Как это здорово, когда народные музыканты видят полный зал внимательных, добрых, веселых, эмоционально открытых зрителей! Но вдвойне, втройне радостно видеть в такие минуты на сцене молодых гармонистов и певцов. Сколько добра, сердечности останется в их душах в те мгновения!
Концерты и праздники «Играй, гармонь!» неизменно собирают большие аудитории. И неважно, где проходят эти события: в зале или на открытом воздухе, зимой или летом, в городе или на селе. Людей всегда привлекают и песни, и наигрыши, исполненные гармонистами.
На концертах и праздниках гармонистов — особый слушатель. Об этом уже сегодня не спорят.
Что это значит? По внешним признакам выделить какую-то одну группу населения на праздниках гармонистов довольно трудно. Разве что побольше пенсионеров. Хотя и молодежи немало. На наши концерты приходят люди разных возрастов, разных профессий, разных национальностей, разных уровней культуры.
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется,— и нам сочувствие дается, как нам дается благодать...». Хотя в известных всем строках Ф. Тютчева говорится о слове, но в таком же контексте можно судить и о музыке. Радость соучастия и сочувствия, благодать понимания. Поэт имеет в виду только одну сторону «благодати», связанную лишь с ним самим. Но есть между тем и другая: благодать слушателя.
Гармонисты удивительным образом пробуждают в зрителе талант соучастия. Видимо, это свойство есть у каждого человека, но, как правило, люди достаточно редко испытывают гордость и радость от этого дара. Стараются не показывать свою чувственность и чувствительность, свою поглощенность искусством.
Так вот, слушатель на концертах гармонистов неизменно забывает об этих «нравственных правилах». Он всегда открыт, раскован, никогда не обращает специального внимания на внешние проявления своего темперамента, иногда, может быть, не в меру не сдержанного. Живет на концертах удивительно полно, широко, открыто. И что очень важно, потом еще долго бережет свои впечатления. Так зрительский талант пробуждает все новые и новые дарования.
Стремление людей к настоящему искусству существовало и будет существовать всегда. Это необходимая духовная потребность. А какого она уровня,— зависит от того, что дали человеку жизненные условия, получил ли он четкие ориентиры, помогающие ему безошибочно отличать хорошее от плохого, истинное от ложного. Вот почему так важно продолжать движение «За гармонь!», которое начали в свое время братья Заволокины.
Конечно же, на концертах гармонистов не так часто звучат шедевры исполнительского искусства. Чаще всего это простые, незатейливые наигрыши, песни, частушки. Но сколько любви, нежности, старания вкладывают в исполнение народные музыканты! И какая великая благодать, подчас неожиданная, снисходит в эти мгновения на слушателей!
Искусство лучших уральских гармонистов, как всякое истинное творчество, имеет большое нравственное влияние на души слушателей. Зрители постоянно отмечают, что, слушая гармонистов, хочется быть лучше, делать людям добро. Нравственное влияние высокого искусства — важная часть истинного творчества. Это известно давно. Много веков тому назад музыкальная эстетика древних греков выработала учение об этосе — причинной связи музыки и душевных переживаний человека. Платон называл музыку «гимнастикой для души». Аристотель считал, что музыка относится в известном отношении к моральной добродетели и «...способна оказывать воздействие на этическую природу человека». О многом приходится размышлять после проведенных праздников и концертов гармонистов.
За годы существования Центра «Гармонь» мы столкнулись с огромным вниманием к нашей деятельности со стороны зрителей. Пока трудно с абсолютной точностью определить истинные причины такого увлечения фольклором. Что это — мода, желание понять собственную культуру или найти новый источник эстетической потребности? Вполне возможно, что сейчас это и то, и другое, и третье. Но проходить мимо случившегося, думается, никак нельзя. В таком интересном явлении видится положительный эстетический и нравственный заряд, которого нам явно и постоянно не хватает сегодня в повседневной жизни.
Слов нет, для привлечения зрителей на мероприятия Центра «Гармонь» мы не жалели сил, выдумки, старались, как говорится, от всей души. Однако аншлагов мы добивались не только из-за организованной пропагандистской работы и содержательности фольклорных актов. Мы бы изменили истине, если бы остановились лишь только на этом, не думая о еще весьма важном аспекте.
Одной из основных целей композиторской музыки являются поиски нового, индивидуального, неповторимого. Для фольклорных музыкантов стремление к «новостям» вовсе бывает необязательно. Вот и мы после нескольких наших мероприятий заимели своего зрителя — завсегдатаев Центра «Гармонь». Причем, таких зрителей набралось довольно много. Казалось бы, сколько можно ходить на праздники, которые хоть и были разнообразными, но все же имели определенную ограниченность в силу развития всего лишь одного вида музыкального искусства — творчества гармонистов... Люди до отказа заполняли просторный Дворец культуры челябинских железнодорожников, хотя заранее довольно хорошо себе представляли, что и как будет происходить. Так вот, в этом как раз и заключается один из основных парадоксов фольклора, искусства в определенной степени канонического. Фольклор позволяет быть мощным регулятором общественных отношений, хотя в совершаемом фольклорном акте всё и вся почти всегда заранее известно. Вот почему десятки раз зал пел вместе с И. Плешивцевым «Калину», и удивительное дело: каждый раз это происходило с таким желанием и увлечением, будто впервые.
Отойдя в силу каких-либо обстоятельств от условий, породивших народную музыку, она все же еще долго сохраняет свои жизненные стимулы и в удобной ситуации подключается к настроениям и переживаниям разных людей, которые начинают воспринимать эту музыку, как очень близкую себе. Видимо, мы смогли создать подобную ситуацию в Центре «Гармонь». Собственно, и постоянно стремились к этому.
К началу создания нашего Центра о творчестве гармонистов Южного Урала мы уже имели достаточно определенное представление. Причем о его сути можно было говорить по-разному, оно оказалось удивительно многоликим, подчас непредсказуемым. В одних ситуациях (сценических) творчество гармонистов — это, безусловно, искусство. На наших «музыкальных пятачках» — музыкальный быт, в повседневной жизни — сама жизнь. Творчество гармонистов, как и весь фольклор, насквозь парадоксально. Нам это необходимо было учитывать и главное — суметь найти золотую середину между стремлением фольклора к замкнутости своей среды и его художественно организованной жизни.
Для этого нам необходимо было учитывать три основных подхода — эстетический (художественно осмысленная жизнедеятельность фольклора), социологический (общественно обусловленный характер проявления искусства гармонистов) и психологический (фольклор — особого рода творческая активность, она заложена в глубинах человеческой психики). Одной из наших первостепенных задач и являлось стремление синтезировать названные три подхода.
Все это, возможно, покажется вам, уважаемый читатель, слишком мудреным, как и многое уже изложенное в настоящей книге. Но сам фольклор ведь не прост. Он не прощает дилетантского подхода к себе. Так и мы давайте же будем относиться к нему подобающим образом.
В профессиональной музыкальной среде до сих пор еще встречается отношение к фольклору как к явлению простому и понятному. Такой взгляд имеет и свою философию. С его точки зрения занятия народным творчеством не требуют специального образования, с позиции художественной культуры, фольклор элементарен и однозначен, а значит, и общепонятен. Для его восприятия вовсе не обязательно овладевать языком фольклора.
Однако приведем лишь один пример, хорошо знакомый южноуральцам, к которому мы уже апеллировали на этих страницах и который, думается, способен внести коррективы и некоторую ясность в сложившуюся систему представлений. Вспомним фольклорное направление ансамбля «Ариэль», масштабные, развернутые полотна — «Отдавали молоду», «Отставала лебедушка», «На улице дождик», «Долина-долинушка», «Степь да степь кругом» и другие.
В основе каждой из этих русских народных песен лежит незамысловатый напев, но их внешняя простота оказалась тем поистине драгоценным зерном, которое сумело развиться в крупные вокально-оркестровые образования, сложные по форме и значительные по содержанию. Простыми их никак называть нельзя.
Все это мало согласуется с представлением о фольклоре как о простом и легко понятном любому искусстве. Проявляясь и развиваясь при полной изолированности от окружающего мира, многие фольклорные образцы обладают значительным содержанием, глубоко скрытым от постороннего слуха.
Довольно часто от профессиональных музыкантов можно слышать еще и о том, что гармонисты в наигрышах бывают весьма однообразны. Действительно, попросишь сыграть другой вариант напева, даже объяснишь, что хочется услышать, а в ответ вновь получишь типовой наигрыш.
Давно замечено, что для народных музыкантов определенный наигрыш просто удобная форма, своеобразная формула для дальнейших экспромтов. С одной стороны, такой типовой наигрыш, казалось бы, нудный, сводит к минимуму музыкальную выразительность последующих импровизаций. На первый взгляд, напев является простой и, может, даже ненужной формальностью. Однако народная практика, как всегда, дает убедительный выход из этой очередной парадоксальной ситуации.
В процессе развертывания музыкальной импровизации простой, как правило, незатейливый наигрыш словно расцветает. Это происходит особенно в тех случаях, когда обстановка способствует вдохновиться гармонисту. С нарастающим эмоциональным подъемом первоначальный наигрыш обновляется, обогащается, оставаясь неизменным в своей сути. Как не вспомнишь здесь лучшие выступления Н. Ляпустина, А. Краснова, В. Лобачева, Ю. Кузьмина, В. Ельцова, М. Журенкова, В. Истомина, В. Коновалова, Ф. Дорофеева и других ведущих гармонистов Южного Урала.