– И как же быть?
– Честно, пока не знаю. Будем думать…
Чем только я в него уже не тыкал: камешками, косточками, носком ботинка, всё одно – ключ никак не шёл в руки, а тело ныло от разрядов этого незаземлённого куска сраного металла. «Близок локоть, да не укусишь» – вспоминалась поговорка.
– Должен же быть какой-то выход! – Ла’Амия не унималась.
– Определённо есть, надо только найти. И ведь крыса явно непросто так пыталась что-то сказать…
– Она с тобой говорила?! – замерла демонесса.
– Если бы! Только хвост кольцом крутила, да на меня с ключом смотрела, м-да.
– При чём тут кольцо?
– Какое кольцо?
– Так, ты же сам, только что, сказал: крутила кольцом хвост. Кольцо тебе показывала, получается. Вот и спрашиваю зачем? При чём тут кольцо?
– Кольцо показывала… Кольцо! Перстень!
– В данном случае, вообще по херу, – пробурчала она, – Что то, что это. Суть не меняется!
– Да нет же! Вот тут-то как раз ты и ошибаешься! – я извлёк перстень Хранителя.
– Это же перстень Хранителя! Откуда он у тебя?
– С его трупа. Прихватил на всякий случай и сдаётся мне, это тот самый случай, Ла’Амия.
Я надел перстень на свободный палец и зажмурился. Однако электрическим разрядом не пробило, палец не оторвало, да и сел он как надо. Сам поджался под размер. Отлично! Ну, пробуем? Ключ с щелчком открыл замок, который с лязгом грохнулся на каменный пол пещеры. Тут же цепь вспыхнула алым светом, и ошейник с кольцом из белого металла разлетелся в стороны мелкими песчинками. Всё.
* * *
Ла’Амия, до конца не веря в произошедшее, медленно и отрешённо ощупывала каждый сантиметр кожи, десятилетиями скрытый оковами.
– Я... Я снова свободна!
Не принимая демонического облика, расправила крылья (Ни фига себе, не знал, что она может так) и совершила круг под сводом, подняв тучу пыли и мелкого мусора.
– Ты смог! У тебя получилось!
Она резко приземлилась напротив и приблизилась, сделав шаг. Её руки обхватили мою талию и прижали к себе, а крылья закрыли куполом. Запахло ночной свежестью и можжевелом после грозы. Температура начала стремительно повышаться.
– А теперь, давай начистоту, – голос её был нежен, переходящий на шёпот, – Ты ведь чувствуешь то же, что и я к тебе?
– Я не знаю, что ты чувствуешь. Ты мне не говорила, – я растерялся, мысли спутались, а самообладание где-то загуляло, шлёндра...
– Тогда скажу я, – Ла’Амия отступила и, положив руки на мои плечи, посмотрела в глаза, – Тебя тянет ко мне, как горизонт притягивает заходящее солнце. Тебя влечёт, словно мотылька на единственный источник света в ночи. Ты желаешь меня, как жаждут наступления сумерек, после дневного палящего солнца… Мне продолжать? Или это в достаточной мере описывает происходящее? – Тьма, какой у неё голос…
– Нет! – видели бы вы её удивлённое лицо, в этот момент, – Это даже вполовину, не описывает того, что я испытываю к тебе, – наконец, эта «сопля» внутри меня собралась и взяла себя в руки!
– Милый…, – она притянула к себе и жадно поцеловала, опьяняя и напрочь отключая сознание от реальности.
Спустя какое-то абсолютно неопределённое время, не выпуская из своих объятий, Ла’Амия с заметным усилием прервала поцелуй (Не понимаю, вот зачем останавливаться-то?).
– Этому должно быть какое-то объяснение. Как считаешь? Ведь так не бывает. Ты человек, а я демон…
И тут меня осенило. Ну, конечно же! И как сразу не догадался?!
– Вообще-то, бывает. То есть, было как минимум раз…
– Ты о чём, я не понимаю, – её глаза бегло рассматривали моё лицо, волосы, глаза, губы… словно не могла насмотреться.
– Это, как его… я не совсем человек, – жаркие объятия и такая плотная близость крайне мешали сконцентрироваться.
– Не поняла? – обстоятельный осмотр прервался, и она взглянула в глаза, – Объясни.
– В моих жилах течёт какая-то древняя демоническая кровь. Выходит, я плод любви человека и Демона. По крайней мере это логично.
– Ах, вот оно в чём дело! Это очень многое объясняет, и это просто замечательная новость! – она вновь прильнула к моим губам, и мы слились в длинном поцелуе.
Время словно замерло, а пещера начала расширяться, стирая границы реальности, пока не осталось ничего, кроме двух тел, находящихся в объятиях друг друга и парящих в пустоте. Где-то там, далеко, холодными огнями вспыхивали и гасли звёзды, взрывались и зарождались новые. Но всё это происходило словно за большим, толстым стеклом. Где-то настолько далеко, что не имело никакого значения. А затем мы «слились». Дополнили друг друга, став одним целым. Это было восхитительно, даже не знаю, как такое вообще словами передать можно. Ла’Амия остановилась первой и не скажу, что был рад этому.
– Милый, ты понимаешь, что это значит? Произошедшее только что?
– Так ничего такого пока и не произошло, – ответил я, пытаясь унять всплеск гормонального вулкана страстей.
– О нет, ты мой спаситель. Ты… короче, милый, теперь, ты только Мой! Понимаешь?
– Кажется, понимаю. Был ничей, сейчас чей-то. Конкретно твой. Что тут ещё понимать? Но знаешь, что я тебе на это отвечу? – замялся на секунду, – Я теперь сам тебя никуда не отпущу! Ты только моя, Ла’Амия.
– О-о-о, миилыый… это лучшее, что мне доводилось слышать!
Она заключила меня в свои горячие и страстные объятия.
– Есть только один паскудный нюанс… – начал было я.
– У тебя имеются незаконченные дела. Да, милый? – она посмотрела так, что скажи прямо сейчас, чтобы всё бросал и слал к чёрту саму Истинную Тьму, так и поступил бы.
– В общем-то, да. Не скажу, что рад этому, но факт остаётся фактом. И бросить их никак нельзя.
– Ты тоже должен знать кое-что… – начала было она.
– Что не можешь вечно стоять у плиты и ждать меня дома с готовым ужином? – рассмеялся я, – А ещё есть свои обязательства и после многовекового заточения, тебе просто катастрофически требуется размяться? Я это понимаю.
– Я. Тебя. Никому. Не отдам! – подытожила она, чеканя каждое слово, – Даже не мечтай. И всегда буду рядом. Ведь ты спас меня, как-никак! – зашлась она звонким смехом, – Если вдруг я тебе понадоблюсь, просто позови. Ну а если понадобишься ты… я призову тебя! Если ты не против, ну или сама примчусь. Договорились, милый?
– А то… милая.
– Мм-м-м, как же приятно это слышать, – она плотно прижалась всем телом, – Тогда, до скорой встречи? И она будет очень скорой… Ведь мы не закончили. Правда, милый? – спросила она, посмотрев в район… того самого «гормонального напряжения».
– Да! – слишком резко вырвалось у меня, что вызвало очередную порцию прекрасного, звонкого смеха.
– Значит, не прощаемся!
Ла’Амия взмыла вверх столь стремительно, что меня аж шатнуло. Исчезла во мраке, оставив меня во взволнованном одиночестве.
«Внимание! Вы…».
Ой, сгинь к херам, не до тебя. Некоторое время стоял, не двигаясь, продолжая ощущать свежесть ночи и аромат можжевела после грозы. Я был опустошён. Словно вырвали с мясом часть души, лишив дальнейшего смысла жизни. Стоило приложить неимоверные усилия, чтобы не сорваться и позвать Ла’Амию обратно.
Даже неоднократно набирал воздуха для этого, но каждый раз останавливал этот порыв. Всё-таки место и прям неподходящее, тем более для «незаконченных дел». К тому же требовалось побыть в «гордом» одиночестве и привести мысли в порядок, а возможно даже поспать. И это место вполне соответствовало требованиям – темно, тепло и мухи не кусают.
«Радость, поздравление, похвала» – Стикс напомнил о себе. «О, спасибо, дружище. Только до сих пор не могу прийти в себя, слишком всё быстро произошло».
Заметив всё ещё продолжающие топорщиться штаны, принялся усердно отжиматься, чередуя с прыжками из приседа. Активная кардионагрузка принесла результат и привела к спаду «нижнего напряжения». Отчасти стало легче.
Ладно, что мы имеем? Мысли категорически отказывались укладываться по местам, продолжая свой бешеный пляс. Да, Ла’Амия раздраконила всё, что только можно было раздраконить. Внезапно накатила усталость. Стоило завалиться на трон и прикрыть глаза, как меня моментально утянуло в мир грёз. И снилась мне моя демонесса, мой личный Демон…
Глава 10 - Нет ничего святого в Святой Инквизиции.
«Пророки старались не поднимать меча, кроме как против порочных людей, развращающих общество»
(Рухолла М.Х.)
– Как он? – хмуро спросил один из жрецов.
– Крайне плох. Однако, думаю, что выкарабкается. Очень у него жажда к жизни сильная, – проговорил, не оборачиваясь к вошедшему в комнату, лекарь.
В ответ жрец молча кивнул и вышел. Стоять над душой врачевателя и видеть обугленное тело Самония, самого верного и рьяного почитателя служителей Света, самого острого и беспощадного «меча» их ордена, было невмоготу. Да и заняться чем было. Видимо, прошли спокойные времена.
Предстояло выслушать отчёт о произошедшем в Вудлене и Первуме, провести самую тщательную проверку и выяснить, кто посмел не то чтобы покоситься в сторону Инквизиции, а напасть, причём настолько дерзко. Ордену был нанесён уж очень сильный и серьёзный удар. Она не просто лишилась верных подданных и владений, она утратила свои позиции в княжестве Вудлен. Позиции, которые с таким трудом были заняты.
Сколько потрачено сил и средств, чтобы подмять под себя всю здешнюю аристократию. Ведь и от местного князя почти избавились. Тот был одной ногой в могиле, считай. Теперь же, если верить данным разведки, резво идёт на поправку. Стерпеть подобное невозможно!
Все, кто имеет или имел хоть малейшее отношение к произошедшему, должны быть и будут наказаны. И кара эта будет жёсткой! Никто не смеет подвергать сомнениям силу и власть Святой Инквизиции. Данное публичное нападение просто обязано повлечь за собой такие же публичные ответные меры. Прольются реки крови, а крики с мольбами о пощаде виновных и причастных должны врезаться в память всего населения княжества.