[11] — плод воспаленного воображения первых инквизиторов.
Да, в библиотеке Спэрроу-хилл полно книг с рецептами, но для обычного человека они бесполезны, как справочники по ядерной физике для простого обывателя. Потому как только ведьме доступно слить воедино попутный ветер, невесомость перышка и старый пылесос. Другое дело, что подойдет для этих целей не каждое перышко, попутность ветра окажется под большим сомнением, и уж точно понадобится пылесос определенной конструкции.
Однако пока ведьма этого не сделала, поймать ее за руку практически невозможно. Поэтому-то Инквизиция в бесспорном порядке подписывает ведьм на лицензию, чтобы иметь хоть какой-то контроль над ними.
Хуже дело обстоит только с нами, проклятыми. Но об этом как-нибудь в другой раз.
— Прочитавший прошение должен был либо до конца жизни стать рабом ведьмы, либо облысеть и покрыться незаживающими язвами. На выбор. Со мной, как видишь, ни того ни другого не случилось.
— А что тогда случилось?
Дожевав рогалик, Тэмаки пожал плечами:
— Акума его знает. Направленные на меня заклинания, как правило, либо не срабатывают вовсе, либо оборачиваются мне на пользу. Похожих случаев было не один и не два. Помню, когда моя семья пыталась породниться с семьей Хасегава, мне приворотное зелье даже в мисо-суп подливали. Чувств к Аой у меня так и не появилось, но кишечник работал как часы. Однако в любом случае спасибо той ведьме за то, что проблем с прической у меня теперь нет. — Хиро большим глотком допил кофе и вылез из-за стола.
Мне срочно пришлось отвести взгляд — рассветник довольно потянулся, так что под майкой обрисовался твердый рельеф груди.
Ну что со мной сегодня такое! Срочно мыть посуду. Как говорит мама, чистая посуда — чистые помыслы!
— Ты на работу не опоздаешь? — донесся до меня сквозь шум льющейся воды вопрос Хиро.
— Мне к одиннадцати. Кстати, я сегодня дежурю, поэтому буду поздно.
— Ясно. — Он по-хозяйски ухватил меня за талию и сдвинул с пути, пробираясь к холодильнику за бутылкой питьевого йогурта.
От неожиданности я чуть не выронила скользкую от пены чашку. Затем пару раз глубоко вдохнула, приводя себя в чувство, быстренько домыла посуду и поспешила скрыться у себя на антресоли. Лучше уж припереться на работу пораньше или прогуляться по Мэгпай-стрит, чем оставаться наедине с Хиро. А то после сегодняшней ночи в голове у меня мелькали мысли одна другой провокационнее.
Рассветник же, не подозревая о моих душевных терзаниях, засел в гостиной, нацепив очки и обложившись документами. Он пристроил на стол супертонкий ноутбук на свободное от пухлых папок место и увлеченно настукивал что-то на клавиатуре. Периодически Хиро лез в очередную папку, быстро перелистывал документы, находил нужный, углублялся в чтение, после чего снова возвращался к ноутбуку.
— Я пошла.
— Счастливо, — не отрывая взгляда от экрана, махнул рукой Тэмаки.
Под ногами раздался шорох. Я подняла листок, на который чуть не наступила, и невольно вчиталась. Это была обычная манограмма — динамика за последние полгода с помесячной разбивкой. Ну, знаете, такие просят предоставить в магбанке для заполнения заявки на получение кредита.
— Какая образцово-показательная манограмма, прямо как по учебнику, — заметила я, положив листок на ближайшую ко мне папку.
Руки Тэмаки неожиданно зависли над клавиатурой.
— Что ты сказала? — Хиро поднял на меня оторопелый взгляд. Очки в темной оправе съехали к самому кончику носа.
— Ну, манограмма… она прямо как из учебника по маганализу, — неуверенно повторила я, запинаясь. — Динамика чересчур ровная, экстремумы через одинаковые промежутки. Мы в колледже… проходили.
Рассветник отчего-то просветлел лицом, пробормотал что-то непонятное и лихорадочно зарылся в папках, а я, поправив лямки рюкзака, тихонько направилась к двери, надеясь на то, что к моменту моего возвращения Хиро дома не будет.
Рюкзак потяжелел на бутылку с приворотным зельем — она была заныкана на самое дно и ждала там своего часа, чтобы предстать перед трио «ВеликиЭ» во время моей обличительной речи. Кроме того, оставлять ее дома с Хиро было слишком опасно — не хватало мне еще одной такой ночки. Я и первую-то едва пережила.
Почти на пороге меня остановила одна мысль.
— Благодаря вам за последние пару месяцев банк не проиграл ни одного дела о взыскании просроченной задолженности, так?
— А?.. Да, все верно. — Рассветник даже не обернулся.
Сколько мертвецов поднято по решению суда за то же время, я уточнять уже не стала. И без того вырисовывалась картинка в довольно мрачных тонах, где центральным персонажем был, собственно, Тэмаки Хиро.
— Как же все это странно, — пробормотала я миссис Грабовски вместо приветствия, тихонько прикрывая за собой входную дверь.
Как день не задался с самого утра, так он и продолжился. Едва я успела прийти на работу, как мне позвонили из дома.
— Как ночь прошла, лапушка? — елейно поинтересовалась тетя Э. — Бледновато что-то выглядишь.
Я тяжко вздохнула, представив, как трио «ВеликиЭ» в полном составе сидит у магического шара, отпихивая друг друга локтями, чтобы лучше было видно.
— Элка, надеюсь, ты показала парню, кто тут у нас ведьмовское отродье! — вырвала у нее трубку Ба.
«Мама, что за выражения!» — возмущенно завопила где-то на заднем плане родительница, но бабушку это, разумеется, нимало не смутило.
— Приезжай, лапушка. — Трубку снова перехватила тетушка. — Я тебе дни распишу, когда лучше будет мужа попользовать. А то заждались мы внучек-то.
— Приеду! — рявкнула я так, что половина бэк-офиса вынырнула из-за перегородок и тут же трусливо попряталась обратно. — Ох, как приеду! С подарочком! Ждите!
И швырнула трубку на рычаг.
— Эл, ты чего? — осторожно поинтересовалась Мари.
— Ничего, — огрызнулась я и зарылась в запрошенный кредитным отделом реестр выданных кредитов.
Ближе к вечеру, когда мне понадобилось отнести документы на подпись во фронт-офис, в коридоре меня поймал Хантер.
— Спэрроу, ты куда пропала? То канючишь под дверью — сделай да сделай отчет по мертвякам, а то ни слуху ни духу.
Зря он сегодня ко мне подошел. В меня с утра точно баньши вселилась. Причем в сезон брачных завываний. Орать начинаю по малейшему поводу, а останавливаюсь с трудом.
— Сладенького захотелось, да? Опять мне зефир тащить? Или, может быть, конфеток?! — Я уперла руки в бока. — Неделю как дура за тобой ходила, упрашивала! А ты только сейчас проснулся!
— Эла, ну ты чего? — оторопел парень.
— А ничего! Где отчет, спрашиваю?
Росс совсем стушевался:
— Тебе на почту файл еще с утра скинул…
Определенно в том, чтобы быть стервой, есть свои плюсы.
— Давно бы так.
Крутанувшись и гордо выпрямив спину, я зашагала в приемную, неся документы на подпись, точно это были приказы о смертной казни. Народ шарахался от меня, как от идущего на аутодафе инквизитора.
Но самое интересное приключилось вечером, когда я выгрузила-таки выпрошенный у Хантера отчет и поняла: все случившееся в этот день всего лишь цветочки по сравнению с тем, что еще может произойти.
Глава 24
По дороге внизу полз пафосно-глянцевый ретромобиль, подслеповато обшаривая светом лупоглазых фар дорогу. Он петлял по узким улочкам квартала, неспешно продвигаясь по направлению к докам, что захламляли речное устье.
Не особо напрягаясь и не боясь потерять машину из виду, я летела следом, хотя меня одолевали размышления, не впустую ли все эти мои ночные полеты, и не стоило ли воспользоваться помощью Бенджиро. Кто знает, может, Ева Мюллер не имеет никакого отношения к исчезновению Малыша, а в настоящий момент она всего лишь направляется к очередному донору. И неизвестно, насколько это затянется, а кое-кому (не будем уточнять кому) завтра с утра на работу. Я и так часа два с гаком прокараулила у служебного входа в «Винтаж», дожидаясь, пока прекрасная мисс Мюллер соизволит покинуть заведение. Она же вышла оттуда только в первом часу, втягивая мой взгляд в энергетическую воронку ауры суккуба, отчего мне тотчас захотелось полететь в противоположную сторону. Но чувство долга в очередной раз перебороло нежелание ввязываться в очередную авантюру.
Машина затормозила у приземистого темного здания без окон. Тусклая лампочка над входом не справлялась со своей задачей, и стоило фарам потухнуть, как подъезд снова погрузился во мрак. Гулкий стук каблучков далеко разнесся по пустынной улице и окончился лязгом тяжелой входной двери.
А я, как всегда, осталась не у дел снаружи.
Когда я уже начала думать, что суккуб зашла в неприступный бункер, на противоположной стороне здания нашлось-таки приоткрытое вентиляционное окошко. Просунувшись между прутьями решетки, я оказалась в длинной трубе, которая привела меня в огромное полутемное помещение, заставленное громоздкими ящиками самых разных размеров.
На первый взгляд тут никого не было. С другой стороны, воробей — не сова, в темноте ориентироваться не приучен.
Возможно, за одним из этих ящиков притаилась Ева Мюллер, готовая схватить беззащитного воробушка своими наманикюренными коготками. От этой мысли стало как-то неуютно.
Было тихо. Где-то далеко внизу слабо горела настольная лампа, наполовину загороженная нависающей над ней неподвижной тощей фигурой.
Спускаться до бетонного пола пришлось довольно долго. Я осторожно спрыгивала с ящика на ящик, стараясь потише хлопать крыльями. Мысль о притаившемся в темноте суккубе не давала мне покоя.
Внизу кидаться на меня никто не спешил. Я выглянула из-за ящика. Возле старого покосившегося стола никого не было. Только жгла электричество непонятно кем включенная настольная лампа с облупленным зеленым абажуром. А тощая фигура оказалась вешалкой с накинутым на нее старым рабочим халатом.
Раздавшийся справа шорох и последовавший за ним стон заставили меня взлететь и, шумно хлопая крыльями, метнуться за нагромождение железных ящиков. Замерев там, я напряженно вслушивалась в гулкую тишину. Через некоторое время хриплый стон раздался вновь.