Второе, что он мог – это добывать информацию. Любого рода, даже самую конфиденциальную. Правда, при этом он не был в состоянии сфотографировать ее, украсть, скачать на дискету, записать на диктофон, одним словом, иметь ее в материальном выражении, но зато мог подслушать или подсмотреть самые тайные переговоры, проникнуть в самые закрытые помещения и прочитать ее на бумаге, если она не в сейфе, или на мониторе компьютера, если он включен, одним словом, мог стать самым информированным человеком на планете. Если бы захотел. Но вот зачем ему все это? Ответа на этот вопрос Клюв не знал. Разве что совать нос в чужие дела из принципа…
И третье, на данный момент самое важное для него. Он мог использовать эти возможности для того, чтоб стать ближе к Мине. Эрик подозревал, что это именно она послала ему книгу, раскрывшую перед ним новый мир. Правда, до сих пор он воздерживался от визитов к ней, считая, что еще не полностью овладел техникой выхода из тела. Ему хотелось явиться к ней профессионалом. И теперь, за эти несколько дней постоянных тренировок, он понял, что готов к этому визиту. Пусть он будет внетелесный, не важно. Пусть во время этого визита не будет контакта. Ему просто хотелось увидеть ее, вдохнуть запах фиалок, услышать, как она смеется или ругается. Не важно. Но прежде надо было обдумать ситуацию с одноклассником. Хотя думать там особо было нечего. Был единственный вариант, который сыщик и собирался использовать. Вариант заключался в том, чтоб снова наведаться в дом в бестелесном состоянии, когда был бы дома хозяин кабинета, подглядеть шифр, каким он открывает сейф, выведать наиболее безопасный путь проникновения и отхода для обычного человека и, выбрав подходящий день, просто украсть этот документ. Тем более что за него было обещано пять тысяч. А пока Клюв принял решение навестить Мину. Период обучения закончился. Надо было приступать к решительным действиям…
Глава 5
Он принял душ, хотя не брал на свидание свое тело. Тем не менее Эрик подумал, что, быть может, душ будет полезен и его энергетическому телу. Потом он приоделся, тоже на всякий случай. Потом закурил и выпил пятую за день чашку. Иногда случалось, что во внетелесном состоянии ему настолько сильно хотелось чашку кофе или сигарету, что он вынужден был прерывать свои экскурсии и возвращаться назад, в тело, чтоб удовлетворить эту потребность. Наконец, устроив тело так, как он его обычно устраивал, когда собирался покинуть его надолго, он выбрался из него, мысленно представил себе дом Мины на перекрестке улиц Поэта и Писателя и через секунду оказался там. Зашел в подъезд, благо дверь была открыта и не пришлось проникать сквозь нее, поднялся на третий этаж и встал перед входной дверью с цифрой 21. То, что она живет в этой квартире, он выяснил давно, через день после их первого знакомства на площади Республики. Постояв так минут пять, весь в колебаниях относительно правильности своего шага, он, наконец, решился и прошел сквозь дверь в квартиру. Никогда еще ни к одной женщине он не проникал таким необычным способом, в таком необычном состоянии. Если бы у него в данную минуту было бы тело, то он бы явно вспотел. Но так как тела не было, но привычка к телу оставалась, то Эрик просто ощутил, что потеет, но без пота. Автоматически он поднял руку и вытер лоб. Потом на цыпочках, тоже по привычке, прошел по коридору в сторону кухни, моля бога, чтоб в квартире не оказалось собаки или кошки. Их в квартире действительно не оказалось, по крайней мере, никто не лаял и не шипел. Но никто и не разговаривал. Судя по всему, в квартире в данную минуту никого не было. Ни голосов, ни звуков музыки, ни открытого крана, ни стука посуды. Двери на кухню, в ванную, в туалет, в гостиную и, судя по обстановке, в супружескую спальню были настежь открыты. Наверно, из-за лета и жаркой погоды. Клюв заглянул во все. Действительно никого. Оставалась последняя дверь. Но она была закрыта. Эрик понял, что это дверь в комнату Мины. Глубоко вздохнув, снова по привычке, он шагнул к двери и прошел сквозь нее. Первое, что ему бросилось в глаза – сама Мина. Она лежала на низкой восточной тахте, на животе, в джинсах и майке, и читала книгу. Рядом стояло блюдце с солеными орешками, наполовину пустое. Сама комната, уютная, милая, наполненная солнечным светом, сразу же понравилась Эрику. Она разительно отличалась от его холостяцкой берлоги. Не решаясь продвинуться дальше, он стоял у двери, переводя взгляд с лежащей Мины на обстановку и обратно, снова на Мину. Точнее, на ее гибкую спину, на узкие, изящные ступни. Его захлестнула волна нежности. То место, где должно было быть сердце, странно заколотилось. Он сделал шаг в ее сторону. И тут она вздрогнула. Клюв замер. Она отложила книгу, села на тахте и взглянула в сторону двери. Прямо на него. На ее лице не было страха. Не было удивления. Скорее, наоборот. Глаза заблестели, в них появилось присущее ей выражение озорства.
– Эй… Кто тут? Это ведь ты, сыщик-любитель? – протянула она.
Эрик отошел на шаг. Он не ожидал быть узнанным.
– Ты. Точно. Я узнаю твою ауру… Чувствую ее… Смотри-ка… Я не думала, что ты так быстро усвоишь эту книгу…
Клюв подумал, что был прав в своих предположениях. Книгу ему прислала действительно она.
– Здорово. А ты, оказывается, способный парень… Слушай, если это ты, я не могла ошибиться, никто другой в этом ГОРОДЕ не умеет делать этого, стой там, где стоишь. Я сейчас…
Она легла на спину, расслабилась, и тут Эрик со стороны увидел, как бывает, когда душа выходит из тела. Словно из первого, грубого тела выпорхнуло второе, тех же размеров, но сотканное как бы из воздуха. Мина действительно выглядела точно так же, как и в теле. Но – более легкой, более воздушной. Встав на ноги, она улыбнулась Клюву.
– Привет, – сказала она. Точнее, не сказала, а подумала, а он сразу же телепатически уловил ее мысль.
– Привет, – улыбнулся ей в ответ Эрик.
– Ты выглядишь так же, как в жизни, – констатировала она, серьезно оглядев его.
– Ты тоже.
– Правда, твой нос кажется меньше, – хмыкнула она.
– А твои ноздри все так же трепещут.
– Это можно считать комплиментом?
– Еще каким…
Она снова улыбнулась, подошла поближе.
– Много же ты тренировался, раз сумел так быстро научиться этому, – проговорила она.
Клюв кивнул, не сводя с нее глаз.
– Трудно было?
– Трудно. Но я…
– Что?
– Я вспоминал тебя. И у меня получилось…
– Это что, признание в любви?
– Да. Это признание в любви, – решительно сказал Эрик. Точнее, подумал.
Она улыбнулась. Они стояли в нескольких метрах и разглядывали друг друга.
– А ты давно научилась этому? – спросил ее Клюв.
– Давно. С семнадцати лет.
– Тебя кто-то научил? Родители?
– Ты ведь интересовался и моими родителями, правда? – усмехнулась она.
– Правда. Они у тебя довольно необычные…
– Может быть. Но этому я научилась не у них. Они этого не умеют.
– А у кого?
– Это что, так важно?
– Тебя учил мужчина?
Мина рассмеялась…
– Нет, милый. Меня учила родная бабушка. И долго учила. Целых два года. Так что ты способнее, чем я… Можешь гордиться…
Она снова улыбнулась. Улыбка получилась не менее очаровательная, чем в материальной жизни. Клюв шагнул к ней. Коснулся ее руки. Странно, но он почувствовал ее астральное тело.
– Я тебя чувствую, – пораженно проговорил он.
– Ну и что? Так и должно быть. Ну да, ты же в первый раз встречаешь астральное тело другого… Это просто… Я – энергия, ты – энергия… Мы общаемся энергетически… У нас даже может быть секс, если хочешь знать… Правда, не такой, как в обычном мире…
– У тебя что, есть опыт такого секса? – нахмурился Клюв.
Мина вздохнула. Мысленно. Но он ее услышал.
– Почему вы, мужчины, такие… глупые?
Она отошла к окну и некоторое время смотрела наружу. Потом снова повернулась к нему.
– Ладно, Эрик. Возвращайся в свое тело. Мне надо дочитать кое-что…
– Я могу вернуться сюда в своем теле. И мы можем поехать куда-нибудь пообедать…
– Не сегодня. У нас столько времени впереди… Не стоит спешить… Иди…
Сыщик хотел возразить, но, передумав, пошел к двери. Там он оглянулся. Она смотрела ему вслед. Он кивнул ей и прошел сквозь закрытую, как и раньше, дверь…
Ночью он плохо спал. До пяти часов ворочался с боку на бок, вспоминая свой визит к Мине и анализируя его. Чем-то он все-таки привлек ее, по крайней мере, Эрику хотелось надеяться на это. Правда, он не обладал красивой внешностью, не был, что называется, мачо, и назвать себя особенно успешным он не мог. Постоянно меняя профессии, он знал понемногу обо всем, но этим дело и ограничивалось. К тому же у него был довольно скверный характер, сформировавшийся за годы холостяцкой жизни, ибо кратковременные связи с доступными женщинами сформировали вполне определенное отношение к женщинам вообще, и Мина, наверно, это чувствовала. Да и скрытая ирония, пофигизм и привычка к одиночеству не были теми качествами, которые способны заинтересовать женщину, тем не менее, видимо, что-то хорошее она в нем все-таки нашла. Иначе с какой стати она общалась с ним? На этой приятной мысли, где-то к пяти утра он, наконец, уснул…
Во сне Клюв увидел сцену. Очень большую сцену. Она начиналась где-то внизу и поднималась вверх, но не вертикально, а так, что ее всю можно было обозревать под углом. Внизу, у основания сцены, толпились люди. Много людей. Все они, задрав головы, смотрели на сцену. А там, наверху, разворачивался спектакль. Скорее всего, много разных спектаклей. На первый взгляд, как будто и не связанных друг с другом. Актеры говорили и говорили. Диалоги, монологи. Все эти разговоры почему-то казались очень примитивными. Будто слово потеряло свою ценность, будто это был словесный понос. Разыгрывались какие-то сцены, и все было неинтересно. Своеобразное дежавю, свидетелем которого он был много раз. На Клюва напала зевота, и он все время зевал, широко открыв рот. Он стоял в самой гуще, но у него было такое ощущение, что он наблюдает все со стороны. Казалось, Эриков было двое. Один, настоящий, это тот, со стороны, а другой – тот, что в гуще. И настоящий знал то, чего не знал второй. И этот настоящий ожидал чего-то. Так ждешь события, которое может что-то изменить. Настоящего события, а не имиджмейкерства, за которым ничего нет. Пусто. А остальным, тем, кто был рядом с ним, маленькие спектакли даже нравились. Судя по реакции. Они аплодировали, орали, плакали, смеялись. И все как-то невпопад. А может, и впопад, но как-то странно. Было такое ощущение, что это нужно им, чтоб чувствовать себя живыми. Чтоб таким образом самовыразиться. Эрик, тот, что в гуще, иногда присоединялся к этим крикам, смеху и дерганию, чтоб не показаться странным своим соседям. Но на самом деле все время оглядывался на себя второго, невидимого остальным. Точное его местоположение ему трудно было описать. Но он точно помнил, что где-то он был. И вот наступил момент, когда он ощутил, что что-то происходит. Или, точнее, что-то начало происходить. Это был импульс со стороны “я – настоящего”. На сцене пока не было никаких изменений. И тем не менее какая-то энергетика покрыла эту сцену. Она наполнилась светом. Актеры продолжали играть, не замечая этого. Но энергетика все усиливалась, и, наконец, на сцене появилась Мина. Она просто взошла на сцену, но этого оказалось достаточно. Остальные все повернулись в ее сторону. Разрозненные спектакли на миг замерли. Откуда-то сбоку полилась музыка. Настоящая музыка, несущая тебя на своих волнах. Женщина плавно закачалась, вознеся руки к небу, и все остальные, глядя на нее, тоже стали покачиваться в такт и тоже вознесли руки. Все, что происходило на сцене, вдруг обрело смысл. А потом все куда-то исчезло…