— Мы старались, — ответил за всех развалившийся в кресле Гоша.
— Я не сомневаюсь, — усмехнулся Валера, но тут же снова стал серьёзным. — Кстати, наш благодетель обещал дать нам директора. Того, кто будет заниматься всеми организационными вопросами, и этот факт безумно меня радует.
— Давно пора, — снова отозвался наш необычно разговорчивый барабанщик. — А то, как ни выступление, так мы тебе теряем. Ты, Кармин, музыкант, а не организатор. Не у тебя должна болеть голова о том, готова ли сцена и выделят ли нам гримёрки.
Ребята переодевались, совершенно не обращая на меня внимания, а я всё никак не могла заставить себя отлипнуть от дивана. Напротив, в такой же позе сидел необычно довольный Тим, а Сеня и вовсе уже был готов сорваться и бежать отмечать очередной успех.
Как я поняла, сегодня ребят пригласили в какой-то клуб, чей хозяин обещал им веселье за счёт заведения. Меня, они тоже звали, но желание куда-то ехать закончилось вместе с концертом.
В общем, пока я наблюдала за их шутливыми перепалками, Лер, Сеня и Гоша, уже привели себя в нормальный вид и ждали теперь только запаздывающего Тима. Но тот не особо спешил с переодеванием и уже довольно долго щеголял по комнате в одних лишь джинсах.
Я как могла старалась не смотреть на него, но взгляд будто притягивался к нему сам, что меня несказанно злило. И Тимур это прекрасно видел, а мне даже начало казаться, что испытывает какое-то странное наслаждение, наблюдая за моими метаниями.
А вскоре случилось то, чего я никак не ожидала от сегодняшнего, такого неоднозначного дня. То, чего не должно было случиться ни в коем случае. Ребятам, наконец, надоело ждать своего медлительного товарища, и они ушли. А мы с Тимуром остались в пустой гримёрке одни… что уже было очень плохо.
Хуже, чем очень плохо!
В комнате повисла тишина… причём такая напряжённая и тяжёлая, что казалось, её можно потрогать руками. Помнится, в прошлый раз, когда мы так остались с ним вдвоём в комнате, всё закончилось крайне печально. И я бы с большим удовольствием покинула это место сразу вслед за парнями, но… в том виде, в котором находилась, делать это было бы крайне глупо.
В общем, взвесив все за и против, и окончательно набравшись смелости, я встала с дивана и гордо прошествовала к зеркалу. А усевшись в кресло, принялась аккуратно вытаскивать из причёски разноцветные пряди.
Поначалу у меня даже получалось вырывать вместе с ними не так много своих волос, но с каждой новой заколкой я всё равно злилась всё сильней. А ещё больше раздражал насмешливый взгляд Тима, который я наблюдала в отражении своего зеркала.
— Могу помочь, — безразличным тоном предложил он. И ведь знал же прекрасно, что лучше останусь совсем без волос, чем попрошу его о помощи.
Я предпочла сделать вид, что ничего не слышала, и с невозмутимым видом продолжила в буквальном смысле "рвать на себе волосы". Не знаю, какими изощрёнными способами Соня лепила эти пряди на мою голову, но отцепляться они категорически не желали.
И когда мои нервы уже были на пределе, вдруг почувствовала на своих руках тёплые пальцы Тима. Это неожиданное ощущение заставило меня замереть… чем он и воспользовался. Ему хватило нескольких секунд моего замешательства, чтобы отвести мои руки от волос, и медленно и совершенно безболезненно отстегнуть пару прядей.
— Прости, но вряд ли публике понравиться лысая солистка, а все твои потуги именно к тому и ведут, — спокойно проговорил Тим. Его голос прозвучал неожиданно мягко, что снова сбило меня с толку. — Если не будешь дёргаться, то тебе не придётся долго терпеть моё общество. Поверь, сама с этими замочками ты не справишься.
Поначалу я искренне хотела послать его куда подальше, но он так мастерски избавлял мои волосы от этих накладных штуковин, что, в конце концов, я решила сдаться и принять его помощь.
Пальцы Тима осторожно открывали застёжки накладных прядей, очень аккуратно извлекали их из массы спутавшихся волос, а потом нежно массировали участок головы под ними. В итоге, спустя пятнадцать минут, я так расслабилась, что совершенно забыла, кто именно помогает мне разобраться с причёской. И если б не его насмешливый голосок, я бы так и уснула в этом кресле.
— Всё, — проговорил он. — Теперь ты больше не похожа на радугу.
Резко распахнув глаза, я развернулась в кресле и уставилась на Тимура. Он смотрел на меня так, будто за оказанную им помощь я теперь должна ему, как «земля колхозу». И этот взгляд умудрился вывести меня из себя всего за какую-то секунду.
Вообще, рядом с Тимом я совершено переставала себя контролировать. Он вызывал у меня странное желание сделать какую-нибудь гадость. Хотя, несмотря на всё случившееся, зла я ему не желала. Моя грубость была скорее защитной реакцией, потому что даже его жуткая игра не смогла убить во мне чувства к этому человеку.
— Спасибо, конечно, — сказала, с шальной улыбкой на устах. — Но я бы легко справилась и сама. А теперь боюсь, что твоё бескорыстие не позволит оставить эту помощь неоплаченной.
Тим насмешливо приподнял брови, пытаясь понять к, чему клоню. Тогда я поднялась с кресла и, схватив расчёску, принялась расчёсывать спутавшиеся волосы.
— Так сколько стоят твои услуги, как парикмахера? — продолжала издеваться я. — Ты скажи, я заплачу.
— Думаешь, я не могу просто так оказать помощь коллеге по группе? — осторожно спросил он, без тени усмешки.
— Коллеге по группе — может быть и можешь, а вот мне — вряд ли. Да и вообще, Тимур, мы вроде договаривались, что ты не будешь ко мне приближаться, — мой голос звучал очень нагло. Если честно, я вообще ни с кем так не говорила. Только с Тимом. Ведь прекрасно знала, как это его бесит
— И что же ты сделаешь, если я подойду ближе? — спросил он, делая медленный шаг ко мне. Затем второй… третий.
— Ты действительно хочешь это знать? — голос продолжал звучать спокойно, да только сердце в груди по мере приближения Тимура всё быстрее набирало ритм. И мне стоило огромных усилий сохранять на лице маску холодного равнодушия.
— Ударю, — отложив расчёску, невозмутимо ответила я.
Тим остановился всего в шаге от меня.
— Бей, — бросил он, не отводя взгляда от моих глаз. — Как раз дотянешься.
Я не знала, что делать дальше. Он был слишком близко, чтобы мой рассудок начал медленно уплывать, но не сделал ничего, что заслуживало бы удара.
Дыхание стало сбиваться, тело замерло в ожидании решения, а Тим продолжал сверлить меня этим совершенно непонятным взглядом. В синеве его глаз я видела отражение собственного страха… и желания.
Не в силах больше терпеть его так близко, я отступила назад, пока не упёрлась поясницей в длинный стол у зеркал. Тимур двинулся следом, но в этот раз не стал оставлять между нами никакого расстояния. И уперев руки по обеим сторонам от моего тела, наклонился ближе.
— Почему же ты меня не бьёшь? — не скрывая усмешку, спросил он у самого моего уха. — Не можешь? Или… не хочешь?
Его дыхание щекотало шею, выгоняя из сознания все остатки здравых мыслей. Попытавшись собрать их в кучу, я глубоко вздохнула и попробовала его оттолкнуть. Вот только Тим не собирался никуда уходить. Думаю, он хотел доказать мне, что мои угрозы ничего не стоят. Но, видимо, этот день не был удачным ни для меня, ни для него. И с того момента, когда его руки обхватили мою талию, всё пошло не так…
Его тепло обволакивало моё сознание, совершенно не позволяя думать. Он находился так близко, что я чувствовала, как бьётся его сердце. Моя рука уже поднялась, чтобы ударить, но он легко её перехватил. Я дёрнулась, пытаясь вырваться, но… добилась только того, чтобы мы оказались ещё ближе.
Это была странная борьба… Я боролась с собой, со своим безумным желанием коснуться его губ… прижаться ещё сильнее… зарыться пальцами в его волосы. А в глазах Тимура плескалось сейчас самое настоящее пламя. Этот огонь палил, обжигал, и когда он со странным стоном всё же меня поцеловал, я поняла, что мы пропали, причём вдвоём.
Это было жгучее сумасшествие.
Я цеплялась за Тима, как за последний шанс выжить, и ни собиралась отпускать его ни на мгновение. Никогда не представляла, что можно настолько по кому-то изголодаться и так неконтролируемо кого-то желать. Сейчас я бы отдала многое, чтобы остаться в этом сладостном мгновении странной тяги, чтобы мой Тим никогда не разжимал своих объятий.
Этот поцелуй был чем-то нереальным: слишком чувственным, слишком резким и, вместе с тем, до трепета нежным. В голове билась только одна мысль, что если он сейчас остановится, я попросту погибну.
Но… всё закончилось так же неожиданно, как и началось.
Резко оторвавшись от меня, Тимур развернулся и медленно отошёл к противоположной стене. Я же обнаружила, что стою у стола, почти не дыша, и внимательно наблюдаю за его действиями. Говорить что-либо сил не было, да и вообще, я до сих пор пребывала в состоянии полного шока от того, что сейчас произошло. И никак не могла понять, почему так злюсь… Из-за того, что он меня поцеловал, или из-за того, что так резко остановился?
Хотя, ответ был уже не важен, потому что свои эмоции я больше не контролировала. И одолевающие меня злость и обида снова всплыли на поверхность. Хотелось сделать хоть что-то. Ударить его, или обнять, или послать куда подальше. Но только чтобы прекратилось это тягостное молчание.
— Доволен? — спросила я самым ядовитым тоном, какой только смогла изобразить.
— Нет, — неожиданно спокойно ответил Тим, поворачиваясь ко мне.
— И чего же тебе не хватает для того чтобы радоваться победе? — всё так же злобно усмехнулась я. — Ты сильнее, это факт. Ты можешь заставить меня подчиняться твоей воле! А я что? Всего лишь слабая девушка.
— Рина, замолчи, иначе я за себя не ручаюсь, — процедил он сквозь зубы. И если б в этот момент я была хоть чуточку спокойнее и рассудительнее, то обязательно бы заметила, что уже почти не держит себя в руках. Но… игра уже шла. И её главной целью было вывести из себя этого самоуверенного индюка.