Да, так и есть, добрался до Рима за тот день, благополучно совершил посадку под прикрытием опушки леса. Доехал на мотоцикле до города, а тут теплее, там убрал транспорт, и занялся делом. Не смотря на усталость, ночью высплюсь, я занялся закупками готовых блюд. Время три часа дня, четыреста восемь килограмм, с учётом также потраченного топлива, имеется, вполне можно. Почему и нет? Так что до позднего времени делал заказы на вынос, оплачивал и прибирал, и вот так посещая ресторанчики, и занимался закупками. Деньги, взятые в Вене, особенно итальянские лиры, отлично пригодились, пусть уходили со свистом, но и хранилище заполнялось быстро. В девять вечера не выдержал, и сняв номер в дорогом отеле, после душа отправился спать. Проснулся только утром следующего дня. И снова до самого вечера заказами занимался, пока не заполнил хранилище, и как стемнело, полетел в сторону Крыма, над Болгарией и Румынией, а там напрямую к полуострову. Были посадки и для дозаправки. Конечно пролёт самолёта засекли, тут побережье охранялось, но сделать ничего не смогли, и наверняка искали. Я же посетил свой схрон с «Шторьхом», оставил всё золото кроме монет, и вернулся к санаторию. Едва успел до рассвета. Топлива как раз осталось на полную заправку, её и сделал как долетел, обслужил машину, и всё, запасов нет, но меня это мало волновало. Будет возможность добуду, а пока самолётом пользоваться в планах нет. Того запаса что имею, хватит, там ещё пополню.
Тут пролёт тоже засекли, береговую охрану подняли, я же вернулся в санаторий, и дальше без проблем посещал все процедуры и лечился. Ну и все немки ночевали со мной, спали рядом, так что и Хельга теперь осознала, что стала наложницей, и дочки её. И та что замуж собиралась, мужчин не знала, не успели они до свадьбы. Так что всё отлично. Я им делал мелкие подарки из ювелирных украшений. Насчёт оплаты, как Хельга завела разговор, подтвердил, получат, через пять лет, и высажу их на нейтральных территориях. Та Швейцарию выбрала. Да, документы их у меня, как и часть личных вещей, так что пока в санатории был, я и девчат распробовал и те осознали, что в наложницах. Истерики особо не было, практичные девчата. Порядок. Ну а дальше окончание лечения, получил направление на службу, тут же в санатории, и прибыл в бригаду, где освоившись, служил дальше. Тут мои мысли и воспоминания, да в принципе закончил, были перерваны, соседом, капитаном Ильным, он зам по тылу в бригаде, тоже контужен и ранен осколками в обе руки, мы поддерживали друг друга. Тот рванул вдруг к конвоиру, хотя это было бессмысленно. Дорога не пустая, техники и солдат хватало, а до наступления темноты часа два. Этот рывок был изначально обречён. Видимо решил погибать, так не один.
– Нет! – заорал я, и прыгнул в канаву, в укрытие, от удара о землю и сотрясения меня и вырубило. Теперь нас точно прикончат разозлённые солдаты.
Очнулся я видимо вскоре. Лежу в канаве, рядом стоит конвоир, ржёт, что-то рассказывая другому солдату. Недалеко на обочине сидит капитан Ильин, держась за голову перебинтованными руками.
Рядом с ним красноармеец Сидоркин, наш писарь. Он кстати еврей, и явно опасается, что немцы это поймут. И изображает тяжёлую контузию, хотя он и контужен, и ранен, хромает, там бинт на бедре, но контузия явно легче чем у нас с Ильиным.
Ну а дальше нас подняли и повели, причём недалеко, до деревни, мы мимо недавно проходили, и заперли в сарае, где уже полтора десятка бойцов и командиров было, все вместе.
Причём, троих знакомых опознал, из нашей бригады, так что мы легли, покой и покой нужен, и вот стали выжидать. Лично я темноты жду. Не заметил сам как вырубило. Мне отдых и покой при таком ранении в обязательном порядке нужен.
Знаете, как я разозлился, когда очнулся и понял, что до рассвета осталось мизер, уже светлая полоска на горизонте, так что стал ползать и убирать всех, кто был в сарае, в хранилище.
У меня там полтонны после того как от золота освободился, оставалось, плюс за три месяца ещё девятьсот килограммов накопилось. Тратил что было, а пополнял редко, за мной следили, я это понял. Особист наш бригадный.
Ну полторы тонны не было, тысяча триста семьдесят два килограмма свободного на этот момент, но убрать всех в хранилище, кроме двоих умерших от ран, я смог, к счастью. Всего тридцать кило свободного. Как удачно хватило.
Так что кусок стены тоже убрал и отбросил, выбрался, и дальше где по-пластунски, где на ногах, шатаясь покинул деревню, дальше достал «мессер» и просто взлетел.
М-да, летать мне вот в таком состоянии противопоказано, путался где небо, и где земля, как бы машину не побил при посадке. Голову кружит только так.
Не побил, сел правильно, на три точки. Машину не обслуживал, не до неё. Да и улетел километров на сто, сейчас в нашем тылу уже. Дальше у дороги достал остальных, укладывая в рядочек, и принялся будить многих, с заиканием сообщая, что нас освободили и вывезли разведчики одной из стрелковых дивизий, сняв часовых, но многим нужен госпиталь, или в медсанбат, так что шестеро ходячих, не контужены и не ранены они, двинули на поиски наших, осматриваясь. А разведчики, нас выгрузив, уехали, как пояснил я, у них своё дело. Хотели медикам передать, но не повезло, не встретили их. А трасса оживлённая, и действительно вскоре нас в машины и дальше. Я документы свои убрал в нагрудный карман гимнастёрки, говоря, что спрятал, и немцы не нашли, да и обыскивали плохо, так что порядок. Медсанбаты у передовой или в окружении, поэтому нас сразу в ближайший госпиталь. А к вечеру мы уже покачивались в санитарном эшелоне, что уходил в тыл. Через Сталинград эшелон шёл. Кстати, на нижней полке Ильин лежал, его уже прооперировали, так что тот отходил от операции. Конечно ранения, контузии, это очень нехорошо, но я рад что хоть так закончилась эта встреча с немцами. Уже покормили, хотя еда плохо шла, попил, лежал на полке, врачи тоже о покое говорили, время и покой, вот моё лекарство, а пока размышлял о своих делах. То освобождение девчат, я ведь не только из-за Райновой всё это провернул. Она, это одна из причин. Нет, я хотел вмешаться в историю сознательно. Ведь как, если меня потеряли, то найдут этот мир, станут сличать где какие изменения, и оп-па, побег из женского лагеря, что журналисты, молодцы, широко осветили. Это приведёт ко мне. Нашли бы, хотя перед советскими властями я светится не хотел. Как привело, когда я расстрелял из миномёта Лубянку. Однако пока не сработало. Нет никого, жду, но на связь никто не выходил.
Может и не выйдет, я отрицать подобное не могу, да и не желаю, если честно, но амулеты снова заполучить, вот это желаю всеми силами. Ну и другие думы были. Место есть в хранилище, можно за «Шторьхом» слетать, да и пополнить запасы топлива? Но это точно после излечения, тем более пока я там лечусь, ещё накачается. С такой контузией, я месяца два, но скорее всего больше, в госпитале проведу, чему точно не против. Вот на таких мыслях и уснул под убаюкивающее покачивание вагона.
Глава 36
Покинув зал с комиссией, сегодня восемнадцатое августа, я прошёл медкомиссию, что дала добро вернуть меня в строй. На самом деле я себя полностью восстановившимся не ощущал, иногда были головокружения, и если сильно задумаюсь, голову чуть подёргивает. Ладно хоть заикание прошло, но потери огромные и нужно насыщать войска людьми. Вон, даже не долечившихся отправляют. Правда, тех что могут воевать, а я мог. Тем более я штабист, переводчик, сидеть в тихом кабинете и работать я и в таком состоянии смогу, так мне сказал член комиссии. Второй выдал направление в действующую часть. Я теперь знал где служить, и даже воевать буду. Нет, не Сталинград по счастью, хотя я уверен, что там продолжу воевать. Кубань буду освобождать в составе Тридцать Седьмой армии.
Вообще эти два с половиной месяца прошли неплохо. В Астрахани наш госпиталь был, чем я понятно воспользовался. Нет, первые две недели честно лежал, восстанавливался. Там уже тихо ходить начал, шаркая тапочками по полу, легче стало, да и приём пищи пошёл. Потом много купался, вода лечит, она действительно помогала, я восстанавливался стремительными темпами. Скучно было, но есть один момент. Когда перед глазами всё перестало плясать, это где-то через три недели как на койку в госпитале лёг, я достал книгу Майн Рида, и стал читать. Подарочное издание. Другие раненые заинтересовались, с хорошими книгами туго, но с разочарованием отходили. Сначала выучите немецкий, потом просите почитать. Я когда в Вене был, выходил из магазина готовой одежды, банк уже ограбил, а тут смотрю, напротив книжный магазин. Раз уж грабителем заделался, так решил и книжный ограбить. И сделал это. На сто кило книг набрал, из раздела приключенческой литературы, сборники Жуль Верна, Майна Рида, Даниэля Дефо, Рафаэля Сабатини и Роберта Стивенсона. И этого достаточно, больше ста книг. Я глянул, свежее издание, видимо недавно в магазин завезли. Правда, все прочитать не успел, даже треть не осилил, хотя читал не без интереса, особенно о приключениях пирата капитана Блада. Ещё раненым в слух читал, по совету врача, и он прав оказался, заикание постепенно стало уходить. Да и парни уже привыкли слушать об удивительных приключениях со страниц книг. Даже соседи в нашу палату приходили. У нас с девяти до одиннадцати рассказ шёл и с шести до восьми вечером.
Хорошо лечился, это так. Через два месяца, в начале августа, когда бахчевые начали созревать, я на мотоцикле ночами ездил, и собирал, спелые и красные арбузы и сладкие дыни. На рынке днём, покупал изюм и сухофрукты, да и спелые фрукты тоже. Грозди изюма, персики и остальное.
Причём, когда брал арбуз или дыню, резал их, корки тяжёлые, зачем место ими занимать, выкидывал, а сладкую мякоть оставлял. И на данный момент, когда меня готовили к выписке, форму получал, хранилище забито на сто процентов было.
Точнее есть восемь килограмм свободного, что накопились пока отдыхал, спал. Время то идёт, качается. И не жалею, что набрал столько, зимой быстро в дело пойдут.