— В смысле? — спросила, поворачиваясь к парню. Мне вдруг показалось, что его глаза как-то лукаво сверкнули, но в тот же миг он вновь принял на себя вид дико озадаченного моей судьбой почтенного альтруиста, и снова продолжил гнуть свою линию.
— Ну… он ведь музыкант, и вообще, довольно ветреный по своей натуре, — ответил парень, неопределённо пожав плечами. К этому времени мы уже благополучно добрались до главного входа и, заботливо приоткрыв дверь, Дима пропустил меня вперёд. Продолжая при этом рассуждать вслух: — Сегодня у него на уме одно… завтра другое.
— Ты уверен, что мы говорим об одном и том же Тимуре? — улыбнувшись, поинтересовалась я. Всё-таки, за тот месяц, что мы провели вместе, я не заметила за Тимом ничего подобного. Вредность — да, эгоизм — тоже, да и вообще, у него имелся целый набор недостатков, но все они казались мне сущей мелочью. Да и вообще, ему можно было приписать много всего, но вот ветреность в этот список явно не входила.
— Ну… в таком случае, тебе виднее, — решил смириться мой собеседник. Не знаю, какие именно мысли вертелись сейчас голове Димы, но его мнение относительно моей личной жизни меня мало интересовало. Пусть лучше о своей подумает, а то, насколько мне известно, она у него не совсем удалась.
Оказавшись внутри, мы быстро пересекли просторный холл, поднялись на лифте на самый последний этаж и оказались в небольшом номере. Интерьерчик этого места мало чем отличался от его собратьев в других отелях подобного типа. Если в двух словах — всё красиво, много света, и нет ничего лишнего.
— Можешь располагаться, — сообщил мой провожатый, когда за ним захлопнулась дверь. — Здесь нас никто не потревожит, и мы спокойно сможем закончить то, что начали в прошлый раз.
— Ага… спасибо. Я быстро, — бросила, совершенно не понимая, о чём идёт речь, и быстро скрылась за дверью ванной комнаты.
Оказавшись одна, я тут же припала к зеркалу, стараясь сфокусироваться на собственном отражении. Жаль, что принятый алкоголь почти не давал нормально мыслить, а в голове, как назло, всё громче и громче билась какая-то смутная мысль. Глупая догадка, которая практически лежала на поверхности. И я понимала, что упускаю нечто важное. Мелкую, но очень существенную деталь, которая может сделать головоломку ясной. Но… увы.
Из небольшого зеркала на стене на меня внимательно смотрела не в меру выпившая девушка с затуманенным взглядом, которой уж точно больше не стоило сегодня пить. И так… от самой себя тошно. Алкоголичка хренова! Да ещё и пятно на платье умудрилась заработать! Вон какое, на половину юбки уже растеклось!
Стоп! Такое уже было! Точно! Только облитый наряд имел насыщенно жёлтый цвет. И девушка была другой… И вино вылилось далеко не случайно.
Усевшись на край ванны, я обхватила голову руками и начала лихорадочно вспоминать детали того случая, что под действием играющего в крови шампанского сделать было крайне сложно. Но… я старалась, и напрягала память с таким жутким отчаяньем, словно от этих воспоминаний сейчас зависела судьба миллионов.
Так… вино выливала я, тоже, сделав вид, что споткнулась. Но для чего я это делала? Думай… думай. Точно! Мне нужен был парень… блондин… Дима… Да, тот самый что ждёт сейчас за дверью.
И тут пазл сложился, а неожиданная догадка рассекла мысли такой вспышкой, что я за малым не рухнула вниз со скользкого бортика ванной.
Пришлось спешно брать себя в руки и обдумывать всё до конца. Ведь, если это не простое совпадение, а спланированный ход, то мой Тим сейчас находится в цепких шаловливых лапах той самой курицы, что облила меня. И тут добрая пьяная фантазия быстро дорисовала возможные картины развития событий между ними. Да так подробно и реалистично, что я тут же поднялась на ноги и ринулась на выход, почти снеся дверь ванной комнаты.
Но не успела сделать и шага заветному выходу из номера, как оказалась зажата в чьих-то объятиях. Очень крепких и слишком чужих.
— Ты куда-то спешишь? — спросил парень, довольно грубо прижимая меня к себе.
— Мне нужно к Тиму! — заявила я куда громче, чем следовало бы.
— Поверь, солнышко, он тебя не ждёт, — Дима довольно и как-то лукаво усмехнулся. — Ника умеет развлекать так, что забываешь собственное имя. Так что… спешить нам некуда, тем более, мне бы совсем не хотелось куда-то тебя отпускать.
Он мурлыкал мне на ухо все эти слова, нежным ласковым голоском, но настроенный на боевые действия мозг никак не желал смиряться с подобным раскладом.
— Отпусти меня, — голос звучал ровно и уверено. Мне даже показалось, что под действием этого коктейля из сильных эмоций весь алкоголь мигом испарился из организма. — Дима… я пока прошу по-хорошему.
— Я такие подарки из рук не выпускаю, — ответил он, сводя мои руки за спиной, и крепко удерживая их там. А потом медленно наклонился и поцеловал в шею.
От этого прикосновения меня передёрнуло, а по спине мигом пробежал целый отряд из напуганных мурашек.
Страх накатывал волнами, и я даже не сразу поняла, на какие жуткие грабли умудрилась нарваться в этот раз. И кто бы знал, насколько мощные усилия воли пришлось мобилизовать, чтобы хотя бы попытаться справиться с собственной паникой. А ведь она совершенно не желала отступать. Но глубоко в душе я прекрасно понимала, что если сейчас поддамся ей, цена проигрыша окажется непосильной.
— Отпусти, — голос предательски сел до хриплого шёпота.
Я не двигалась, и не старалась вырваться, отчётливо понимая, что физически Дима намного сильнее, а значит, единственным способом избежать насилия был мирный вариант — либо уговорить его всё-таки оставить меня в покое, либо сделать вид, что меня не нужно держать силой… и я на всё согласна и так.
— И не подумаю, — его губы спустились ниже… к груди, а свободная рука начала быстро расстёгивать крючочки на платье. Один за другим, они открывали всё больший участок обнажённого тела, что только раззадоривало этого козла, а меня же снова заставляло дрожать, как осиновый лист на ветру.
Паника чёрной тенью подбиралась всё ближе и ближе. Хотелось закричать… позвать на помощь. Но в данном случае, всё было слишком бессмысленно, и если в ближайшие минуты ничего не придумаю сама, то меня уже ничего не спасёт. В этот раз помощи ждать не от куда…
— Зачем тебе безвольная кукла в постели? Ты же красивый парень, и многие только и мечтают о том, чтобы ты обратил на них внимание, — всё ж это была первая попытка переубедить его.
— А я хочу именно тебя, — он хищно улыбнулся, и одним рывком сорвал с меня то, что пару минут назад было платьем, а ныне напоминало лишь простую зелёную тряпочку. — Это будет своеобразной компенсацией за мою загубленную личную жизнь и сорванную свадьбу.
— Опомнись! Идиот, — процедила я сквозь зубы. — Изнасилование уголовно наказуемо!
— Ты шла со мной по своей воле, и у этого есть куча свидетелей. Так что, дорогая, мне ничего не грозит, — на его губах снова расцвела победная улыбка, а в глазах стояла настоящая ни чем не прикрытая ненависть.
Ах, так?
Нет уж. Один раз мне уже удалось избежать подобного, и нарушать традиции я не намерена. Но руки были крепко сцеплены за спиной, а двинуть коленкой в пах не давала наша чрезмерная близость. Оставался только один шанс…
Когда он в очередной раз попытался меня поцеловать, я вдруг покорно приоткрыла рот, и даже ответила на его напористую грубую ласку… а потом, со всей злостью и страхом которые бились в голове, резко сомкнула зубы на его губе.
Во рту тут же почувствовался солоноватый вкус крови… Дима вскрикнул, и на секунду ослабил хватку. И этого мгновения мне хватило, чтобы вырвать руку и со всего размаха двинуть его в глаз. И пока он временно потерял бдительность, резко отпрыгнула в сторону, схватила с тумбочки пустой бокал и, ударив им об стенку, вцепилась в осколок на ножке.
К этому времени парень уже пришёл в себя, и со злобной дрожью прижимал ладонь к пострадавшему глазу.
— Если подойдёшь, я тебя этой хренью исполосую! Понял, козёл! — последнюю фразу уже кричала, потому что нервы сдали окончательно, а схлестнувшаяся со злостью паника настойчиво требовала выхода. — Один шаг, и осколки полетят тебе в лицо. Так что просто… дай мне уйти. И мы забудем о том, что здесь случилось. Прости… я виновата перед тобой и твоей Галей, но и вы оба виноваты не меньше.
На этой фразе, я резко схватила своё изодранное платье, и быстро покинула номер. Вот так… прямо в нижнем белье и босоножках. И только добежав до лифта и оказавшись за его мощными створками, снова начала дышать. Сил совершенно не осталось… а мой собственный мир, казалось, затрещал по швам. Искренне хотелось забиться в какой-нибудь тёмный угол и тихо проплакать там несколько часов. Одной… в полной тишине… и безопасности. И, нажав на панели лифта кнопку «STOP», я обессилено сползла по его стенке и, наконец, разрыдалась.
Мысли в голове путались, разлетаясь осколками тысяч разнообразных мрачных взрывов. А потом снова складывались во фразы, и возвращались в шокированное сознание.
Боже мой… Второй раз.
Почему так? Кто это подстроил?
Что же это такое?
Слёзы медленно стекали по щекам, рисуя на лице кривые мокрые дорожки. Руки дрожали, а на душе было так тошно, что и не передать. Длинные ногти до боли впивались в ладони, от чего на них тут же выступили капельки крови. Всё тело неконтролируемо содрогалось от истерических рыданий, а голые ноги уже основательно замёрзли. Но сейчас мне было плевать на всё, кроме боли от собственной глубокой душевной раны.
Это безобразие продолжалось довольно долго… но ровно до того момента, пока вдруг неожиданно для самой себя ни подняла глаза на зеркальную стенку лифта. И… я просто не узнала ту, кого там увидела. Ведь эта загнанная в угол бедная девочка, сидящая на полу в одном тоненьком белье и пытающаяся прикрыться лёгким порванным платьицем, просто не могла быть мной. Разве у меня может быть такой затравленный пустой взгляд? Это же невозможно!
Боже, как я вообще умудрилась до такого докатиться? Как?