допотопные умения,как мысли вслух, ушли в небытие вместе с теми, кто ими владел.
«Мысли вслух! Ну, надо же! Или рафаим совсем не те, за кого мы их принимаем?»
Отец!
Глиф, – вступил в разговор третий голос, такой же бесплотный, как и первые два, но скорее все же женский, чем мужской. – Игра окончена, детка, ты дома. И ты снова выиграла. Гроза твоя!
Моя! Моя! – захлопал в ладоши ребенок, пушинкой взмывая в воздух и стремительно увеличиваясь в размерах. – Гроза моя!
Одна! – поспешил уточнить «мужской голос».
Моя!
Зрелище было не для слабонервных, но никто из присутствующих, кажется, не дрогнул. С разными чувствами – с удивленным восхищением, как сам Виктор, или с разочарованием, переходящим едва ли не в злобное раздражение, читавшееся на лице Тины, – все они наблюдали за фантастической метаморфозой, творившейся прямо на их глазах. «Крошка» Глиф парила в наполненном золотым мерцанием воздухе, она стремительно увеличивалась в размерах и одновременно теряла вещественность, превращаясь в призрак себя самой: огромная и едва улавливаемая напряженным зрением фигура под стать первым двум.
– Так и уйдешь? – голос Тины заставил воздух вздрогнуть и, казалось, поколебал призрачные фигуры, безмолвно обменивавшиеся не предназначенными для «людских ушей», но угадываемыми обострившейся интуицией репликами. – Ты задолжала мне объяснение, не правда ли?
Я сделала тебе три подарка, – не оборачиваясь, ответила Глиф.
Вот как? – Мужская фигура уплотнилась, обретая видимость сущности. – Три подарка? Означает ли это, что ты совершила сделку?
Какая разница?! – почти с ощутимым раздражением откликнулась Глиф.
Такая, что совершивший сделку платит по счетам. Таков закон.
Можно подумать! – огрызнулась «девочка».
Я сказал бы, нужно думать перед тем, как заключаешь сделку.
Ох!
Ведь вы понимаете древнюю речь, не так ли? – повернулась к людям гигантская тень.
– К вашим услугам, – вежливо поклонился Виктор.
Госпожа? – получалось, что вопрос предназначался одной лишь Тине. Обидно, но не смертельно.
– Понимаю, – хмуро бросила Тина.
Я сожалею, госпожа. Глиф не должна была так поступать, но что сделано, то сделано, не так ли?
– Ну, прям гора с плеч, – голос Тины стал ниже, но раздражение, как ни странно, придало ему силы, а не наоборот. – Спасибо, что разъяснили, а то я, глупая, своим умом никак бы не дошла.
Меня зовут Думуз, – представился «мужчина», решивший, по‑видимому, игнорировать выпады обиженной девушки. – А это Меш, – указал он рукой на тень женщины. – Глиф наше порождение… – Он явно споткнулся на этом слове. – Чадо… ребенок… Ну, что ж, возможно, так даже лучше. Она наша дочь, хотя, говоря по правде, у нас это все не так, как у вас. Мы рафаим – духи гор, и вы, госпожа, первый человек, с которым я говорю за последние триста лет.
– Духи гор?
Я понимаю, что вы имеете в виду, госпожа, но мы совсем не то, что подразумевают люди, говоря о духах. Я знаю, помню… Не думаю, что мнения людей изменились. У вас нет возможности узнать больше, не так ли?
– Не знаю, – пожала плечами Тина. – Я не ученый. Вот, может быть, Виктор…
Смешное имя, так ты теперь Виктор? – спросила женская тень.
– А раньше? – сразу же спросил ди Крей.
Подумай над именами, начинающимися на «Г», – предложила «женщина» и отвернулась.
«Георг? Гирт? Гидеон? – Ни одно из этих имен ничего ему не говорило. – Герман? Геррит? Гис? Черт бы побрал эту стерву! К чему интриговать, если можно сказать прямо?»
– Так что случилось с Глиф на самом деле? – вернулась к теме разговора Тина.
Иногда она играет в «жертву», – объяснил Думуз. – Она принимает вид беззащитного существа… чаще всего маленькой девочки, и дает себя украсть. Чтобы получить «заклад», мой или Меш, Глиф должна вернуться сюда, на Холодное плато, не позже чем через два месяца, но ее должны вернуть, если вы понимаете, о чем я говорю.
– И мы ее вернули.
Да, именно это вы и сделали, – подтвердил Думуз. – Но обычно она не заключает сделок, добиться результата можно и другими способами…
– Значит, она нами манипулировала, – кивнула Тина. – Мы давно перевалили бы горы, если бы Глиф не гнала нас на встречу с вами.
Не факт! – подала «голос» Глиф, задетая, по‑видимому, за живое интонацией Тины. – Без меня вы вообще, может быть, никуда бы не дошли!
– Может быть, – согласилась Тина. – Но это был бы наш путь, а не твоя игра.
Все играют! – возразила Глиф. – Все лгут! И ты лжешь, и он, и она! А я дала тебе три дара, сделка состоялась!
– Но ты не предупредила меня о характере сделки, это обман!
А ты спрашивала?
– Нет, а должна была? – уперла руки в бока разгневанная девушка. – Я должна была подозревать в обмане несчастного ребенка?!
Никому нельзя доверять, – ответила Глиф. – Никому, никогда!
Достаточно! – остановил спор Думуз. – Глиф помешала вам в пути и заключила необдуманную сделку. Будем ли мы в расчете, если я проведу вас в Чиан?
– В Чиан? – растерялась Тина. – Боюсь, нам не дойти…
Вы будете в Чиане еще сегодня. Это честная сделка, не так ли?
– Так… А вы не обманете?
Я спросил. – Думуз был само спокойствие. – Если сегодня засветло вы окажетесь в границах княжества Чиан, будет ли это означать, что сделка состоялась?
– Чиан огромное княжество… – осторожно заметил Виктор, начинавший верить, что все еще может пойти на лад.
Савой, – предложил Думуз. – Вас устроит город Савой, моя госпожа?
– Как считаете, Виктор, – надменным голосом прирожденной аристократки спросила Тина, оборачиваясь к ди Крею. – Нас устроит Савой?
– Савой находится почти на самой границе Чиана и Фряжского княжества, ваша светлость, – объяснил Виктор. – Прямо на реке Фрай. Оттуда по реке до океана пять дней пути, а из Порт‑Фрая до Ландскруны – семь.
– Да, меня устраивает ваше предложение.
Тогда идите, и да не оставит вас удача! – сказал Думуз и указал призрачной рукой куда‑то вбок.
Виктор непроизвольно проводил это движение взглядом и с удивлением обнаружил, что в саженях двадцати от них прозрачная преграда исчезла вместе с ярившейся за ней снежной бурей. В этом месте открылась странная картина, словно бы вырванная из какого‑то другого пейзажа и перенесенная сюда на Холодное плато силой неведомых чар. Впрочем, все так и обстояло, ведь если рафаим – духи гор, то и чары их, вероятно, не чета ведовству обычных колдунов.
Сухая каменистая почва высокогорного плато, усеянная мелкими осколками камня и редкими пучками пожелтевшей травы, незаметно переходила в мощенную истертыми и кое‑где даже потрескавшимися гранитными плитами дорогу, еще дальше – саженях в пятнадцати впереди – переходившую в отчетливо взгорбившийся мост. То есть мост был виден только до трети подъема, дальше клубился туман.
Вам туда.
– А что там, за туманом? – спросила неожиданно дрогнувшим голосом Тина.
Савой… Империя… Судьба, – непонятно ответил Думуз.
«Савой, империя, судьба, – повторил за ним Виктор. – И что, ради бога, все это должно означать?»
2
Туман пах железом, и эта странность Тине решительно не понравилась. Ей вообще все это сильно не нравилось: странный хмель, поселившийся было в ее крови несколько дней назад, вдруг исчез, и она ощутила себя такой одинокой, какой не была, кажется, даже в самые худшие годы в приюте для девочек. Неведомое будущее разверзлось перед ней наподобие пропасти, и ужас, летящий на крыльях ночи, из метафоры неожиданно превратился в единственного настоящего друга. Такого, что не бросит и не подведет, не обманет, но и спуску не даст. Нерадостное открытие, чего уж там, но есть лишь то, что есть. Иного не дано.
«Птица Аюн… – думала она едва ли не со злобой. – Княгиня… Ваша светлость! Держи карман шире, девушка! Хорошие концы бывают только у сказок и крепких красавцев‑кинжальщиков в Ханке!»
Она решительно вошла в густую туманную муть, клацнули о мостовой камень железные подковки сапог, глухо ударили копыта лошади. Туман окружил Тину со всех сторон, плотный, серовато‑белый, пахнущий железом и кладбищем. Окружил, обнял, украл краски и звуки, лишив и те, и другие жизненной силы, спутал направления, замутил взгляд…
«Господи всеблагой! Еще один обман?»
Она нерешительно шла вперед, ничего не разбирая вокруг, лишь ощущая под ногами крутой подъем, и хотела уже остановиться, чтобы окликнуть спутников, разобраться, понять, но испуганная лошадь толкнулась ей в спину. И Тина непроизвольно сделала еще несколько быстрых шагов – просто чтобы не упасть: шаг, еще один, и еще, и неожиданно для себя вылетела из тумана на освещенный заходящим солнцем обратный скат моста. Когда и как она миновала вершину горба, Тина не помнила. Или не заметила. Или еще что, но…
«Ну, ничего себе!» Она оглянулась в растерянности, но позади все так и обстояло, как должно было быть, если смотреть прямо перед собой – сплошная стена тумана, за которой не видно ни гор, ни противоположного конца моста. Туман, против которого оказались бессильны даже теплые солнечные лучи, заполнял русло неизвестно откуда взявшейся вдруг реки. И это было все, что можно сказать о том месте, откуда пришла Тина и откуда выходил сейчас на свет Ремт Сюртук, ведущий в поводу «виновато понурившуюся» – так это выглядело – вьючную лошадь. Но стоило отвести взгляд в сторону, как глазам открывалась совсем другая картина… Просторное голубое небо, отдающее глубокой синевой приближающегося вечера, пологие холмы, поросшие лесом, кое‑где лиственным, раскрашенным в цвета осени, а кое‑где хвойным, темным – кедровым, более светлым – сосновым… Желтоватые прогалины, убранные поля, фермы, изгиб реки…