Земля покрывается трещинами. Из расщелин ползут жуткие жуки размером с мяч. У них острые клыки, на голове рога, скорпионьи хвосты хлещут туда-сюда. Квинси спотыкается и падает. Насекомые ускоряются.
Внезапно что-то пролетает мимо меня и скрывается за углом. Игла. Такими в больнице берут кровь. Ещё одна. Я уклоняюсь.
– Да ладно! – кричит Лирик, высовываясь и снова прячась. – Про иглы не было разговора. Герцог, это твоё?
– Простите! – отвечает Герцог, уворачиваясь от очередной иглы.
– Что же ты об этом ничего не сказал? – спрашивает Лирик.
– Ты бы на моём месте тоже не все страхи вспомнил!
Едва уклонившись от иглы, Лирик замирает.
– Ложись! – предупреждаю я.
Он в панике озирается и тяжело дышит.
– Джастин! Ниа!
Ну вот! Он нас не видит!
– Лирик! – откликается Ниа, но он её не слышит.
Он бросается бежать, останавливается, бежит в другую сторону. Он так растерян, что не замечает страхов, приближающихся со всех сторон.
– Они здесь. Я их просто не вижу, – голос Лирика срывается. – Всё хорошо. Они меня не бросят.
Тени подкрадываются к нему. Они поднимаются из земли. Это ещё один из страхов Герцога. У теней разные очертания: высокие, низкие, толстые, худые. Они окружают Лирика. Он отмахивается. Они окружают его и нападают разом.
– Джастин, – кричит он, – помоги мне!
Я бросаюсь на помощь. Но останавливаюсь, услышав вопль Ниа. Она ковыляет по двору, как будто каждое движение причиняет ей боль.
– Ниа!
Она глядит на меня, съёжившись. Она покрыта морщинами. По её щекам текут слёзы.
Я смотрю на свои руки. Моя кожа тоже морщится. Суставы ноют. Боль Ниа – и моя боль. Стук сердца глухо отдаётся в ушах. Я не могу… Я хватаюсь за грудь.
– Ты слабачка. Тебя никто не любит. У тебя нет друзей. – Карла стоит лицом к лицу со злобной, отвратительной копией себя самой. Копия подступает всё ближе, ухмыляясь, пока не встаёт вплотную. Она продолжает кричать, а Карла сгибается под потоком оскорблений.
– Заткнись! – орёт Карла.
Её копия кривляется и дразнится:
– Заткнись. Заткнись. Заткнись!
Не могу дышать. Я всё это чувствую. Слишком много. Не знаю, что делать, как помочь. Что творится? Что я делаю?
– Скажите мне кто-нибудь, где Джастин и Ниа, – просит Лирик. В голосе его слышится рыдание. – Пожалуйста! Где они? С ними всё в порядке?
Он получает удар в живот и валится на колени. Я пытаюсь ответить, но слова застревают в горле. Все остальные тоже захвачены страхами и не в силах откликнуться.
– Уберите их! Уберите их! – Шей пытается добежать до домика, но страшные куклы перегораживают ей дорогу. Одна из них подбирается ближе и дотрагивается до её руки, потом до ноги. Кожа в этих местах белеет и становится твёрдой, как фарфор. Шей качается и падает на землю. Её рука и нога рассыпаются, она пронзительно кричит.
Крысозмея тащит Мэри всё ближе к калитке.
Я замираю. Нам не выиграть. Мы недостаточно сильны. Я недостаточно силён. Я зажимаю уши, чтобы не слышать воплей. Не могу дышать…
– Я могу всё это прекратить, – говорит чудовище. Я слышу его голос в голове. – Кончайте игру. Признайте меня победителем, и всё это исчезнет.
– Ой, малыш, – шепчет не-мама, – сдайся. Мы можем забрать всю твою боль и страх. Останься здесь, и мы снова будем семьёй.
Я отчаянно трясу головой. Она касается моего лица – прикосновение тёплое и нежное. У меня от удивления глаза лезут на лоб. Это моя мама! Не больная – здоровая мама. Её гладкая тёмная кожа сияет. Никакого запаха болезни или разложения. На ней ярко-красное платье с крупными синими цветами. В жизни не видел никого красивее.
– Оставайся со мной, – настаивает она. – Ты же хотел, чтобы я вернулась? Мы будем здесь счастливы.
Я смотрю в её карие глаза. Её прикосновение… это было так давно. Мне так этого не хватало. Я готов обо всём забыть. Я мог бы…
На меня кто-то налетает, я падаю, ударяясь всем телом. Это Ниа. Она отползает в сторону, сворачивается клубком, обнимая колени.
– Что такое? Где я? – голос её ослаб, волосы стали седыми.
– Ниа? – я тянусь к ней. Рука дрожит.
Она отшатывается.
– Не трогай меня. Я тебя не знаю.
Её слова ранят меня. Я чувствую, будто и у меня стирается память. Я трясу головой и заставляю себя сосредоточиться. Не забывать. Не позволить ей забывать.
– Джастин, – говорит мама.
Я не обращаю на неё внимания, хватаю Ниа за руку:
– Я Джастин, твой лучший друг!
Она должна вспомнить меня, вспомнить нас. Ниа моргает, её глаза на мгновение проясняются и снова затуманиваются.
– Ты знаешь, что ты первая, кого я позвал, когда умерла моя мама? Ты знаешь… – у меня срывается голос, в горле словно ком застрял.
Её рука дёргается. Я держу её крепко и не отрываясь смотрю ей в глаза. Вернись ко мне, Ниа!
– Джастин, отпусти её, я же здесь, – возражает мама, громко и ясно. Она старается уговорить меня сдаться.
Ниа, Ниа, Ниа. Она мой друг, она нужна мне.
– Ты знаешь, что я сохраняю твои сообщения? Если мне плохо, я перечитываю их и знаю, что всё будет хорошо. Пожалуйста, вспомни меня!
Склонив голову набок, она пристально смотрит на меня. На лбу её собираются морщины. Она зажмуривается. По лицу её текут слёзы. Кругом продолжает бушевать побоище, но я жду.
Лицо Ниа проясняется. Она открывает глаза. Меня трясёт. Она вспомнила меня!
– Ты знаешь, что в течение жизни человек триста девяносто шесть раз находит приятелей, но только тридцать три остаются друзьями надолго? – Она улыбается и дрожит, но она здесь. – Ты один из моих тридцати трёх.
Я судорожно выдыхаю. Ниа крепко меня обнимает. Мы отстраняемся и смотрим друг на друга.
– Я помню тебя, Джастин.
Вопли вокруг нас усиливаются. Ниа морщится. Я осматриваюсь. Мой взгляд останавливается на Лирике. Тот продолжает бороться с тенями.
– Пошли выручать друга. Надо выигрывать и отправляться домой. – Я помогаю ей встать.
– Нет! – кричит мама.
Я оглядываюсь. Она выглядит растерянной – я её разочаровал.
Водящий хмыкает. Я замечаю, что он уставился на кого-то за углом дома Зака. Это девочка. Её фигура то появляется, то исчезает. На ней жёлтое платье до колен. Обруч с цветочками удерживает её короткие кудряшки. Она вздрагивает и смотрит на своё запястье. Открывает рот, чтобы закричать, но ничего не слышно.
– Номер 400, – радостно произносит Водящий.
Ну нет! Он заполучил ещё одного ребенка. Похоже, девочка ещё не совсем здесь, но уже помечена. Она в пути.
– Ниа, поскорее в домик! – говорю я. – Так, чтобы Водящий не помешал.
– Но…
– Ты должна дотронуться до домика, – настаиваю я.
Она смотрит на меня. Потом на дуб.
– А как же ты?
– Я должен помочь остальным.
– Но…
– Беги!
Она кивает и медленно и неуверенно направляется к дереву. Прямо на пути у неё Мэри и крысозмея. Я хватаю перцовый баллончик.
– Иди-иди! – тороплю я, видя, что Ниа колеблется.
Крепко держа баллончик, я направляю струю в морду крысозмеи. Ветер бросает часть брызг мне в лицо, глаза слезятся. С душераздирающим воплем крысозмея шарахается и валит меня на землю, но выпускает Мэри. С криком та откатывается в сторону.
– В домике! – Ниа стучит по дереву. Тут же её старение прекращается. И в тот же миг девочка в жёлтом платье, номер 400, исчезает. Ниа уменьшила счёт. Водящий взревел, его туманный силуэт трясётся от ярости.
– Мэри, вставай, беги в домик! – кричу я.
Она с трудом поднимается и ковыляет к дубу, уклоняясь от игл, летящих в нашу сторону.
Крысозмея хватает меня за ногу. Её клыки прокусывают джинсы. Я вскрикиваю, чувствуя, как тёплая кровь стекает по щиколотке. Герцог бросается ко мне, подпрыгивает и пинает мерзкое существо, схватившее меня. Удар так силен, что крысозмея улетает через двор.
– В домике! – Мэри касается дерева.
Крысозмеи исчезают.
Водящий испускает такой вопль, что у меня кровь стынет в жилах.
– Скажи Лирику, что я в безопасности и Джастин идёт ему на помощь, – говорит Ниа Мэри.
Та передаёт сообщение.
Лирик облегчённо вздыхает.
– Скорее, Джастин, ты мне нужен. – Он уворачивается от одной тени. Пинает в грудь другую, та летит через двор.
– Продолжаем бороться вместе, – предлагает Герцог, тяжело дыша. – Только так мы сможем выиграть.
Я киваю.
– Мы их одолеем. Одного за другим.
Я бегу к Лирику, но передо мной вновь появляется не-мама. С её лица облезает кожа.
– Ты меня не оставишь!
Я замираю, глядя на неё.
– Герцог, помоги Лирику!
Не-мама не сводит с меня глаз. Она хватает меня за плечи и трясёт.
– Ты меня не оставишь!
Герцог бросается вперёд, но внезапно перед ним возникает густая паутина. Он машет руками, но паутина облепляет его.
– Не могу. Освободиться, – выдыхает он. Паутина начинает сворачиваться вокруг него в кокон.
– Ножик, армейский ножик! – подсказывает Ниа.
Он лежит на земле в паре метров от Герцога. Тот пытается дотянуться, но его ноги и руки уже связаны паутиной.
– Помогите! – кричит Квинси. – Больно!
– Убирайтесь от моего брата! – Карла отскакивает от своей копии и спешит к брату, который лежит, полностью облепленный насекомыми. Она выхватывает из рюкзака баллончик для розжига, направляет на жуков. Те шипят и падают на землю. Карла яростно топчет их. У меня к горлу подступает тошнота.
– Беги, Квинси! – торопит Карла.
Он с трудом поднимается на ноги, бредёт к домику и прислоняется к дереву.
– В домике!
Земля под ногами трясётся. Деревья раскачиваются. По земле стелется зловещий туман.
– Вы за это заплатите! – рычит Водящий.
Карла пытается убежать, но копия преграждает ей дорогу.
– Никто не придёт тебе на помощь. Они тебя не любят, – хмыкает копия. – Они не хотят, чтобы ты вернулась домой. Они спасут всех, кроме тебя. Они считают тебя подлой хамкой.
Карла замирает.