Я смотрю на Родриго. На лице его страх и безнадёжность. Его не похитили, но часть его тоже исчезла в ту ночь в лагере.
– А что было потом? – тихо произносит Лирик.
Родриго вздыхает.
– Я бросился за помощью. Наверное, я упал и ударился головой, потому что очнулся уже утром. Наши преподаватели стояли вокруг. Я рассказал, что видел, но мне не поверили. Они решили, что я выдумал это, чтобы меня не наказали за уход из лагеря. – Он слабо улыбается. – Я почти убедил себя, что Зак просто убежал. В это легче было поверить.
Ниа хватает его за плечо:
– Мы тебе верим.
Родриго смотрит ей прямо в глаза:
– Что-то забрало Зака.
– А теперь мою сестру, – Квинси громко сглатывает. – И Шей.
– Почему оно забрало Зака, а не тебя? – спрашиваю я.
Дверь распахивается. На пороге появляется высокая женщина с длинными тёмными волосами и большой родинкой на щеке. Она хмурится:
– Всё в порядке?
Родриго поправляет очки и выпрямляется.
– Да, мама, всё в порядке. Я просто разговариваю с друзьями… из библиотеки.
– Из библиотеки? – Женщина пристально разглядывает нас.
Не знаю, поверила ли она.
– Обед готов. Терпеть не могу, когда еда стынет. И нам скоро ехать на уроки музыки и рисования, – произносит она.
– Хорошо, я сейчас, – Родриго вымученно улыбается.
Женщина колеблется, потом уходит в дом, закрыв дверь.
Плечи Родриго снова опускаются.
– Она бы рассердилась, если бы узнала, кто вы на самом деле. Мама не любит, когда я рассказываю, что случилось в лагере.
– Ты рассказал ей правду? – спрашивает Ниа.
Он невесело смеётся.
– Пытался. Но быстро научился помалкивать. Я не хочу быть странным мальчиком, который верит, что чудовище похитило его друга, утащив в чёрную дыру.
– Извини, – говорит Ниа.
– Слушайте, я рад, что Зак вернулся, и сожалею, что всё это продолжается, но… – Родриго разводит руками. – Я не могу…
– Ещё пару минут, – прошу я. – В тот день больше ничего странного не случилось?
– Не припомню, – пожимает плечами Родриго. – Обычная жизнь в лагере. У нас весь день были разные занятия. Зак был почти всё время занят, и я тоже. Они играли, потом ходили купаться, а я был в походе. Мы встретились за обедом, а потом… случилось всё это…
– А ранки или метки у Зака были? – спрашивает Ниа.
Родриго морщит лоб.
– Было что-то на запястье. Он ходил к медсестре, та сказала, что это просто укус какого-то жука.
– Ох, – вздыхает Лирик.
– Вроде этого? – я показываю руку Квинси.
Родриго шарахается, как будто Квинси заразный.
– Точь-в-точь.
– Нет! Нет! Оно заберёт меня! – Квинси пытается содрать метку. – Уберите! Уберите!
Ниа поворачивается ко мне.
– Ты был прав. Это означает, что тебя пометили. У нас у всех такая будет? Зак сказал «один за другим». Он нас всех нарисовал.
– Увы, увы, – Лирик прислоняется спиной к перилам. – Мы в этом списке на очереди.
Родриго открывает дверь.
– Это всё, что я знаю. Мне надо идти, – он спешит уйти в дом.
Я перегораживаю ему дорогу.
– Подожди! Последний вопрос. Ты говорил, что рассказал всё полиции и какому-то парню. Что это за парень?
– Один мороженщик задавал тут вопросы. Я его раньше никогда не видел. У него длинный шрам на щеке, – отвечает Родриго.
– Мороженщик со шрамом? – Ниа смотрит на меня широко открытыми глазами. – Это Хайд?!
Моё сердце буквально выпрыгивает из груди.
Родриго пытается закрыть дверь.
– «Мороженое мечты»? – спрашиваю я его. – Это было «Мороженое мечты»? Это важно!
– Возможно. Пусти, я больше не хочу разговаривать! – резко произносит Родриго.
Я отпускаю дверь. Она захлопывается. Щёлкают засовы. Три штуки. Как на двери в комнату Зака. Их звук отдаётся у меня в ушах.
– Зачем бы Хайду приходить сюда? – удивляется Ниа.
Сердце в груди замирает. Я нащупываю в кармане деталь головоломки и крепко сжимаю.
– Джастин? – зовёт Ниа.
– Нам надо уходить. – Чтобы всё обдумать, мне надо двигаться. Родриго сбросил несколько бомб нам на голову, в голове у меня каша.
Мы торопливо спускаемся с крыльца к своим велосипедам.
– Это что же творится-то? – Лирик обхватывает голову. – Хайд странно вёл себя вчера, задавал вопросы, но…
– Он привёз эту тележку с мороженым в дом Зака, – говорит Ниа. Она крепко держит Квинси, который так ослаб, что легчайший ветерок может сбить его с ног. – Зачем мы ему?
– Джастин? – Лирик прикрывает рот, как будто боится тех слов, что произносит. – Шей была не Шей? А если Хайд – не Хайд? Если он и есть чудовище?
Я уставился на него. В голове клубятся мысли, но я не могу ухватиться ни за одну из них. Похоже, мы правда столкнулись с чем-то сверхъестественным и всесильным. Квинси прикрывает рукой метку на запястье. От него исходят волны страха. На него больно смотреть. Он может исчезнуть. И Лирик. И Ниа. Я больше не хочу никого терять!
Внезапно Квинси подскакивает и озирается.
– Что случилось? – Лирик встревожен.
Квинси с трудом сглатывает:
– Да… ничего. Мне что-то показалось…
– С тобой всё в порядке? – спрашивает Ниа.
Он, похоже, серьёзно напуган. Кажется, что за нами следят, но я не вижу ничего подозрительного – дома, машины, деревья… всё как обычно.
Квинси резко поворачивается, его рюкзак соскальзывает с плеч на землю.
– Давай я понесу, – Лирик тянется к рюкзаку, но Квинси поспешно подбирает его.
– Нет. Я сам.
Лирик бросает взгляд на меня.
– Мне показалось, он тяжёлый.
Что в рюкзаке у Квинси?
– Джастин, что будем делать? – произносит Ниа.
Вопрос эхом отдаётся у меня в голове. Ребята смотрят на меня с надеждой и страхом.
– Поехали, – я запрыгиваю на велосипед.
– Куда? – интересуется Лирик, пока все садятся на велосипеды.
Надо решить. Я смотрю на дорогу.
– Искать Хайда.
09
Мы катаемся по городу почти два часа, надеясь встретить грузовичок Хайда, но безуспешно. И в магазине его не было. Ниа пыталась узнать о нём в интернете, но не нашла никакой информации о Хайде Миллере. Он неизвестно где.
– Остановитесь. Мне надо передохнуть, – просит Квинси и, обессилев, ложится на руль.
– И мне бы пять минут, – лицо Лирика от жары малиновое.
Мы остановились на тротуаре перед маленьким магазинчиком. В нём полно покупателей.
– Я устал! – Квинси валится на землю. – Никогда мы этого Хайда не найдём.
Ниа садится на бордюр и обмахивается рукой. Мы все взмокли.
– Может быть, пора обращаться за помощью?
– К кому? – Кожа у меня такая горячая, что прямо горит.
– Могу позвонить папе с мамой, – предлагает Ниа. – Или ты поговори с Викторией. Она умная. Она могла бы…
– Мы же ничего не знаем. Ничего, что… – Я вздыхаю. – Ничего похожего на правду. Хайд – наша единственная ниточка. Если мы получим от него ответы, то сможем обратиться за помощью.
Лирик кивает.
– Согласен. Сперва надо узнать побольше.
– И что теперь? Мы же не будем кататься бесконечно. Где этот Хайд? – говорит Ниа.
Я смотрю на пекарню через дорогу. Оттуда плывёт аромат свежей выпечки. Желудок мой урчит, напоминая, что я не позавтракал. Миска хлопьев была не сегодня утром, а, кажется, давным-давно.
– Может, разделимся? – предлагаю я.
– Не стоит. В фильмах ужасов это всегда плохо кончается, – возражает Лирик.
– Я не хочу один… если… если, – бормочет Квинси. Он горбится под тяжестью рюкзака, раскачивается и что-то бурчит под нос. Я вспоминаю Зака в его комнате.
Ниа охает, указывая на Квинси. Тот подскакивает.
– Что такое?
– Эта мелодия, что ты напеваешь… – говорит она. – Я тоже её слышу. Она похожа на…
– …рекламу мороженого! В грузовичке Хайда! – Вот и мои уши Дамбо пригодились.
Мы все оглядываемся по сторонам. Музыка звучит громче.
«Ешь мороженое и играй. Ешь мороженое и играй», – раздаётся странный звон, и навязчивая песенка повторяется.
– Вон он! – кричит Ниа.
Грузовичок Хайда движется по улице вдоль магазина. Поворачивает за угол.
– Поехали! – Я прыгаю на велосипед.
Остальные тоже хватают свои.
Погоня начинается. Не обращая внимания на дорожное движение, мы проскакиваем между машинами. Едем прямо по газонам и стоянкам. Огибаем дома. Пешеходы возмущённо кричат нам вслед.
Мышцы ног горят. Никогда в жизни я не ездил так быстро. Ветер свистит в ушах. Всё вокруг сливается.
– Куда он едет? – кричит Ниа.
Хайд направляется к выезду из города, далеко от нашего района.
– Не потерять бы его, – отзывается Лирик, прибавляя скорость.
Я еду рядом. Ниа и Квинси немного сзади. Погоня продолжается. Музыка умолкает. Хайд поворачивает налево. Ох, знаю я это место. Хилкрест. Здесь на кладбище похоронена моя мама. Вот только этого не хватало!
Нога соскальзывает с педали. Меня заносит. Я чуть не врезаюсь в Лирика, с трудом удерживая равновесие. Я крепче хватаюсь за руль и стараюсь дышать ровнее.
Кладбище Лесные Холмы. Странное название для плоского, как блин, места, где почти нет деревьев. После похорон я ни разу не был здесь. Моя сестра считает, что мне стало бы лучше, если бы я сходил. Она ошибается. Я попрощался, и не хочу делать это каждую неделю или даже раз в месяц. Мне и единственный раз нелегко дался.
Мы едем мимо кладбища. Ниа догоняет меня. Она едет справа. Слева Лирик. Я под защитой. Я сосредоточенно кручу педали.
Я не буду вспоминать, как хоронили мою маму в жаркий солнечный июньский день. Я не буду вспоминать, что её могила рядом со скамейкой и растрескавшимся каменным ангелом. Я не буду вспоминать, как отвратительно сладко пахли цветы у её гроба.
Я не буду вспоминать, как миссис Мёрфи держала меня за руку и плакала. Она любила мою маму, но, полагаю, что плакала и из-за исчезновения Зака. Может быть, она думала, не умер ли он тоже.
Я не буду вспоминать, как представлял, что будет, если придётся ещё раз прийти сюда, на похороны Зака.