночной тьме, а мастер Сюртук занял пост у костра, сославшись на одолевающую его все последние дни бессонницу.
«Что‑то маловато он спит». Скепсис Ады был не случаен, она хорошо знала таких, скажем, людей, кто практически не нуждался во сне. Вот только слово «практически», как всегда у людей, являлось всего лишь художественным преувеличением – спят все. Вопрос лишь, сколько, когда и как?
«С кем, тоже хороший вопрос, – усмехнулась она мысленно. – Но он пока к делу не относится, и задавать его мы не будем».
Итак, проводники были при деле, и трое путешественников оказались вдруг предоставлены самим себе. Тут‑то и прозвучало сакраментальное «нам надо поговорить».Предложение, как и следовало ожидать, поступило от частного поверенного.
«Ты еще долго терпел, парень, – усмехнулась Ада мысленно. – Очко в твою пользу».
– Извольте, сударь, – сказала она вслух.
– Хорошо, – согласилась Тина, садясь на импровизированной постели и выпрямляя спину. – Давайте поговорим.
– Начнем с вас, сударыня, – предложил Керст. – Не слишком‑то вы похожи на даму‑наставницу.
– А на кого, по вашему мнению, должна быть похожа дама‑наставница приюта для дев‑компаньонок? – Улыбнулась Ада.
Она не была уверена, что Сандер видит ее улыбку, тем более – что может различить в движении ее губ такие нюансы, как высокомерие или сарказм. Тем не менее улыбнулась. Не для него, для себя.
– Вернее, – поправилась она, – какой она должна быть, эта гипотетическая дама‑наставница?
– Трудно так сразу сформулировать…
– То есть положительным знанием данного предмета вы не обременены, – еще шире улыбнулась Ада. – У вас, однако, имеются некоторые предубеждения и смутные образы, почерпнутые из рассказов о работных домах, не правда ли?
– Возможно, – осторожно согласился Сандер.
– Строгая, как фельдфебель, злая и жестокая, словно тюремный надзиратель, тупая и грубая, как надсмотрщик на плантациях… Надеюсь, я ничего не пропустила?
– Полагаю, вы сгущаете краски, – осторожно ответил Сандер. Возможно, он не был уверен в своих словах и, похоже, начинал жалеть, что затеял этот разговор.
– Но в главном‑то я права? – Аду разговор начинал забавлять. Спать ей совершенно расхотелось, а инициатива Керста неожиданным образом могла послужить ее собственным интересам. Что уж там узнает про нее Сандер, это еще большой вопрос.
«Что позволю, то и узнает».
А вот ей совсем небезынтересно покопаться в прошлом частного поверенного, как и в прошлом своей юной подопечной.
– Ну…
– Суха, как бесплодная ветвь, замкнута и недоверчива… – продолжала перечислять достоинства Ада. – Что еще? Жадность? Глупость? Отсутствие женственности? Синий чулок, так сказать, вы это имели в виду?
– Возможно, – несколько сконфузившись, вынужден был признать Керст. – Но я…
– Оставьте! – отмахнулась Ада, с необыкновенным интересом отслеживая реакции молча сидевшей в тени дерева Тины. Девушка представлялась ей все более и более интересной.
«И как это я умудрилась пропустить тебя, золотко?»
– Оставьте, мэтр Керст! Вы здесь ни при чем, таково общее мнение, и оно гораздо ближе к истине, чем мне хотелось бы признать. Однако нет правил без исключений, особенно если сами правила сформулированы из рук вон плохо. Вы понимаете, о чем идет речь?
– Да, кажется…
– Вот и славно! Я не похожа на образ, сложившийся в вашей голове. Я не садистка и не дура, как мне кажется. Не лишена привлекательности как женщина. Помнится, даже вы повелись как‑то на особенности моей фигуры и черты лица, не так ли?
– Ну…
– Не смущайтесь, прошу вас! Тина отнюдь не дитя. Она знает много такого, от чего вы покраснеете до корней волос. Я права, милая?
– Я не знаю, от чего может покраснеть мэтр Керст.
– Достойный ответ.
– Прошу прощения, сударыня! – Керст все‑таки решился встать за честь дамы.
«Мило!»
– Ладно! – махнула она рукой. – Оставим эту тему, раз вы так настаиваете. Поговорим о вас. Кто вы, Сандер? Каково ваше настоящее имя?
Прозвучало резко, требовательно, но как, спрашивается, иначе могла прозвучать эта реплика?
– Сударыня, но вы же держали в руках мои бумаги!
– И не одна я, – снисходительно кивнула Ада. – Секретарь ее светлости тоже уверен, что они подлинные. Вы и в самом деле известны как частный поверенный, зарегистрированный парламентом Ландскруны. Соответственно, достоверным представляется наличие у Сандера Керста имперского гражданства первой категории, дипломов об обучении… Где вы, кстати, учились?
– В Велше, Нумере и в колледже св. Августа в Ландскруне.
– Недурно, – согласилась Ада. Тут не о чем было спорить, Сандер назвал три лучших университета империи. – Диссертацию защищали тоже в Ландскруне?
– Нет, – покачал головой Керст. – Степень доктора права я получил в коллегии святого Михаила.
– Верховный суд… даже так… Что ж, Сандер Керст весьма образованный человек, а вы?
– Я?! – вскричал пораженный ее вопросом Керст. – Но я и есть Сандер Керст!
– Возможно, – не стала спорить Ада. – Случается… Но откуда тогда этот меч и кто, черт возьми, обучал вас науке фехтования? Только не рассказывайте мне истории про буршей. Бурши из семей третьего сословия носят дрянные шпажонки и никогда не пережили бы боя с Охотником. С лесными разбойниками, впрочем, тоже, а вы, мэтр, как я помню, дрались одновременно с двумя.
– Вы тоже!
– А я и не спорю! Я родилась и выросла на Драконьем хребте. Я дворянская дочь, если желаете знать, да и вообще в замке, где я воспитывалась, даже малые дети умели держать в руках оружие. Но мы говорим не обо мне, а о вас. Итак?
– Я Сандер Керст, – ответил мэтр Керст, и голос его звучал достаточно твердо, чтобы ему поверить.
«Почти».
– Вы Сандер Керст, и…
– И я доктор права и лицензированный частный поверенный из города Ландскруна.
– А на бедре, доктор, вы носите…
– Меч с клеймом Риддеров.
– С двумя «Д», а не с одним?
– С двумя, – подтвердил Сандер. – Это боковая ветвь Ридеров, получившая дворянство от императора Константина и баронский титул от короля Георга Двенадцатого.
– И вы?
– Внук Агнуса де Риддера, но, увы, незаконнорожденный.
– Маршал Агнус… Значит, вы всего лишь бастард де Риддеров…
– Урожденный Александр цу Вог ан дер Глен, но меня усыновила семья Керстов, и с тех пор я Сандер Керст. Однако вы правы, до шестнадцати лет, пока был жив мой отец, я успел получить образование и воспитание, достойные имперского лорда. Тем труднее было позже вести жизнь обыкновенного стряпчего. Впрочем, дело давнее, я привык…
4
«Ну, ничего себе! Чисто роман!»
И в самом деле, чем не сюжет романа: симпатичный стряпчий из столицы на поверку оказывается незаконнорожденным сыном барона, носит клейменый меч и вообще весь из себя такой душка!
Тина приоткрыла глаза. Костер горел по‑прежнему ярко, а рядом с ним сидел в карауле Виктор ди Крей. Остальные, если верить глазам и ушам, крепко спали. И то сказать, судя по выглянувшей в облачную прореху луне, шел второй час ночи. А день выдался трудный, ужин – сытный, грех ли после такого заснуть? Ей и самой ужасно хотелось спать, но любопытство и тревога вполне компенсировали усталость и сытую истому. Тем не менее девушка не полагалась на одни лишь милости судьбы и молодого здорового организма. Щепотка пыльцы с цветов волчатника – очередной щедрый дар Глиф – заставила отступить и сон, и усталость.