Дальше стал искать интендантов. Их знаки различий выдавали. У двоих спросил. Нет, командировочные, как раз за снаряжением прибыли, а с третьим есть попадание, местный, на складах работает и немало знал. Убрал в хранилище. Хотя несколько свидетелей было, пофиг, и поспешил уйти. Не так и далеко я приметил подвал, ори не ори, не услышат, в многоквартирном доме, свободой спуск, добрался до него и там допросил. Почти два часа потратил. А тот много что знал, особенно если стимулировать его память болью. Даже меня многое заинтересовало. И этого офицера отправил к праотцам. Я работаю без свидетелей. Тут специфики такая. Дальше выспался, в соседнем подвале, в спальнике. Ждал ночи. Нарисованная схема складов что-где лежит, в хранилище. Да, спал на специальной подстилке в спальнике. В Цюрихе был магазин снаряжения, для туризма и скалолазов, очень богатый. Мне понравилось. Когда золото в схроне спрятал, место появилось, вот зашёл и закупился. Моток крепкой верёвки сто метров, специальные перчатки, крюк-кошка, гамак, но главное, подстилку многослойную, не пропускает холод снега и льда, ну и зимний спальник. Их и использовал. Тут в подвале прохладно, годятся. Я потому на чердак решили не лезть, жара и духота. А так, если поиски и шли, я не заметил, позавтракал пиццей с чаем, и собравшись, двинул на выход. Скоро стемнеет, я поэтому не спеша направился к нужному району. А поиски шли, оцепляли районы разные и прочёсывали. И то что я рано вышел, понял, когда один из солдат в немецкой форме, но с нашивкой РОА, власовец, заорал на русском, указывая на меня:
– Держи его!
Я чего-то подобного ожидал, больно этот солдат, из группы таких же власовцев, меня пристально разглядывал, явно пытаясь вспомнить. Его не одежда моя интересовала, в лицо вглядывался. Я боковым зрением отслеживал, и когда у того лицо просияло, вспомнил, рванул за угол дома, под крик. Топот сапог за спиной, но я уже влетел в дверь магазина на первом этаже этого высотного и многоквартирного дома, просто ближайшее укрытие, пробежал мимо продавщицы. Визг какой-то женщины. А магазин-то женского белья. Там в подсобку, и через служебный выход во двор и дальше к подъезду, быстро поднимаясь по лестницам на чердак и крышу. И хрустя жестяной крыше побежал прочь. Тут дома вплотную или даже пристроены к соседним. Вот по крышам и уходил. Успел отбежать на полквартала и нырнул в слуховое окно, когда на крышах начали солдаты появляться. Похоже упустили. Я же переоделся, форма немецкого солдата, вся положенная оснастка, ремень карабина на плече, спустился вниз и пошёл обратно. Ну заинтересовал меня этот власовец. Хочу выкрасть и узнать кого он во мне узнал?
Глава 40
От мотора появились языки огня, в кабине стало тяжело дышать. Чёртовы советские солдаты, и чёртов рассвет, я как раз передовую пересекал, когда меня осветило, так что нахватался пуль. Сам я цел, а вот «мессеру» похоже недолго лететь осталось. Уже дымит, работает с перебоями. А тут и огонь появился. Всё, пора на посадку.
Повезло, приметил луг, и там плюхнулся, на пузо, не выпуская шасси. Машине всё равно хана, так что пусть её. Проблема в том, что я сколько мог тянул, но сел километрах в тридцати от передовой, тут должна быть масса советских войск. Шло наступление. Передовую я у Слуцка пролетел, к нему как раз передовая и сблизилась. Так что валить надо. Отстегнув ремни, открыл колпак и бегом побежал прочь. Сзади ярко полыхал самолёт, пачкая небо чёрным дымом. Опа-на, в двух километрах на опушке самолёты стоят, оттуда неслись машины, два грузовика и три «виллиса», набитые вооружёнными людьми. Советский фронтовой аэродром, кажется пикирующих бомбардировщиков. Сел я рядом берегом речки, так что с разбегу в воду и поплыл на другую сторону. Попадать в плен к Красной Армии, да в лётном комбинезоне британских ВВС, мне точно не стоит. А там выбрался на берег и скрылся в леске. Валить надо и быстрее. Даже не переодеваясь, в мокрых сапогах, где хлюпала вода, добежал до противоположной опушки. По счастью пока пусто, достал «Шторьх» и сразу пошёл на взлёт, двигаясь дальше на бреющем. Знаю, что опасно, но я внимательно всматривался, чтобы не зацепить какие провода и не пролететь рядом с людьми. То есть, вблизи армейских частей и каких населённых пунктов. Ну и за небом следил, чтобы кто меня не приметил из наших асов и не атаковал. Не люблю я днём летать, но времени мизер, нужно успеть вернуться. До Москвы чуть меньше восьмисот километров лететь, с одной заправкой у меня чуть-чуть до четырёхсот километров не доходило. Я правда мокрый сижу, и пусть легкий сквозняк в закрытой кабине, потерпим, отлечу, сяду на дозаправку, и там переоденусь. Валить надо. Мотор машины не рвал на форсаже, летел на крейсерской скорости в сто пятьдесят километров в час.
Ну а пока летел, не отвлекаясь от управления и наблюдения, мне это не мешало, размышлял. Того власовца я взял. Мы действительно знакомы, хотя я его впервые видел. Немцы его использовали как ищейку, шёл впереди и всматривался в лица всех, кто попадались им, его сопровождали ещё шесть власовцев и два немца-офицера. Не простые армейцы, скорее всего Абвер. Может и СД. Верно оказалось второе, два жетона сотрудников СД потом при них обнаружил. Я сблизился, нагоняя со спины, те как раз с улицы в арку заходили и быстрыми касаниями убрал в хранилище. Дальше смог уйти за оцепление, тихое место, остальных убил, доставая так, чтобы со спины их оказаться, что ценное прибрал, а этого мордатого допросил. А это Семенчук, тот самый мехвод, с кем я в темноте первым общался, когда очнулся в этом теле в бараке с военнопленными. Он с прежним хозяином этого тела насколько дней воевал, вот и запомнил. А я его и не видел никогда, в темноте голос только. Остальное не слушал, лишняя информация, ещё память не забивал. Прирезал. Тут уже стемнело, так что к складам, аккуратно, часто по-пластунски, ну и убирая куски стен складов, стал добывать то, что меня заинтересовало из рассказов интенданта. Не зря же я сюда проник с такими спецэффектами. Весь город на уши поднял.
Если по списку, то вот что взял. Три новеньких «МП-44» со всем обвесом, и распотрошив ящики с патронами к ним, убирал не ящиками, а в бумажных пачках. Четыре ящика патронов, получается. Ещё самозарядный карабин «К 43». Дальше, восемь «Панцерфауст-30». К сожалению, с фугасной или осколочной гранатой не было, а чисто гранатомёты против бронетехники мне слабо интересны были, взял вот восемь и хватит. Потом проник на склад с медицинским оснащением. Лекарского амулета нет, а разных средств лечения, болезней и ранений у меня мизер, вот и набирал. Почти на сто кило. К ним взял три упаковки по сто ампул с «Пенициллином». Это всё что было, остатки. Я знаю, что его пока только англичане изготавливают, но ампулы именно английские. Трофеи, эсминец взял приз, грузовое судно, это лекарство было на борту, как пояснили интендант, и расход серьёзно отслеживают. Так что взял несколько стеклянных шприцов, и упаковку с иглами. Ну и баночку со спиртом медицинским и медицинской ваты. Отбирал тщательно, стараясь закрыть весь спектр возможных медицинских услуг, вот и набралось столько. Много разных лекарств было. Про перевязочные понятно тоже не забыл и прихватил сумку с полным набором полевого хирурга. Напоследок, с другого склада увёл «МГ-42» с патронами, у меня этой «мясорезки» нет, потом двадцать противопехотных мин-«лягушек» и огнемёт модели «41». Пусть весит всего восемнадцать килограмм в снаряжённом состоянии, но я и запасные баллоны с горючей смесью взял, им может пользоваться и один, вроде меня. В принципе всё, основная масса занята именно боеприпасами к оружию. Остался миномет, в принципе тоже нужен, но добуду, когда наш полк двинут на фронт. И место накопиться.
Дальше не сразу, а в полночь покинул расположение складов, долго покинуть незаметно не мог Варшаву, теряя драгоценное время, что злило, но к счастью взлетел с дороги. Ну а дальше знаете, повредили двигатель стрелковым оружием, три-четыре попадания, думаю, но «мессеру» этого хватило. Пока же вот на «Шторьхе» летел, с тревогой поглядывая как росла температура двигателя, датчик показывал. Пролетел полную дальность машины, примерно триста восемьдесят километров, и сел на полевой дороге. Половину пути преодолел. Вокруг на два километра видно всё, так что незаметно не приблизиться. Одежда за два с половиной часа высохла. Поэтому обувь сменил, и заправив самолёт, стал обслуживать, пытаясь найти причину отчего мотор греется. Однако визуально всё в норме. Чёрт, опасно лететь дальше и четыреста километров до окраин Москвы осталось. Рискнул, снова на взлет и дальше потянул. Движок уже остыл, за полчаса температура спала до нормы. Так и тянул. Пролетел километров триста, температура так и держалась, но в красную зону стрелка не переходила, поэтому я удивился, когда машина дёрнулась, и винты резко встали. Я даже решил, что в меня попали, закрутил головой, высматривая советские истребители, но небо было чистое. Не с земли били, подо мной уже три минуты как сплошные зелёные верхушки леса. Летел, чуть не цепляясь колёсами шасси за эти самые верхушки. Впрочем, похоже движок стуканул, клина дал, раз так резко винт встал, чуть не разлетелся. Так что тут высматривать не советские истребители нужно, а как оказаться на земле без повреждений. Скорость падала, я чуть ручку на себя, самолёт приподнялся, пока скорость есть и левее рассмотрел лесное озеро, довернул туда и уже конкретно сломав верхушку дерева на опушке, врезался в озеро. Ох и тучу брызг поднял.
Удар ошеломил, но жив и цел. Быстро отстегнув ремни, я открыл дверцу. С трудом, хлынувшая вода не давала выбраться. Хлопнув себя по лбу, убрал самолёт в хранилище, оказавшись в воде, и поплыл к берегу. Там уже нащупал дно и выбравшись, сидя на песчаном берегу, у камышей, захохотал:
– Чёрт, как же не везёт в эти сутки мне на самолёты.
Ну а пока я выжимал многострадальный лётный комбинезон, с трудом сняв сушил обувь и портянки, то вспоминал одну встречу в Риме. А мне там повстречался итальянский офицер-инва