— Лер, подожди, дай в себя прийти. А то, как я появлюсь перед ребятами в таком состоянии?
— Не парься, мы приехали первыми, — улыбнулся он. — Ты как раз успеешь кофе попить.
— Отлично, — громко выдохнула я, вслед за парнем переступая порог студии.
Ну… честно говоря, это не было студией. Скорее, местом проведения репетиций, причём, довольно интересным. Последний этаж, можно сказать — мансарда. Большая комната, разукрашенная всякими разными красками. Где-то были нарисованы карикатуры и надписи, где-то стены оказались выкрашены под радугу… Из мебели тут имелось целых четыре дивана, два журнальных столика на колёсиках и большой двухстворчатый холодильник.
И могу с уверенностью сказать, что меня здесь ждали, потому что хоть вы меня убейте, но я никогда не поверю, что четыре парня будут содержать свою «конуру» в такой идеальной чистоте. Вон барабанная установка вообще блестит как капот у наполированного Бентли. Готовились, значит. Но почему же тогда опаздывают?
— Лер, а где парни? — решила уточнить я, всё ещё продолжая прохаживаться по комнате и рассматривать рисунки вокруг. Кажется, ребятам было очень весело, когда краска наносилась на эти стены.
— Будут минут через пятнадцать, — ответил Валера, насыпая в чашки растворимый кофе и заливая его водой. — Я попросил их немного задержаться, чтобы ты могла здесь освоиться.
— А ты, оказывается, стратег? — усмехнулась, открывая двери на балкон, которым здесь служил обычный пролёт пожарной лестницы. Зато, через него получилось легко и беспрепятственно попасть на крышу, куда я, собственно, и направилась.
И поднявшись наверх, пришла в неописуемый восторг, потому что здесь было восхитительно! Видимо, в группе Лера нет тех, кто боится высоты, ведь в таком случае они бы не стали устраивать на крыше такую красоту.
На отгороженной от остального пространства бетонными плитами с колючей проволокой (о, ужас!) части крыши, стояло огромное количество цветов в горшках. Кстати абсолютное большинство из них были высокими и с большими листьями. Сам пол устилал искусственный газон, на котором разместились лавочки и пара пластиковых шезлонгов. А накрывал всё это великолепие большой деревянный навес, оформленный в китайском стиле. Если честно, я была поражена всеми этими контрастами до потери дара речи, который мне милостиво вернул Лер, протянув полную чашку ароматного напитка.
— Нравится наш оазис? — поинтересовался он, и выглядел при этом чрезвычайно довольным.
— Ещё бы! — ответила я, честно. — Впервые вижу подобное вживую.
— Это у нас Сеня цветами болеет. Нравится ему их поливать, пересаживать. И организовать на крыше оранжерею было его идеей. Тем более мы планируем задержаться здесь до конца сезона.
— А куда потом? — этот вопрос меня очень интересовал, ведь я уезжать точно не собиралась.
— Обратно в Питер, — спокойно ответил Лер. — Здесь, конечно, клёво, но там всё роднее.
— А как вас вообще сюда занесло? Это что, ссылка? — усмехнулась я, присаживаясь на лавочку в окружении буйства зелени.
— Почти угадала, — ответил неожиданно возникший за его спиной парень с гитарой, в котором я узнала того, кого вчера видела с ним в кафе. — Это добровольно-принудительный временный переезд.
— Рина, это Сеня, наш бас-гитарист, — представил его Кармин.
— Семён, если быть точным, — ответил парень, протягивая мне руку. Естественно я её пожала, отчего мой новый знакомый заулыбался, подобно ребёнку. И было в его улыбке столько открытости и чистоты, что я невольно прониклась симпатией к этому милому парню в кепке. — Очень приятно познакомиться с вами, Арина. Мы вас ждали.
— Я заметила, — ответила, улыбнувшись. — У вас так чисто, что я чуть не ослепла от того, как всё блестит. А ваш сад… Просто очарователен!
— Спасибо, — с гордостью проговорил Сеня. Стянув с себя кепку, он рукой разлохматил свои русые волосы с белыми прядями и доверительным тоном добавил: — Мне нравится здесь сидеть. Все эти цветы так гармонично смотрятся на фоне моря.
— Ага, особенно кактус, — усмехнулся новый, но странно знакомый мне голос.
И обернувшись к входу на крышу, я чуть с лавочки не упала от удивления, и инстинктивно вжалась в её спинку.
Вот мне интересно, эта череда подстав когда-нибудь закончиться или мне просто стоит привыкнуть ко всему и перестать удивляться?
— О, да у нас гостья! — весёлым тоном протянул парень с медными вьющимися волосами, огибая застывшего друга и подходя ближе. — Рина, если не ошибаюсь, а я Гоша, — проговорил он, подходя ближе. Но вдруг его глаза чуть сузились, и он посмотрел на меня так, как будто сканировал взглядом душу. — Вас что-то пугает в нашей компании? — удивился он, а когда я машинально повернулась в сторону опасности, без труда проследил за моим взглядом. Затем снова повернулся ко мне и с диким удивлением спросил, указывая пальцем на блондина. — Он?
Я предпочла промолчать, лихорадочно думая, как выпутаться из такой жуткой ситуации, а мой «кошмар» медленно подходил к лавочке, где по обе стороны от меня теперь сидели Сеня и Гоша.
— Можешь объяснить мне, что ты здесь делаешь? — прошипел сквозь зубы Мачо, сверля меня горящим взглядом своих нереально синих глаз. Он наавис рядом как скала, которая в любую минуту может рухнуть на мою многострадальную голову. — Или ты пришла рассчитаться за шлем? Так, детка? Знай, натурой я принимать не буду.
— Тим! — крикнул Валера. — Что ты несёшь?!
— Что хочу, то и несу, — невозмутимо огрызнулся блондин, поворачиваясь к другу. — Скажи лучше, что эта… как бы её помягче назвать… не могу придумать, одна нецензурщина на языке вертится. В общем, что она здесь делает?
— Слушай, ты, «ошибка пьяной акушерки», это я у тебя спросить должна, почему ты меня преследуешь? — воскликнула, скидывая, наконец, оцепенение. — Куда не пойду, везде ты. А если не ты, то твоё лицо!
— Я?! — воскликнул он, удивлённо округляя глаза и указывая на себя пальцем. — Так это я ехал за тобой на машине, пока ты одна шла домой после тяжёлого дня? Я выслеживал тебя в магазине? Ты ещё скажи, что я специально аварию подстроил?
— И скажу! И буду права, потому что ты на это способен! — отвечала я в том же тоне.
— Да ты обо мне ничегошеньки не знаешь! — заявил парень.
— Я знаю ровно столько, сколько ты показал, и могу с уверенностью сказать, что ты обычный среднестатистический ушлёпок считающий себя центром вселенной!
— Хватит! — рявкнул Лер, да так грозно, что мы мигом заткнулись, причём одновременно, и синхронно уставились на брюнета. — Значит так, вижу вы уже познакомились. Это плохо. Это просто ужасно, потому что вам придется вместе работать.
— Я не буду работать с ним! — заявила, ткнув пальцем в Мачо. — Лучше мне всю жизнь горланить в кривое караоке и слушать игру на кастрюлях, чем петь… с этим!
— Карм, ты представляешь, в какой балаган превратит нашу группу эта пигалица? — парировал он. — Да я лучше хор местных частушечников к нам приму, чем её.
— Решено! — воскликнула в ответ. — Я в этом не участвую!
И довольно быстро потопала вниз. Но на лестнице меня догнал голос Лера.
— Рина, ты пела песню? — спросил он, тоном строгого учителя.
— Да, конечно! Я же обещала… — отчего-то стало до жути обидно, что я как дура вечерами завывала, тренировала голос, распевалась, репетировала, и теперь, из-за одного козла должна всё бросить.
— Может, покажешь? И ребята послушают, — предложил Валера, уже куда более спокойным тоном и, подойдя ближе, положил мне руку на плечо. — И Тиму продемонстрируешь, на что способна. И себе… и нам.
А вот это уже была игра против правил, потому что для меня оказалось делом чести доказать этому белобрысому имбицилу, что я здесь совсем не из-за него, и что стою куда больше чем простое «детка».
— Уговорил, Лер. Сначала спою, а потом уйду.
Спорить со мной никто не стал. Точнее Валера и так добился, чего хотел, Мачо, которого ребята называли Тимом, предпочёл сделать вид, что ему всё равно, а Сеня с Гошей благоразумно решили в наш конфликт не лезть.
Дружной толпой мы переместились с крыши в студию. Ребята расселись по диванам, и только Тим принципиально не обращал на меня внимания, очень сосредоточенно изучая содержимое холодильника.
— Лер, включай уже минусовку, — бросила я, борясь с диким желанием оказаться сейчас где угодно, только бы подальше отсюда.
Не говоря ни слова, Валера выполнил мою просьбу, и по комнате разлилась мелодия уже знакомой родной мне песни.
Закрыв глаза ещё на проигрыше, я медленно уплыла вместе с переливом звуков. Слилась с ними, и в какой-то момент, всё остальное стало казаться неважным, мелким и совсем не нужным. Ведь теперь существовали только я… и музыка. И мой мир замер.
Я запела, да только начала не с первого куплета, а с последнего, просто потому что он чётко отражал то, что было сейчас на душе:
Пусть спутал я нити разбросанных судеб
И их завязал в странный, прочный клубок.
За это простите. Вы все мои судьи.
А жажда судить есть наш общий порок.
И спутались карты, и жизни, и люди…
И пол под ногами сменил потолок.
И всё поменялось, и будь же что будет!
Я этот навеки усвою урок!
Дай! Мне! Силы! Лазурный рассвет!
Ведь их больше нет…
И так одиноко.
Буду смелым! Лишь дай мне ответ!
Как тонкий просвет,
Средь тени глубокой.
Пусть отмерен для каждого путь,
Но верную суть,
Его не понять нам.
Дай мне силы и смелость свернуть,
И снова пройти,
Над рвом по канатам.
Закончив припев, я открыла глаза, и была поражена тем, как всего за полминуты моего исполнения изменились выражения лиц ребят. Теперь на меня смотрели даже не удивлённо, скорее шокировано. А довольный до жути Лер лишь улыбался, то и дело косясь в сторону холодильника, где неподвижно с бутербродом в руке застыл Тим. Вот в его сторону я даже смотреть не хотела. Получается, сейчас я пела то, что написал он! А ведь Лер предупреждал меня, что знакомство с этим их автором слов будет для меня, мягко говоря, не очень приятным. Так и вышло, только в тысячу раз хуже!