ьями салата и третьим куском хлеба с майонезом. Конструкция плотно сжимается и режется по диагонали.
Кстати, пара — это только так говорится, с точки зрения Петуньи, сейчас приготовлен лишь один бутерброд. Второй такой же кладётся сверху. На него дополнительные два, но сделанных по другому рецепту — с огурцом. И ещё два — с каперсами, яйцами и тунцом. Всё это укладывается в специальный контейнер и выдаётся мне вместе с большим термосом сладкого чая и чуть меньшим с бульоном. Такой боезапас, по мнению тёти, поможет мне продержаться до приезда на место. В случае если сильно проголодаюсь, могу съесть шоколадку, но только после бутербродов, а не до.
Хорошо, что конституцией я пошёл в свою тётю, она не толстеет, а то стал бы шариком на тонких ножках. Бедный Вернон! Как же ему трудно живётся! С такой супругой он не сбросит вес никогда. О талии может лишь иногда грустно вздыхать.
После приготовления тормозка в дорогу Петунья, громко вопрошая за какие грехи ей эти муки, лично причесала мои волосы, хотя, право слово, после волшебной расчёски они лежали почти идеально. Только тёте этого не говорите, а то сразу получите получасовую нотацию. Мне пришлось выслушать прилетевший выговор за то, что времени нет, а ей приходится со мной возиться. Думаю, это она так скрывает переживания о предстоящей разлуке. Всё же мы родственники, и я тётке небезразличен, хотя в книге писали другое.
Однако всему приходит конец, закончилось и томительное ожидание. Из камина вышли знакомые крепыши и переместили меня в Министерство. В приёмной у кабинета Министра получаю уже готовое интервью, которое якобы сейчас даю газетчикам. В нём ничего особенного — немного волнуюсь, немного боюсь распределения, обещаю постараться хорошо учиться, чтобы Министр Фадж взял на работу в Министерство.
Судя по благожелательному тону статьи, меня пока не списали, будет продолжение саги о Мальчике-который-выжил-и-учится.
Затем вышел Фадж, произнёс для будущего ученика небольшую мотивационно-ободряющую речь, во время которой фотографы отсняли несколько снимков. Потом министр завёл меня в свой кабинет и выдал блокнот. Как оказалось, парный. То есть, один у него, другой у меня. То, что пишется в одном, сразу появляется и в другом. Такой вот вид магической связи. Затем провёл инструктаж, о чём стоит писать в первую очередь. Да… Не похоже, что министр жаждет советов Дамблдора. Скорее наоборот ведёт учёт промахов. И ещё понял — не я главный информатор в школе, донесения скорее нужны для обозначения, на чьей стороне находится герой британского магического сообщества. А в случае чего, меня можно и чуток пошантажировать посланными сообщениями.
После завершения разговора представили Главе Отдела Магического Правопорядка Амелии Сьюзен Боунс. Суровая женщина с холодными голубыми глазами, немного в возрасте, с властными манерами. Она и крепыши переправили меня на вокзал, а там познакомили с семьёй Боунсов. Мама и папа с любопытством смотрели на скромного героя. Их дочь, Сьюзен, тоже первый раз отправлялась в Хогвартс, так что тем для разговора нам хватало. Девочка рыженькая, кареглазая, немного смущающаяся и не скрывающая интереса ко мне.
Чуть погодя, подошла другая семья с ребёнком-первокурсником — Булстроуды. Отец больше походил не на волшебника, а на профессионального борца-тяжеловеса. Дочка, Милисента, пошла вся в него — полненькая, крепенькая, черноволосая. Не очень красивая, но ей только одиннадцать лет, годков через несколько внешность может измениться. Девочки уже встречались раньше, но не похоже, что сильно дружили.
Мимо проходили и другие семьи, некоторым меня представили, с некоторыми раскланивались издалека, некоторых подчёркнуто не замечали. Одни подошли сами и завязали разговор. Лично Астрид Стюарт Паркинсон с супругой и дочерью снизошёл до общения.
Пэнси, невысокая, курносенькая, симпатичная непоседа, не скрывая своего интереса, обрушила на меня поток информации: Она тоже поступает в этом году, Слизерин — лучший факультет, мороженое у Фортескью — просто прелесть, розовые туфельки с золотой пряжкой — полный отстой, все девчонки их носят, а потому такое надевать нельзя. Понятно, с Мили и Сью девочка давно знакома, естественно, и те подключились к обсуждению столь животрепещущей темы. Боунс была категорически не согласна по поводу розовых туфелек, а Булстроуд не сформировала окончательного мнения и была согласна выслушать аргументы заинтересованных сторон. Но тут пришло время посадки в вагон поезда.
Народу на платформу набилось многовато. Мамы, папы, тёти, дяди, совсем мелкие дошколята и отъезжающие школьники сливаются в бурлящую многоголосую толпу, из которой часто доносятся отдельные реплики:
— И не забывай каждый день мыть уши! Я буду проверять по Хрустальному Шару!
— Бабушка, я снова потерял жабу!
— Рваные чулочки, доченька, откладывай отдельно…
— Я только-только от предков отделался! А ты уже начинаешь читать нотации!
— А я знаю, что вы делали этим летом…
— Платочек в левом карманчике, а в правом…
Под такую какофонию фраз удалось добраться до входа в последний вагон поезда. Там нашлось пустое купе, дверь в которое открылась только после взмаха волшебной палочки старшего из сопровождающих крепышей. Я туда зашёл первым, девочки остались на платформе досвиданькаться со своими родителями. Прощаюсь с сопровождающими, складирую чемодан и сажусь.
Скоро заходят и попутчицы. Не сговариваясь, берут в клещи — меня помещают у окна по ходу движения, сами занимают места вокруг, отсекая желание отступить и узурпируя возможность общения с другими пассажирами, минуя их пристальный контроль. Почти сразу после отправления поезда дети начали бегать по вагону, заглядывать к приятелям и знакомиться друг с другом. Меня представляют друзьям, на недругов и незнакомцев дружно фыркают, изгоняют из купе и не дают доступа к моему телу. Словом, девочки наслаждаются своим исключительным положением.
Представленные задавали одни и те же вопросы: Как мне удалось выжить после Авады? Помню ли я, как убил Того-кого-убил? И можно ли посмотреть на тот самый шрам? Скоро на эти вопросы отвечают девочки, а прядь волос, загораживающую шрам, отодвигает сидящая рядом Милли. Видимо, моё разрешение подразумевается.
Когда заглянул невысокий худощавый рыжий пацан со словами:
— Простите… Не возражаете? Все места уже заняты…
Я даже ничего не успел ответить, как раздалось синхронное фырканье девочек и трёхголосое:
— У нас мест нет!
— Надо раньше приходить!
— Всё занято!
Мальчик всё же попытался начать разговор:
— Я Рон Уизли. А ты, правда, Гарри Поттер?
Но нарвался на дружную отповедь:
— Отвали Уизли!
— Ходят тут всякие!
А Пенси просто захлопнула дверь, заявив:
— Достали уже с вопросами!
Затем подружки вернулись к продолжению допроса:
— Гарри, в газете писали, что ты жил у маглов. Какие они вообще?
Глаза девочек горели любопытством.
— Нормальные. Хотя, наверное, не все. Есть совсем ужасные, есть добрые. Как везде, словом.
Тут из корзинки Милли выглянула проснувшаяся пушистая чёрная кошка, взобралась на плечо хозяйки, и стала внимательно разглядывать дверь купе.
Сейчас же послышался вежливый стук, в купе заглянула аккуратно завитая женщина в форменном халате без рукавов и с улыбкой спросила:
— Хотите чем-нибудь перекусить, молодые люди?
— Нет, — ответил я, — у меня всё есть. А вот если имеется что-нибудь вкусненькое для угощения милых леди…
Вкусненького нашлось в количестве. Пакетики всевкусного драже «Берти Боттс», тыквенное печенье, сдобные котелки, ещё какие-то сладости из мира волшебников и, конечно, шоколадные лягушки кучкой легли на стол. Судя по лицам, «милые леди» были готовы угоститься, но я предложил:
— Давайте отложим, чтобы не портить аппетит, а сначала перекусим. Тётя дала с собой сэндвичи.
Оказалось, не одному мне. Бутерброды, канапе, сэндвичи, пироги, булочки… Всё смешалось в нашем купе, всё сначала пробовалось, потом ещё раз, только для сравнения, а затем ничего не осталось.
Девочки почти ничего не ели, особенно Милли. Они лишь пробовали, но занимались этим основательно и со вкусом. Два термоса с бульонами, два со сладким чаем и два с какао, помогли нам в столь нелёгком деле. Кошка тоже внесла посильный вклад.
— Ну вот! — вздохнула Сью, — мне сладкого теперь совсем не хочется.
И взяла тыквенное печенье. Пэнси, протягивая руку к сдобному котелку, её поддержала:
— Мне тоже, но надо же с чем-то допить какао.
— А я хочу попробовать всевкусное драже, — честно призналась Милли. — Просто интересно, какое мне сегодня попадётся.
— Мы тут как-то проводили исследование… — я приписал себе научную работу кузена и достал блокнот со сводной таблицей.
Мои спутницы заинтересовались анализом, и через несколько времени в таблицу добавились две графы с новыми цветами, но конфетки закончилось моментально.
— Теперь посмотрим, какие нам достались карточки в шоколадных лягушках? — предложила Пэнси.
Моя лягушка чуть не ускакала, но её ловко поймала Сью. В награду я ей отдал попрыгунью на съедение. Мне досталась карточка с Агрипиной, как оказалась, одна из самых редких. Рядом сидящей Милли попался Альбус Дамблдор, с немного крючковатым носом, с длинными седыми волосами, усами и бородой.
— Так вот он какой! Самый сильный волшебник Великобритании! — воскликнул я.
— Всей Европы, — поправила меня Пэнси. — А может и мира.
Я разглядывал карточку, но Дамблдор вдруг подмигнул и исчез.
Затем мы поболтали о разных вещах. Потом девочки удалились по каким-то своим девчачьим делам, и я услышал, как в коридоре они высказывали своё мнение обо мне:
— А он забавный, правда?
— Ага! Хороший, хоть и мальчишка.
— И мне Гарричка понравился.
Пока в купе никого не было, я начал переводить дух, но в дверь постучался круглолицый пухленький мальчуган.