Лариса. От собирания всех этих бумаг вполне можно рехнуться. Поликлиника без запроса никаких справок не выдает. Пришлось сказать, что я собираюсь в туристскую, в Финляндию, и моя редакторша послала запрос.
Антошин(с некоторой опаской). Значит, Финляндия – это я?
Лариса. Финляндия – это вы! (Снова лезет в портфель.) Хотела творогу намешать, но забыла с чем – то ли с вареньем, то ли еще с чем-то, поэтому только шашлык. Полуфабрикат, пожалуйста. Называется «московский», увы, из говядины.
Антошин. Шашлык должен быть, увы, из баранины. (Старается говорить с максимальной доброжелательностью.) Вот мы и разобрались и с вашими бумагами, и с продуктами. Я устал.
Лариса. Это понятно. Вы же после работы.
Антошин(старается сдерживаться). Там у меня неприятности.
Лариса. Там, то есть на службе, у всех неприятности. Но я вам сочувствую.
Антошин(все-таки на нерве). С какой это стати вы мне сочувствуете?
Лариса. Незнакомым легче сочувствовать – никакой ответственности. Но какие же неприятности могут быть в вашей табачной промышленности?
Антошин(вздохнул). Все-то вы про меня разузнали… Не хватает типографских валов, чтобы печатать на пачках сигарет новую надпись: «Минздрав СССР предупреждает: курение опасно для вашего здоровья». Раньше мы просто писали: «Курение опасно для вашего здоровья». Еще есть вопросы?
Лариса. Придет время – и врачи откроют в никотине что-нибудь такое, что всем полезно, даже детям. А вообще-то я пришла оправдаться за прошлый раз, когда решилась на это позорное сватовство.
Антошин. Перебьюсь без ваших оправданий.
Лариса. Потерпите еще немножко. В Библии сказано: «Каждый должен терпеть».
Антошин. Боже мой! За что мне это наказание!
Лариса. Я все-таки доскажу, я упорная. Моя главная подруга Юля старше меня на три года и шесть месяцев. Мы с ней не разлей водой… были! Как она вдруг бац – и замуж! А у нее еще и ребенок! Теперь я прихожу из редакции и каждый раз вижу ее сияющее лицо. Это переполнило чашу.
Антошин(с насмешкой). Это и есть уважительная причина? Да вы обзавидовались!
Лариса. Нет, осиротела, пришла в отчаяние. А когда в редакции сдавала в набор статью, дала себе слово: дальше так продолжаться не может, выскочу за первого встречного-поперечного-продольного-пузырчатого…
Антошин. Финляндия – это я, и пузырчатый – это тоже я?
Лариса. Я образно выражаюсь.
Антошин. Довольно!
Лариса. Довольно чего?
Антошин. Вас довольно, вашей редакции.
Лариса. Напротив меня в редакции сидит женщина…
Антошин(ставит пластинку). Вы сами с собой разговаривайте, а я буду музыку слушать!
Лариса. Мне музыка не помеха, буду громче говорить. (Прислушалась.) Бах, да, безусловно.
Антошин. Скажите-ка, вы знаете Баха?
Лариса. Да, я была с ним знакома. (Возвращается к главной теме.) Женщина напротив полгода мечтает об отпуске, а после полгода рассказывает, как его провела. Женщина напротив не замужем, как я и… как вы! А где ей познакомиться с нормальным мужчиной – в очереди за бананами?
Антошин(нервно). На эскалаторе… Вы мне мешаете слушать Баха.
Лариса. Быт у нас считается чем-то зазорным. Погряз в быту, быт заедает. Быт – это вроде ругательства. А по-моему, если у человека неустроен быт, он неустроенный человек. О чем вы думаете?
Антошин(решительно направляется к Ларисе). Где вас Маргарита подцепила такую?
Входит Женя. Изумленно воззрилась на отца и Ларису.
Лариса. В редакции. Мы там пили кофе с вареньем из черноплодной рябины. Это очень вкусно. Рябина нас сблизила, мы теперь целыми днями разговариваем по телефону.
Антошин. А когда же вы работаете?
Лариса. В промежутках.
Женя. Папа, что здесь происходит? Кто это?
Антошин(поспешно отходит от Ларисы). Я пытаюсь избавиться от присутствия данной дамы.
Женя. Что-то не похоже.
Лариса. Нет-нет, Павел Алексеевич прав, я за ним бегаю и, разогнавшись, никак не могу остановиться.
Женя(удивленно). А зачем вам сдался именно он? Он вам нравится?
Лариса. Пока еще не решила. Временами.
Антошин(поглядел на часы). От семи до половины восьмого.
Женя(отцу). В доме есть какая-нибудь еда?
Антошин. Я надеялся на тебя.
Лариса. Я принесла, сейчас поджарю. Кухня – по коридору налево. Меня уже туда отсылали.
Женя(изучая Ларису). Значит, у вас намерения – это бесспорно и интересно.
Лариса. Бесспорное не может быть интересным. Интересно только спорное. Но… учтите, намерения у меня – попасть в жены, быть может.
Женя. Жена – это когда женщине меньше тридцати, а после тридцати это уже домработница!
Лариса. Такое жестокое наблюдение мне еще не приходило в голову! (Выходит на кухню.)
Женя(отцу). Я не осуждаю. В твоем покинутом положении…
Антошин. Но я с ней совершенно незнаком… Я ее вижу второй раз в жизни!
Женя. Когда спишь с женщиной, совершенно не обязательно ее видеть!
Антошин. Прекрати немедленно!
Женя. Прекратила. Это кто?
Антошин. Маргарита раздобыла. С доставкой на дом. Пытается искупить вину…
Женя. Мама могла бы постараться отыскать уж не такую показушную.
Антошин. Придираешься. Она выглядит скромно.
Женя. Да на ней пробы ставить негде. В таких вопросах я разбираюсь лучше тебя!
Входит Лариса.
Лариса. Я поставила мясо сначала на большой огонь, чтобы образовалась корочка, а потом на маленький, так немного дольше, но зато вкуснее.
Антошин. Ножи и вилки в буфете.
Женя. Пойду руки вымою! (Выходит из комнаты.)
Лариса накрывает на стол.
Антошин. После надо будет пропылесосить квартиру, только не забудьте залезть под диван… (Продолжает почти мечтательно.) На кухне – пол вымыть и кафель на стене, потом мокрой тряпкой… – тряпка в ванной, внизу, – протереть в обеих комнатах все плинтусы, аккуратно, тщательно, тут приходится мебель отодвигать. (И смолкает, перехватив странный взгляд Ларисы). Что вы на меня уставились?
Лариса. Смотрю в упор! Как вы вдохновенно вспоминали про плинтусы. Рита, должно быть, ловко со всем управлялась?
Антошин(чуть улыбнулся.) Ловко…
Лариса. И при этом еще преподает в техникуме – гениальная Рита, но… каждый – кузнец своего несчастья!
Антошин. Говорят – кузнец своего счастья!
Лариса. Чаще несчастья – кузнец или слесарь. Как эта дуреха Рита могла вас оставить, когда вы ее вместе с плинтусами сто лет подряд любите?
Антошин(вздохнул). Я вообще однолюб.
Лариса. Вам надо уехать, переменить обстановку, а то вы здесь совсем прогоркнете!
Антошин(вдруг разговорился). На работу ходить невозможно – все сочувствуют, от чистого сердца, я понимаю. Один говорит: пить начни, теперь все пьют; другой: заведи молоденькую, теперь все заводят; управляющий премию выписал – сто рублей, ни за что ни про что.
Лариса. Мог бы расщедриться и на более крупную сумму. У его сотрудников жены не каждый день исчезают.
Антошин. Мой лучший друг Бараш – мы с ним десять лет за одной партой сидели – теперь под любым предлогом заходит или без предлога. А другой мой лучший друг, Николай Овчинников, он в Антарктиде зимует, на Беллинсгаузене, прислал радиограмму: «Не горячись, все продумай и поступай как мужчина».
Лариса. Прекрасная радиограмма, а как там он узнал, во льдах?
Антошин. Маргарита сообщила, всех оповещает. Характер общительный.
Лариса. А как поступают мужчины?
Антошин. В понедельник я уезжаю во Владимир, в командировку.
Лариса. Слишком близко. Вам самому отлично бы подошла Антарктида.
Антошин. Терпеть не могу людей, которые дают советы.
Лариса. А кто их любит?
Появляется Женя с дымящейся сковородкой.
Женя. По-моему, уже готово…
Лариса. Позвольте, я разложу! (Берет у Жени сковородку и раскладывает мясо по тарелкам.)
Женя(пробует). Ничего, есть можно.
Антошин тоже принимается за еду.
Лариса(задумчиво). Никогда не была во Владимире, не видела Золотых ворот, Дмитриевского собора и судоходной Клязьмы, по которой Андрей Боголюбский водил свой славный флот. Мы это по истории проходили.
Женя. Я чую подвох!
Лариса. Не приехать ли мне во Владимир? В понедельник не смогу… во вторник, как бы экспромтом?
Антошин(с негодованием). А вам не кажется, что вы приставучая?
Лариса. Да, кажется. Но поздно, я уже закусила удила. Я буду стоять у Золотых ворот до поздней ночи. Вы меня легко узнаете. Я надену синее пальто, синий берет и как пароль – пестрый шарф. Он будет шустро развеваться на вольном владимирском ветру! (Быстро уходит, не забыв захватить портфель.)
Антошин(откладывает вилку). Она решительно с приветом, с большим приветом, аж от Москвы до Владимира!
Женя. Ты мягкий, ты пластилиновый, а она пройдоха, она – не клади ей в рот палец! Ты окажешься во Владимире без моей защиты, и она тебя там заарканит!
Антошин. Но зачем я ей?
Женя. Позже выяснится. У женщин вообще ничего нельзя понять.
Антошин. Я спрячусь и ни разу не подойду к Золотым воротам!
Женя. Подойдешь к Воротам как миленький!