– Крис, поверь мне, в тот момент, когда я назову тебя своим парнем, об этом узнает весь мир, – прошептал он, и из груди Кристофера вырвался неясный звук, похожий на ошарашенный всхлип. Теодор улыбнулся. – Ты еще устанешь от того, как часто и много я буду тобой хвастаться.
Кристофер зажмурился от смущения, нащупывая дверную ручку и вываливаясь из машины.
– Ну все, я пошел, – торопливо выпалил он, убегая к воротам, потому что не мог вынести всего этого сразу. И когда он скрылся, из Теодора вырвался радостный клич, и он на эмоциях ударил ладонями по рулю. Оглушающий звук клаксона привел его в чувство, но широкая счастливая улыбка не слезала с лица всю дорогу до дома.
Он очень устал за сегодня, это был чертовски долгий, тяжелый и унылый день с неожиданно ярким завершением, но, когда Теодор лег в постель, обнаружил, что не может уснуть, потому что все его мысли крутятся вокруг Кристофера.
А когда он думал о Кристофере, успокоить сердце было просто невозможно.
– Почему ты тогда сказал Еве, что я твой парень? – с любопытством поинтересовался Кристофер.
Они сидели на краю сцены, их ладони слегка касались, и от этого легкие приятные разряды тока бежали вверх по позвоночнику.
Теодор сбежал с последнего урока, а Кристофер отпросился как примерный мальчик, и они встретились у актового зала, чтобы снова проверить то, что успели сделать, и унести испорченные фанерки к мусорным бакам на заднем дворе школы – вчера у них уже не осталось на это сил. Они справились быстро и теперь просто коротали время до прихода остальных за болтовней.
Между ними почти ничего не поменялось, за исключением того, что теперь каждое случайное прикосновение ощущалось ярче, все улыбки были нежнее, а взгляды говорили гораздо больше, чем раньше, потому что больше не было страха быть раскрытым. Было только желание быть настолько честным в чувствах, насколько возможно.
Казалось, будто на мир наложили один из этих сияющих фильтров из инстаграма, и от этого хотелось постоянно улыбаться. Кто-нибудь уже писал про это песню? Теодор рисковал стать первым.
– Ева – это другая история, – со смешком объяснил Теодор. – Во-первых, она живет в соседнем городе, а во-вторых, у нее есть девушка.
Кристофер комично округлил глаза, заставляя Теодора рассмеяться.
– Подожди, как вы тогда познакомились? – отойдя от шока, продолжил допытываться он.
– Ее бабушка жила по соседству с нами, они с братом часто к ней приезжали, – пожав плечами, ответил Теодор. – Так и познакомились. Детям это легче удается.
– Вот уж точно, – задумчиво протянул Кристофер. Он заерзал, придвигаясь ближе, и, замявшись всего на мгновение, неуверенно положил голову Теодору на плечо.
Теодор на автомате обнял его за плечи, удивляясь тому, как естественно ощущались все эти прикосновения. Он был уверен, что не фанат подобного, – со своими многочисленными девушками старался свести к минимуму контакты, не приносящие ему прямого удовольствия, но с Кристофером даже мимолетное касание пальцев отдавалось приятной тяжестью в животе.
Теодор открыл рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент дверь распахнулась, и в зал вошел мистер Уилсон, а за ним потянулись остальные ребята. Кристофер тут же отстранился, и Теодор спрыгнул со сцены, мгновенно напрягаясь. Сегодня он точно не собирался теряться и спокойно принимать чужие обвинения.
Они застопорились, увидев их вместе, но мистер Уилсон выдохнул с явным облегчением и начал говорить до того, как кто-то из учеников успел возмутиться.
– Хорошо, что вы тут, – обращаясь к Кристоферу с Теодором, произнес он и обернулся к остальным. – Прежде чем мы начнем, я хотел бы сказать вам кое-что. Я больше не потерплю никаких обвинений в сторону Теодора. Вчера ситуация застала меня врасплох, поэтому я не вмешался, – он взглянул на Теодора виновато. – Я прошу у тебя прощения за это, Теодор. Наверное, ты чувствовал себя ужасно, и это полностью моя вина.
Теодор, раскрыв рот от шока, недоверчиво смотрел на него, а Кристофер за его спиной едва сдерживал ликующую улыбку.
Мистер Уилсон никогда его не подводил.
– Учитель! – задыхаясь от возмущения, Джессика выступила вперед. – Кто тогда сделал это все?
– Если мы не знаем, кто это сделал, это не дает нам права обвинять Теодора, – не терпящим возражения тоном отрезал мистер Уилсон. – Он принимает такое же участие в постановке, как и каждый из вас.
– Зачем он тогда возвращался в школу? – не желая сдаваться, скептично поинтересовалась она.
В этот раз не выдержал Кристофер.
– Он не обязан оправдываться перед тобой! – вскинулся он, обходя Теодора и становясь перед ним, прикрывая собой. Но Теодор видел выжидающие взгляды остальных и понимал, что они ждали ответа. Кристофер обернулся, глядя на него с мрачной уверенностью. – Ты не должен отвечать, слышишь?
– Почему нет? Если ему нечего скрывать, то он ответит, – вклинился Остин, складывая руки на груди и вздергивая подбородок.
Кристофер собрался огрызнуться, переводя злой взгляд на Остина, но Теодор обхватил его запястье, мягко качнув головой.
– Все в порядке, Крис, – успокоил он. К его щекам медленно прилила краска, когда он, обреченно вздохнув, уставился в пол, чтобы не смотреть ни на кого. Черт, как же было стыдно.
Минуты тянулись, наполненные напряженным молчанием, все в ожидании пялились на него, гадая, что он мог сказать в свое оправдание, какой козырь был у него в рукаве.
– Лиззи, Юта, помните… – Теодор тяжело сглотнул, чувствуя опаляющую волну накрывшего его стыда. – Сэндвич, который я съел в столовой?
После его слов повисла недоуменная тишина, которую прервал Юта. Он залился громким смехом.
Теодор бросил на него недовольный взгляд, желая провалиться сквозь землю от всей тупости этой ситуации.
Спустя пару мгновений до Элизабет тоже дошло, и она подхватила смех Юты, и Теодор услышал, как Кристофер выдал многозначительное «оу».
– Кто-нибудь объяснит, что в этом такого смешного? – злясь из-за непонимания, проворчала Джесс, и Лиззи схватилась за нее, чтобы не упасть.
– Прости, – отдышавшись, выдал Юта. – Прости, Тео, просто это так…
– Я Теодор, – мрачно процедил он, но на его слова никто не обратил внимания.
– Теодор возвращался не для того, чтобы разрушить декорации, – вдруг включился Остин, который догадался, что он имел в виду, но ему хватило совести сдержать смех.
– Он возвращался, чтобы сходить в туалет, – подхватила Лиззи, продолжая держаться за раздраженно шипящую Джессику.
Теодор застонал от смущения, накрывая ладонями лицо, и Кристофер утешающе погладил его по плечу.
– Ну и чего ты добилась, Джессика? – возмущенно спросил он. – Господи, ты иногда просто невыносима.
Покрасневшая девушка показала ему язык, отворачиваясь, но атмосфера быстро разрядилась. Ребята захихикали, переговариваясь друг с другом, а мистер Уилсон не смог сдержать улыбку. Теперь уже вчерашнее происшествие не казалось таким уж страшным.
Они справятся, ведь так? Они были друг у друга. Они были командой.
– Эй, вы что, исправили испорченные декорации? – звонкий голос Марка перекрыл поднявшийся гомон, перетягивая внимание на него, и все развернулись к сцене, до которой успел допрыгать мальчишка.
Кристофер послал Теодору извиняющуюся улыбку, молча сжимая его локоть, а Теодор только отмахнулся, мол, все нормально, хотя его лицо все еще было красным. Кристофер усмехнулся и покачал головой, проходя мимо, ближе к ребятам, столпившимся у сцены.
Все отвлеклись на обсуждение того, что им еще нужно восстановить, и Теодор собрался тоже залезть на сцену, как его остановило робкое прикосновение к спине. Обернувшись, он увидел Джесс. Ее волосы уже давно были не того серебристо-голубого цвета, теперь они были светло-каштановые, и она выглядела даже миленько, несмотря на густо подведенные глаза и странную яркую одежду.
– Слушай, Теодор, я… – она облизала губы, глубоко вдыхая, как перед прыжком. – Извини меня. Мне жаль, что я тебя оклеветала.
Первым порывом Теодора было ей нагрубить, ответить что-нибудь едкое, потому что он вспомнил, как чувствовал себя после того, как ребята обвинили во всем его с подачи Джесс и ушли, но потом понял, что это того не стоило.
Она ведь подошла сама и извинилась. Будь он на ее месте, никогда бы не отважился прямо попросить прощения.
Поэтому он улыбнулся, несильно хлопая ее по хрупкому плечу.
– Извинения приняты.
Джесс широко с облегчением улыбнулась и, чтобы избежать неловкости, притерлась к стоящему неподалеку Томасу. Теодор тоже включился в обсуждение.
– Вы молодцы, – похвалил их с Кристофером мистер Уилсон, – но это в основном мелкие декорации. Что нам делать с фоном? Все ткани, которые мы использовали для драпировки, безнадежно испорчены.
– Может, – робко подал голос Марк, – мы используем проектор? Можно одолжить его у учителя физики.
Все замолкли, ожидая продолжения, и Марк сглотнул от того, что внезапно оказался в центре внимания. Как он, осторожный и трусливый, вообще собирался исполнять главную роль? Для Теодора это до сих оставалось загадкой. Видимо, сломанная нога все-таки оказалась для него благословением. Поймав взгляд Теодора, который показал ему большой палец, он чуть расслабился и уже увереннее продолжил:
– Мы можем выбрать подходящие картинки или нарезку видео и…
– Луч проектора будет отражаться на актерах, так что это не пойдет, – не дослушав, оборвала его Лиззи, которая до этого искала что-то в телефоне, и Марк заметно поник.
Теодор закатил глаза – девчонки у них, конечно, истинное порождение ада.
– Марк предложил хорошую идею, – вставил он, чтобы поддержать мальчишку. – Но, возможно, вместо проектора нам стоит использовать цветные лампочки.
Кристофер непонимающе нахмурился, и Теодор поспешил пояснить:
– Мы можем использовать красные лампочки для сцен в аду, желтые – для сцен в их доме, а для сцен улицы – темно-синие или голубые. Если в зале будет выключен свет и гореть будут только лампочки над сценой, эффект получится неплохой. Да и проще, чем постоянно вешать и снимать занавес разного цвета.