— Что ты тут делаешь? — поинтересовался он, остановившись в паре шагов от меня.
И я уже собиралась ответить, что-то вроде правды, когда на моё плечо совершенно неожиданно легла чья-то рука. А если верить резкому отклику моего тела, это мог быть только Тимур.
— Привет, — проговорил он, глядя на моего незнакомца. — Рина с нами, и это всё, что тебе нужно знать. Это ясно?
Его фраза прозвучала чересчур резко и слишком неуважительно, наверно именно это и стало для меня «пинком» для «ласкового» ответа Тимурчику.
— Руку убрал, — мой тон был ровным, но очень раздраженным. — И будь добр, не подходи ко мне ближе, чем на четыре метра.
Я не собиралась поворачиваться, как и не спешила скидывать его наглую конечность, терпеливо ожидая реакции на свои слова. Да только её не было. Как будто до этого я обращалась к стенке.
— Тимур, поверь, я желаю видеть рядом твоё жалкое тельце только в том случае, если оно будет исполнять роль боксёрской груши. Во всех иных вариантах, твоё присутствие будет расцениваться, как попытка нападения. И уж поверь… — на этой фразе всё-таки скосила глаза в его сторону. — За себя постоять я смогу.
Рука сползла с плеча так же быстро и незаметно, как там до этого появилась. А лицо застывшего напротив знакомого незнакомца, приобрело такое ошарашенное выражение, что мне стало смешно.
— Прости, — проговорила я обращаясь к нему очень мягким голосом, что существенно отличалось от того ледяного тона, коего только что был удостоен Тим. — Я здесь по работе. А ты как сюда попал?
— Разве не помнишь? — спросил он, широко улыбнувшись. — Ах, точно, вы с Феликсом тогда столько коктейлей выпили, что я был сильно удивлён, как вообще держитесь на ногах. Я администратор, Сергей.
— Точно, — улыбнулась я, вспоминая, что именно он предлагал нам ВИП места на сегодняшний концерт. — Прости, с алкоголем тогда, правда, был перебор.
— Ничего, — отмахнулся он, украдкой поглядывая куда-то за моё плечо. И судя по его взглядам, Тимур внимательно слушал, о чём мы здесь разговаривали. Да уж, в этот раз сдержаться оказалось куда сложнее, но я смогла.
— Ладно, Серёж, мне нужно идти, — сказала я, как можно более ласково. — Думаю, сегодня мы ещё встретимся.
— Очень на это надеюсь, — ответил парень и одарил меня такой широкой улыбкой, что я просто не могла не улыбнуться в ответ.
Но как только он скрылся за боковой дверью, я резко развернулась, прекрасно зная, кто именно стоит за моей спиной.
Тим смотрел на меня даже не пытаясь скрыть своего раздражения. В его злых глазах было столько презрения, что мне безумно захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжёлым.
Он не двигался и не собирался отводить взгляд, а я попросту не желала сдаваться и тоже смотрела на него с такой жуткой ненавистью, на которую в принципе была не способна. Эта игра в гляделки напрягала, но никто из нас не собирался проигрывать.
Эх, кто бы знал, как я хотела врезать кулаком по этой физиономии. К сожалению, драка двух солистов перед выступлением вряд ли порадует и без того хмурого Валеру. Да и вообще… не стоит выносить наши вражеские отношения куда-то за пределы группы.
Именно эти мысли и заставили меня отправиться на поиски компромисса, и хотя бы попытаться прекратить этот спектакль, пока не стало слишком поздно.
— Тим, — проговорила я, медленно подходя к нему.
Мне не хотелось, чтобы кто-то слышал, что я буду говорить дальше. Он же стоял неподвижно, будто не замечал моего приближения. Обойдя блондина, я почти прижалась к его спине и медленно склонилась к уху. Благо мои сегодняшние высоченные каблуки делали нас с ним почти одного роста, и я могла выполнить свою задумку, не вставая на цыпочки… как делала это раньше.
Помню, в те далёкие времена, когда он жил в моей квартире, я часто так подкрадывалась к нему со спины и, целуя в шею возле самого уха, шёпотом озвучивала свои самые разные желания, от простого предложения пойти в кино, до не совсем… пристойных.
И теперь, я точно так же стояла рядом с ним, но… изменилось слишком многое. Изменились мы. А может, просто поменяли роли, с романтических на драматические. Но… не так давно я кое-что для себя решила — играть больше никогда не стану. Никогда, ни с кем, кроме Тимура. Только с ним, и только по моим правилам. И то, лишь потому, что иначе просто не смогу.
— Прошу, не приближайся ко мне, — прошептала я, легко касаясь губами его уха. — Мне противно твоё общество, твой запах, твой голос, — я говорила, но он не пытался меня остановить… или что-то ответить. Мне даже показалось, что от моего лёгкого касания, он непроизвольно вздрогнул. — Мне безумно противны твои прикосновения, и я бы с радостью, расцарапала твоё лицо, если бы не эта куча народа.
Поддаваясь странному порыву, я осторожно провела заточенным ногтем по его шее от уха до самого плеча, от чего он снова неуловимо дёрнулся, но больше не отреагировал никак.
— Мстить не стану, можешь не пугаться. Это ниже моего достоинства. Не хочу уподобляться тебе. Но знай, что я вынуждена терпеть тебя на одной со мной планете только из-за отца, музыки и одной девушки, которой очень нужна моя помощь. Запомни и никогда не забывай: я ненавижу тебя, Тимурчик.
С этими словами, я резко от него отпрянула, и тут же отправилась на поиски Лера — всё же находиться так близко к Тиму оказалось выше моих сил. Меня до сих пор слишком к нему тянуло. Да так, что я просто переставала себя контролировать.
Дальше всё закрутилось с такой бешеной скоростью, что у меня совершенно не осталось времени обдумать последствия своего поступка. Началась репетиция, во время которой мне пришлось закрыть все свои лишние мысли и эмоции за семью замками. А когда всё было отыграно, настало время грима.
Сегодня этими пытками занимались сразу несколько девушек и даже один парень с зелёными волосами. Я попала в руки какой-то неформалке, с лицом, больше напоминающим подушечку для булавок. И пока она колдовала над созданием моего "шикарного образа", я занималась тем, что пыталась посчитать, сколько же пирсов у этой странной девушки. И пусть все серёжки были малюсенькими, но зато их количество явно зашкаливало за понятия нормы. Но из-за того, что она постоянно вертелась, произвести точный подсчёт так и не получилось. Зато когда она закончила, я с большим трудом узнала в странном чудовище в зеркале саму себя.
Мою чрезмерно активную гримершу звали Соня… и я бы сказала ей много чего не особо ласкового, если бы не была так поражена собственным отражением в зеркале. Ведь оттуда на меня смотрела… эм… даже страшно представить, как бы меня обозвали бабушки на лавочке, если б я прошла мимо в таком виде.
В общем, мои и без того вьющиеся волосы она закрутила и начесала. Получилось нечто похожее на последствие удара током. А ещё, в этом ужасе были нацеплены синие, жёлтые, зелёные и чёрные пряди, так что самой себе я теперь больше напоминала то ли нерадивую ведьму, то ли гиперпродвинутую тусовщицу. Но, как ни странно, сие ужасающее нечто отлично гармонировало с нарядом и макияжем. Благо здесь Соня оказалась более консервативной, и просто густо накрасила мои глаза чёрным.
А вот белое платьице, ставшее моим костюмом, вообще смотрелось очень даже мило, И это невзирая на то, что спереди оно оказалось очень коротким, и совсем не прикрывало резинки ажурных белых чулок. Зато сзади шлейф от юбки даже волочился по полу, и я стала переживать, что во время концерта могу попросту в нём запутаться. Да и туфли на меня нацепили на такой гигантской платформе, по сравнению с которой даже шлейф показался вполне безобидным.
Ребята выглядели мне под стать, в белых строгих костюмах, и всё в тех же неизменных шляпах, а вот мою голову сегодня покрывала коротенькая фата…
Да уж, если б мне пришло в голову в таком виде заявиться на собственную свадьбу, вряд ли бы она состоялась… жениха, как и половину гостей, попросту бы хватил удар.
Пока разглядывала своё странное отражение, настало время выхода, и я даже поволноваться нормально неуспеха, как уже оказалась на сцене. И только тут, наконец, вышла из той странной прострации, в которой прибывала после разговора с Тимом. Вернулась, так сказать в реальность… и эта самая реальность сейчас гудела и орала внизу.
Людей собралось много. Как и говорил Сергей, билеты раскупили полностью, но мне показалось, что присутствующих было даже больше, чем мог свободно вместить зал. У самой сцены особо разгорячённые ребята выплясывали под хиты какого-то ди-джея, за столиками по периметру большого зала сидели те, кому ещё рано танцевать, а на втором ярусе вальяжно восседали обитатели ВИП зоны. Одним словом, всё было как обычно, не считая того, что я никак не ожидала, что выступление уже началось…
И правда, пока разглядывала зал, ребята заняли свои места, и уже начали играть первые аккорды, а я всё ещё хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит. Благо вовремя пришла в себя, а то наш концерт закончился бы слишком быстро. Но едва начав петь, снова погрузилась в эту бешеную эйфорию звуков, слилась с ними, и стала жить только музыкой.
Выступление продолжалось полтора часа, но мне показалось, что не прошло и пятнадцати минут. Я отдавалась этим песням всей душой, и пела так, что сама бы лучше никогда не исполнила. Мой голод сцены постепенно утолялся, но я всё равно наслаждалась каждым моментом проведённым здесь.
Когда наша программа закончилась, стихли последние аккорды и звуки ударных, нас просто утопили в аплодисментах и восторженных криках. И это оказалось поистине волшебно. Я смотрела в гудящий зал и не могла перестать улыбаться. Мне хотелось чувствовать драйв этих людей, и они с удовольствием шли на этот контакт. Делились со мной своими эмоциями. Позволяли узнать, что чувствуют, как отражается в их душах наши песни. Теперь между нами и публикой словно появилась странная внутренняя связь, и она мне безумно нравилась.
— Молодцы! — весело заявил вошедший в гримёрку Лер. — Отыграли отлично, все в восторге, а особенно Анатолий Степанович.