– Он ещё не в себе. По ночам ему бывает плохо. Кошмары, лунатизм… Я не хочу, чтобы он вышел и получил травму.
Я сглатываю. Заку не становится лучше. Никто не знает, почему он пропал больше года назад и как вернулся, покрытый шрамами. Он не может объяснить, что произошло.
– Он поправится, – говорю я. Ей необходима поддержка.
Миссис Мёрфи улыбается сквозь слёзы.
– Джастин! – кричит Ниа.
Бросив последний взгляд на запертую дверь, я бегу наружу. Лирик уже склонился над столом и уписывает угощение за обе щеки. Его лохматая светлая шевелюра нависла над блюдами с закусками. Мы все ровесники, но он кажется почти на голову выше из-за шапки кудрей.
Он улыбается. Между зубами у него застряли кусочки попкорна.
– И это всё? Пора бы уже гостям собраться!
– Приглашали в пятницу к четырём, – Ниа достаёт телефон, смотрит на экран. – Сейчас 16:07.
– Я пришёл без пятнадцати, – говорит Лирик.
Ниа показывает ему язык.
– Вот-вот, пожрать пришёл.
– Да ну, конечно!
Я осматриваюсь. Зака нет.
– Эй! – Лирик отрывает меня от тревожных мыслей.
Он протягивает кулак, я стукаю своим. Лирик – единственный белый парень в нашем районе. Его семья приехала сюда, когда мы пошли в первый класс, и с тех пор мы верные друзья.
Фантастическая четвёрка. Так мы называли себя – я, Ниа, Лирик и Зак. Мы проводили вместе столько времени, что родители шутили, что у нас один мозг на всех. До тех пор пока моя мама не заболела и не исчез Зак.
Ниа кладёт наш подарок на стол рядом с небольшим газетным свёртком.
– Что это? – я показываю на подарок Лирика.
– Потрясающий сюрприз для Зака. – Лирик хватает карамельку.
– Не подглядывай! – он не даёт Ниа заглянуть в свёрток.
– Это гармошка, – сообщает она.
Лирик машет руками.
– Откуда ты узнала?
– Ты звонил мне после того, как нашёл её на распродаже, и твердил, что музыка делает всё лучше, что гармошка, с которой ты не расстаёшься, была для тебя идеальным подарком, что однажды ты станешь знаменитым музыкантом…
– Хорошо-хорошо, губительница сюрпризов! – Лирик хмыкает. – Всё-то ты помнишь…
Ниа стучит себя по голове.
– В один прекрасный день накопленная здесь информация может спасти тебе жизнь. Знание – сила, несмышлёныш!
Лирик смеётся.
– Как бы то ни было, надеюсь, что мой подарок понравится Заку. Если он захочет, я даже научу его играть одну песенку прямо сегодня.
Мы с Ниа морщимся. Лирик достаёт из кармана потёртых джинсов гармошку и целует её.
– Ты моя прелесть.
– Ты видел Зака? – спрашиваю я.
Лирик качает головой.
– Нет ещё. Я заходил пару дней назад, но его мама сказала, что он плохо себя чувствует.
– Думаешь, этот праздник – хорошая идея? Эти засовы на двери как-то намекают, что не очень.
Ниа теребит свои косички.
– Уверена, он будет рад нас видеть. Мы поможем ему забыть о случившемся.
Лирик и я грустно переглядываемся. Надеюсь, она права. Мы думали, что он сможет вернуться в школу после летних каникул. Но теперь я не уверен в этом.
– Кто-нибудь хочет мороженого? – Лирик открывает крышку тележки, стоящей у стола. «Мороженое мечты» – написано на ней красными буквами. Ниже приклеены этикетки разных сортов лакомства: сахарные рожки, хрустики, вырвиглаз…
– Сколько ты уже съел? – интересуюсь я.
Лирик кривит губы.
– Два или три. Или четыре…
Ниа удивлённо округляет глаза и хватает рожок.
– Хочешь? – спрашивает она меня.
– Конечно! – Снимая обёртку, я бросаю осторожный взгляд на дом Зака.
Внутри хлопает дверь, из открытого окна доносятся приглушённые голоса. Над двором проплывает тень. Я гляжу вверх – там кружится чёрная ворона. К ней присоединяются ещё две. Они садятся на крышу дома. Они крутят головами, а потом смотрят прямо на меня.
Кар! Кар!
Я подскакиваю. Мороженое выскальзывает из моей руки.
– К беде!
Я оборачиваюсь к Ниа.
– Что?
– Это к беде, если ты роняешь мороженое и сперва на землю падает рожок, – объясняет она.
Тающее мороженое растекается вокруг.
Лирик смеётся.
– Ты это сейчас придумала.
– Нет, где-то слышала. Это правда.
Я пытаюсь усмирить внутреннюю дрожь. Мой взгляд блуждает по двору. Хочется поскорее уйти, и я с трудом сдерживаюсь.
– Интересно! – Ниа смотрит на обёртку. – Здесь напечатаны разные интересные факты. Слушайте… Прятки, возможно, произошли от греческой игры под названием, – она всматривается в мелкие буквы, – апо-дид-рас-кин-да.
– Как-как? – переспрашивает Лирик.
– Аподидраскинда. Это надо запомнить.
Ниа запоминает всё что попадётся. Ей нравится много знать, но на школу у неё аллергия. Она говорит, на уроках скучно. Там не обращают внимания на то, что ей интересно – всё, чему не учат в школе. Она ничего не помнит, тесты сдает еле-еле. По оценкам ни за что не догадаешься, какая она умная.
Только благодаря жёсткому расписанию и плану занятий, разработанным её родителями, она не осталась на второй год в пятом классе. Её родители – преподаватели с «нереальными ожиданиями». Это слова Ниа, не мои.
– А что на твоей обёртке? – спрашивает она меня.
Вздохнув, я вытаскиваю обёртку из растаявшего шоколада: «Каждое лето в Италии проводится мировой чемпионат по пряткам. Однажды собралось семьдесят команд». Я бросаю липкую бумажку в мусор и слизываю шоколад с пальцев.
– Интересно, – замечает Лирик. – «Мороженое мечты» сеет знания… Послушайте! – Он разглядывает обёртку: – Прятки – самая популярная детская игра.
– Правда? – Ниа хмурится. – Не может быть!
Лирик продолжает жевать. Язык и губы у него синие.
– Раз так, может, сыграем?
Внезапно калитка распахивается и задевает столик, где лежат подарки. Бросив мороженое, Лирик пытается подхватить падающие свёртки, но не успевает. Надеюсь, ничего не сломалось.
– Ну что, лузеры, – раздаётся противный голос, – начали без нас?
Я чуть не застонал, забыв про мороженое. Вот уж действительно беда…
02
Карла Дженкинс и её брат-близнец Квинси входят во двор. Мама говорила, что они неплохие. Просто их не понимают. По большей части их действительно не понимают. Особенно Карлу.
– Привет, слонёнок Дамбо, – она обращается ко мне.
Да. У меня большие уши. Это меня огорчало, но Ниа сказала, что в некоторых культурах это считается признаком удачливости и того, что человек умеет слушать. Насчёт удачливости не уверен. Когда моей маме было особенно плохо, я шевелил ушами и она смеялась. Она казалась счастливой, но потом… я захлопываю дверь к этим воспоминаниям. Не хочу туда заходить – слишком больно.
Подходя, Карла натыкается на провисший плакат.
– Это ещё что такое?
Она учится в нашем классе, но все думают, что она старше. Она выше всех учеников в нашей школе. Иногда ей даже трудно втиснуться в парту.
– Вечеринка по случаю возвращения домой? Отстой.
– Теперь да, раз ты здесь, – бормочет Лирик. Он снова кладёт подарки на столик и подальше отодвигается от Карлы.
Та свирепо смотрит на него.
– Давно ты видел своего папочку? Или приходится ждать приёмных часов?
Лирик застывает, будто в жилах его течёт бетон. Вообще он очень спокойный, но есть кнопка, которую нажимать нельзя: «Не трогайте мою семью». А Карла только что нажала на неё со всей силы. Краска заливает его бледное лицо. Он надвигается на девочку.
– Что???
Карла выпячивает подбородок.
– Что слышал.
Глупее не придумаешь! Лирик собирается что-то сказать, но Ниа прыгает между ними и отталкивает его. Лирик не сводит глаз с Карлы, та криво ухмыляется. Миссия выполнена – она его достала.
– Лирик, ты же знаешь: самые распространённые виды травли – вербальная и социальная? – спрашивает Ниа. – Это всё только слова. Не обращай внимания.
– Вот именно. Ничего он мне не сделает, – Карла засовывает леденец в рот.
– Это некрасиво, – говорит её брат, нахмурившись. Он меньше Карлы и обычно не такой противный.
Девочка озадаченно смотрит на него. Потом отворачивается, высматривая ещё какое-нибудь угощение.
Зачем миссис Мёрфи пригласила их? Я лезу в карман за головоломкой и провожу пальцами по краю потрёпанной картонки.
После смерти мамы мне пришлось обратиться за помощью к психотерапевту. Мне не хватало её, не хватало Зака – для меня это было чересчур. Сначала я ненавидел эти консультации, потому что они не помогали. Но через некоторое время я научился управлять собой. Уже целый месяц у меня не было приступов паники. Я никому не позволю уничтожить мой рекорд!
Скрипит дверь. Миссис Мёрфи несёт поднос с газировкой.
– Карла, Квинси, я не знала, что вы здесь, – она расставляет напитки на столе.
– Да, мэм. Мы пришли по задней дорожке, – Карла улыбается так мило, что у меня зубы заныли.
Ниа глядит изумлённо. Лирик кашляет и шепчет:
– Кривляка.
Он качается на стуле, вытянув длинные ноги. Он выглядит спокойным, но мне-то видно. Злость кипит в его голубых глазах.
– Хорошо, что вы здесь, – миссис Мёрфи оглядывается. – Зак уже почти готов.
Мы с Ниа переглядываемся. Почему так долго?
Лирик поднимается и идёт к дому.
– Я помогу…
– Не надо! – кричит она.
Мы аж подскакиваем.
Нервный смешок.
– Всё в порядке. Я просто хочу, чтобы вам понравилось. Почему бы вам не поиграть, пока Зак не вышел? – миссис Мёрфи смотрит на меня просительно. – Я уверена, ты можешь что-нибудь придумать.
Я вздыхаю.
– Хорошо.
– Спасибо.
В доме раздаётся громкий треск.
– Я сейчас. – Она поспешно устремляется по ступенькам к задней двери.
Ниа поворачивается ко мне.
– Джастин…
– Во что играть будем? – спрашивает Квинси, уворачиваясь от летящего большого жука. Он машет руками, сбивает жука на землю и топчет. – Ненавижу жуков, – бормочет он.
– Я хочу играть в вышибалы, – заявляет Карла.