Обратиться решила в частную клинику, которая гарантировала мне полную анонимность. Разговор с врачом дался нелегко. Я вообще не любила кому-то рассказывать о своей личной жизни, а здесь пришлось чистосердечно признаться в том, что случилось.
К моему счастью госпожа доктор отреагировала практически безразлично и сообщила, что для определения присутствия ВИЧ в крови должно пройти минимум десять дней с момента предполагаемого заражения, но лучше всего, когда проходит около трёх месяцев. И предложила мне либо притащить сюда партнёра, либо прийти самой, но только позже.
В общем, из клиники я вышла со странным решительным настроением, и огромным желанием придушить Тимурчика. Ждать «приговора» несколько месяцев я не собиралась, поэтому пришлось думать, как теперь уговорить виновника моей проблемы приехать сюда по собственной воле.
Сегодняшняя репетиция должна была начаться через два часа, но возвращаться домой я уже не стала, решив, что больше времени потеряю в пробках. Поэтому и направилась сразу к зданию студии.
К моему удивлению, Лер уже находился там и, развалившись в кресле, что-то упорно настукивал на клавиатуре ноутбука. На его лице гуляла странная довольная улыбочка, и он оказался так поглощен своей перепиской, что даже не сразу заметил моего появления.
— А, Ринка, привет, — проговорил он с улыбкой. — Уже выздоровела? Хотя, могу предположить, что ты и не болела.
Сказав это, он снова отвлёкся на сообщение, а я так и застыла, не понимая, откуда у него такие предположения.
— Лер… — попыталась выговорить я, но он снова взглянул на меня и жестом указал на кресло рядом.
— Тут всё просто, — в глазах Кармина загорелся хитрый огонёк. — После концерта вы с Тимом остались наедине. В тот вечер он к нам так и не приехал, а потом и вовсе несколько дней не появлялся в студии. А когда, наконец, соизволил прийти, выглядел каким-то подавленным. Тебя же не было неделю. Исходя из имеющихся данных и учитывая ваши не простые отношения, могу предположить, что вы в очередной раз крупно поцапались. И я даже спрашивать не буду, что произошло, потому что если не признался он, то ты уж точно будешь молчать.
Я не стала отвечать на эту явную провокацию, а предпочла попросту отвернуться. Очень кстати в этот самый момент в помещение вошёл молодой незнакомый мне молодой мужчина. Быстро поздоровавшись с Кармином, он двинулся в дальний конец комнаты и уселся за большой рабочий стол, на котором стоял раскрытый ноутбук.
— Лер, а этот молодой человек теперь тоже с нами работает? — спросила я, шокированная тем, что меня попросту не заметили.
И тут наш гитарист всё-таки соизволил оторваться от столь интересной переписки и взглянуть на меня. Потом перевёл взгляд на вновь прибывшего и издал короткий смешок.
— Прости, Рин, это Фил, наш новый директор, — ответил мне Кармин.
— Да? — этот факт меня немало удивил, а когда я снова взглянула на этого Фила, он смотрел на меня таким растерянным взглядом, что стало смешно.
— Филипп, это Арина, наша солистка. Ну… думаю, ты в курсе, — поспешил добавить мой друг.
— Простите, — виноватым голосом отозвался господин директор. — Я вас не увидел, когда вошёл… Думал о своём.
— Не переживайте, я всё понимаю, — ответила с улыбкой. Всё-таки смущение в его глазах сильно подняло мне настроение. — Так значит вы теперь наш главный организатор?
Для удобства общения я пересела в другое кресло, которое располагалось почти у его стола. И теперь с большим интересом рассматривала нашего нового сотрудника.
Фил показался мне полной противоположностью Тимура, по крайней мере, внешне. Во-первых, он был коротко стриженым брюнетом, со светло-карими глазами с радужкой в зелёном ободке. Черты его лица оказались чёткими, я бы даже сказала, грубыми, но всё смягчала милая скромная улыбка. В отличие от ребят из группы, Филипп старался придерживаться классического стиля в одежде и, судя по тому, как сидела на нём рубашка, со спортом был знаком хорошо. Одним словом, наш директор оказался очень даже симпатичным, обаятельным и харизматичным мужчиной. И мне очень понравилось с ним беседовать.
Оказалось, Фил был на два года старше меня и уже несколько лет работал в областях так называемого "шоу-бизнесса". К нам он попал благодаря какому-то старому знакомому Лера. И вот уже неделю трудился на благо "ОК".
— Я о тебе много слышал, — проговорил Фил, когда поток моих вопросов окончательно иссяк.
— И откуда же? — усмехнулась я.
— От ребят, — ответил он, пожав плечами. — Тебя долго не было, а мне, естественно, хотелось узнать о группе как можно больше. Вот они и поведали мне о своей солистке.
— Даже боюсь представить, что тут некоторые могли обо мне наговорить.
— Мне сказали, что ты плохо ладишь с Тимом. Что вы постоянно ругаетесь, и я справедливо ожидал услышать от него что-то плохое. Но… мне показалось, что он тебя искренне уважает.
После этой фразы я расхохоталась так, как не смеялась уже давно. До слёз… почти до истерики. А смущённый Фил никак не мог понять, что же такое смешное сказал.
И, наверно, я бы ещё долго хохотала, если бы случайно не нарвалась на странный взгляд знакомых синих глаз, в которых светилось откровенное недоумение. В тот же миг от моего смеха не осталось и следа и, резко поднявшись с кресла, я решила, что сейчас самое время для разговора. Да и какой смысл откладывать, если всё равно придётся говорить? Лучше уж сразу расставить все точки над всеми буквами, чтобы дать нам обоим шанс на возможную нормальную совместную работу.
Схватив Тимура под локоть, я лишь тихо сказала "Поговорим?", и он покорно пошёл за мной… на балкон.
Наверно, мне перед этим разговором следовало принять несколько таблеток сильного успокоительного, ведь мы оба прекрасно знали, что я выйду из себя, как только Тим откроет рот. Но… сейчас выбирать не приходилось.
Первые несколько минут мы просто стояли у перил, молча рассматривая город.
— Рин… — попытался начать Тимур, но я поспешила его остановить и заговорила сама.
— Подожди, — перебила, не поворачиваясь. — Предлагаю перемирие. Думаю, ты уже всё мне доказал, а если нет, то пожалуйста, давай в будущем будем ограничиваться только словами. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, я тоже давно успела убедиться, что ты меня искренне ненавидишь. Но ради группы мы должны научиться вести себя друг с другом терпимее. И ещё, последние события выявили, что нам нельзя находиться слишком близко. Не знаю, что происходит с тобой, но у меня просто "сносит крышу" и я сама не ведаю, что творю. Ты для меня, как личный галлюциногенный наркотик. И этот факт меня несказанно бесит. И ещё… если ты согласен на мир, то у меня будет к тебе одна единственная просьба.
— Какая? — спросил Тим совершенно бесцветным голосом.
— Сущий пустяк. Я хотела сдать анализы на всякие возможные болячки, которые могла от тебя подхватить, но прошло слишком мало времени, с момента предполагаемого заражения. Поэтому, прошу, чтобы их сдал ты… Это анонимно.
— Рина, я уже говорил, что чист! — его голос стал больше похож на стон безысходности. — Но если для тебя это настолько важно… Хорошо. Завтра же всё сдам. И как только будут готовы результаты, обязательно их тебе предоставлю.
— Спасибо, — проговорила, опустив глаза. Отчего-то именно в этот момент мне стало стыдно перед ним за такую просьбу. Но по-другому я попросту не могла.
— Хотел сказать, что таких проколов со мной ещё ни разу не было. Я всегда знал, к чему приводят незащищённые связи и никогда таковых не допускал. А тогда… — он глубоко вздохнул. — У нас обоих сорвало крышу, и если ты помнишь… было совсем не до предохранения. Прости.
От этого заявления я мигом пришла в себя. Ведь таких искренних извинений от Тима мне слышать никогда не приходилось. Но ответить ему уже не успела. Как только прозвучало последнее слово, он развернулся и вошёл в студию, оставляя меня медленно приходить в себя.
Странно получается, но мирно общаться мы можем только после больших потрясений. Ведь в прошлый раз в подобном тоне мы говорили на моём балконе, после того, как его игра оказалась раскрыта и доиграна. В такие моменты мне начинало казаться, что он не такой уж и негодяй. Хотя, обычно, он быстро исправлял это мнение в негативную сторону.
После этого разговора стало немножко легче. По негласной договорённости и такому же согласию мы старались по возможности друг к другу не приближаться. Говорили редко, только если это было необходимо, наедине не оставались. И мне даже начала нравиться моя работа.
Да и в тьме личной жизни начали появляться просветы.
Через три дня после нашего знакомства Фил смущённо пригласил меня составить ему компанию в осмотре клуба, в котором вскоре должно было состояться наше выступление. И, естественно, я согласилась. Всё ж, какое-никакое, но разнообразие.
Мне нравилось разговаривать с ним. Пару раз я оставалась после репетиций, чтобы помочь ему с некоторыми документами. Почему-то рядом с таким простым и понятным Филиппом чувствовала себя очень комфортно. А когда он смущался, заметно краснея — я буквально млела от восторга.
Наверно, после той закалки, которую устроил мне Тимур, любой более ли менее спокойный вежливый парень покажется верхом совершенства. А Фил был ещё и симпатичным. В общем, я ничего не имела против дружбы с ним, хоть и знала, что он рассчитывает на более близкие отношения. К сожалению, к этому я оказалась не готова. Пока.
Катя, наконец, закрыла свою сессию и получила долгожданный академ, и теперь всё больше просиживала в пределах квартиры, в компании своей извечной спутницы — электронной книги. Мы прекрасно ладили, а периодически забегающий в гости Феликс вносил в нашу тихую домашнюю жизнь немного своего взбалмошного разнообразия.
Жаль только, что эта тихая идиллия продолжалась совсем недолго, и закончилась столь триумфально, что ввела в состояние шока даже меня. И случилось это снова в день очередного концерта.
Наше прошлое выступление на самом деле оказался очень даже успешным, поэтому договориться об очередном, для Филиппа не составило никакого труда. Его назначили на последнюю субботу сентября, и оно должно было состояться в одном из самых популярных клубов города.