В субботу утром я открыла дверь «Шевроле». Мне пришлось отменить пятничную репетицию, чтобы за вечер собрать все бабушкины вещи вместе с Карли и Марлой.
Все случилось в последний момент, но когда нам позвонили насчет свободного места, мы просто не стали терять время даром.
Дом престарелых «Хартленд Гарденс» находился в окрестностях Остина. Вообще-то, я нашла буклет о нем в одной из толстых стопок, которые Уэст оставлял у меня на столе. В брошюре было полно глянцевых снимков ботанических садов, открытых пространств и развлекательных мероприятий. Предлагались уроки танцев и вечера бинго. Здесь располагалась даже небольшая церквушка. Этот дом считался одним из лучших мест в нашем штате для людей, страдающих проблемами со здоровьем, деменцией и другими когнитивными нарушениями.
На самом деле, это место оказывало специализированную помощь людям с болезнью Альцгеймера. И самое смешное, что я ни разу не удосужилась просмотреть эту стопку, а Уэст не только нашел для меня дома престарелых, но еще и обзвонил каждый и кратко изложил ситуацию. К буклету была приклеена записка.
Т,
Я кое-что нашел. Позвонил туда, достал из сумочки миссис Шоу вашу страховку и проверил. Ваша страховка покрывает большую часть расходов. Если миссис Шоу пройдет обследование, и результаты подтвердят, что ей нужен дом престарелых, то вы в шоколаде.
Уэст.
К сожалению, я понимала, что обследования подтвердят ее диагноз. Поэтому я позвонила в «Хартленд Гарденс». Мне ответила директор, и мы провели виртуальную экскурсию, после чего я съездила и посмотрела учреждение лично. На этой неделе бабушка была не в себе, но как только к ней вернулась память, она спросила про Уэста.
Мне не хватило духу сказать ей, что они больше не увидятся.
– Ну, как тебе? – теперь, стоя с бабушкой перед ее новым домом, я пыталась говорить радостным, задорным тоном. До сих пор не верилось, что мне так повезло и нашлось свободное место.
Бабушка вышла из машины, пока я доставала из багажника ее чемоданы и сумки, и внимательно осмотрела величавое здание из алебастра.
Оно напоминало небольшой дворец. Пышные подстриженные лужайки, теннисная площадка, бассейн и ухоженные цветы.
Вокруг главного здания располагались индивидуальные роскошные домики, но поскольку бабушке требовалось проживание с уходом, то ее определили в главное здание, в комнату, которая напоминала номер в пятизвездочном отеле.
– Думаю… – бабушка огляделась с открытым от удивления ртом. Господи, молю тебя, пусть она будет в ясном уме и поймет, что происходит. Пусть не возненавидит меня за то, что я приняла такое ответственное решение. – Думаю, мы точно не можем такое себе позволить, Грейси-Мэй.
Я резко повернула к ней голову.
Грейси-Мэй?
Каким-то чудом мне удалось обрести дар речи.
– Можем. Нам нужно лишь пройти несколько обследований. И если окажется, что ты… – я замолчала, сделала глубокий вдох, – что ты подходишь, то ты получишь особый грант от этого благотворительного фонда. И я, и директор этого заведения думаем, что ты подойдешь. Я уже с ними все обсудила. Не волнуйся за мелочи, бабуль.
Наверное, платить мне придется вдвое меньше того, что я давала Марле, которая постоянно работала сверхурочно, именно поэтому нам удалось скопить денег.
Бабушка с детским восторгом взирала на это место, прижав к груди морщинистую руку. Я хотела, чтобы она что-нибудь сказала – хоть что-нибудь. Хоть отдаленно посвятила меня в то, что происходит у нее в голове. Я понимала, что больше не смогу присматривать за ней дома. Это ни мне, ни ей не идет на пользу.
Бабушке нужна помощь специалистов.
И ей нужна компания.
Ей нужно общаться со своими ровесниками и уехать подальше от Шеридана, города, полного воспоминаний, разбивших ей сердце и душу.
Воспоминаний о моей матери.
О моем умершем дедушке.
О пожаре.
И, возможно, даже обо мне.
– О, Грейси-Мэй… – она вцепилась в воротник своего платья и склонила голову. К моему удивлению, у нее в глазах застыли слезы. – Здесь так красиво. Не знаю, достойна ли я тут жить. Это слишком роскошное место. Они, наверное, решат, что я деревенщина.
– Бабушка! – упрекнула я.
У меня возникло ощущение, словно мы снова стали прежними, но впервые я поняла, что это не так и мы никогда ими не будем. И это тоже нормально.
– Что?
– Они будут рады жить с тобой.
– Не уверена, что они переживут твою бабушку, солнышко, но это не моя проблема.
Автоматические двери открылись, и к нам поспешила приятная медсестра средних лет в голубой форме и взяла наши чемоданы.
– Здравствуйте! Миссис Шоу? – Она радостно улыбнулась бабушке. Каштановый конский хвостик этой женщины покачивался, идеально гармонируя с ее лучезарным появлением. – Я медсестра Эйми, буду рада помочь вам устроиться на новом месте. Мы очень рады наконец-то с вами познакомиться. Ваша соседка Этель вас ждет. Она немного роковая женщина, но ваша внучка сказала, что и вы тоже не промах. Мне кажется, что вы отлично поладите.
Бабушка изменилась в лице.
Я увидела смесь радости и смущения, которого раньше не замечала.
Я повела ее внутрь, держа за руку. Бабушка робко осматривалась, словно чувствовала себя непрошеным гостем. Я поняла, что в нашем городе она таковой и была. Что она привыкла к такому отношению. Привыкла к порицанию за то, что являлась матерью Кортни Шоу и бабушкой уродины, подпалившей ее дом.
Это был ее шанс на перерождение. Шанс стать фениксом. Возможность начать заново, расправить крылья и взлететь.
Почему я ждала так долго? Чего боялась? Почему не могла сделать ей такой подарок, чтобы она чувствовала достойное к себе отношение?
Потому что я мучилась от чувства вины. А вина вынуждала меня творить безумства, как показал мне Уэст.
Медсестра Эйми привела нас в приемную, где отвлекала бабушку, пока я еще разок просматривала все документы в кабинете директора.
И каждый раз глядя на бабушку и Эйми через стеклянную дверь кабинета, я чувствовала, как готово разорваться у меня сердце.
Именно так я и поняла, что поступила правильно.
Я провела шесть часов в «Хартленд Гарденс», помогала бабушке обжиться в ее новой комнате. Ее соседка Этель и вправду провела с нами целых десять минут, с воодушевлением поздоровалась, спросила, нужна ли какая-то помощь, а когда бабушка ответила, что ее красивая внучка все уже уладила, Этель извинилась и ушла, потому что не хотела пропустить занятие по горячей йоге.
– Мне не стыдно признаться, что я по уши влюблена в одного джентльмена. – Она подмигнула бабушке.
Бабушкины брови взлетели к серебристым кудряшкам.
– Я не знала, что люди здесь встречаются.
– О да, иногда. Но я про тридцатилетнего инструктора по фитнесу! Это по нему мы тут все сохнем.
Медсестра Эйми, бабушка и Этель покатились со смеху. Я тихо улыбнулась, складывая одежду в шкаф и расставляя туалетные принадлежности на тумбочке в привычном для бабушки порядке.
Прощаться было труднее всего. Я понимала, что пора уезжать, но не хотела уходить, не зная, как она отреагирует, когда станет другой бабушкой. Той, которая еще принимала меня за Кортни и считала дьявольским отродьем.
– Просто езжай. Легче не будет, если ты задержишься и увидишь нервный срыв. А он обязательно наступит. Так всегда бывает. К тому же как только мы получим результаты обследования, то скорректируем лекарственное лечение, и перепады настроения станут не такими частыми, – заверила меня Эйми.
Я хотела сказать, что бабушка вообще не принимала лекарства, но в итоге просто кивнула. Она права. Я не могу до конца жизни прятать бабушку от мира.
И все же, сев в пикап, первые десять минут я просто пялилась на здание и мучилась от чувства вины. Бабушка Савви меня вырастила. Она – единственная мать, которая у меня была. А теперь я буду видеться с ней только по выходным, во время коротких визитов. Я больше не буду с ней жить. Это конец целой эпохи.
Потянувшись к бардачку, я вытащила кое-что от Карли. Она написала мне письмо и попросила открыть, только когда я сегодня закончу. Думаю, подруга хотела убедиться, что я доведу дело до финальной точки.
Я вытащила письмо из конверта.
Шоу,
Ты поступила правильно. Я тобой горжусь. Теперь снимай это сломанное кольцо с пламенем. Перестань хвататься за пепел своей матери.
#ФениксыВсегдаПобеждают
Карли
Глаза наполнились слезами. Я сделала, как она просила. Сняла кольцо и положила его в конверт, заклеила. Бумага в руках стала мокрой от моих слез. Я отложила письмо на соседнее кресло и впервые за несколько часов потянулась за телефоном.
Я провела пальцем по экрану, и у меня перехватило дыхание.
Двадцать пять пропущенных звонков.
Истон Браун.
Возможно, Тесс Дэвис.
Карли Контрерас.
Заблокированный номер.
А еще была целая куча сообщений.
Истон Браун: Это Истон. Пытался до тебя дозвониться.
Истон Браун: Перезвони, пожалуйста.
Истон Браун: Это срочно. Пожалуйста.
Тесс Дэвис: Ты слышала про Уэста???
Тесс Дэвис: Ты будешь с этим что-то делать?
Карли: Когда увидишь мое сообщение, обязательно перезвони!
Истон Браун: ГРЕЙС, ВОЗЬМИ ЧЕРТОВУ ТРУБКУ!
Тесс Дэвис: Набери, если понадоблюсь <3
Карли: Тут мир рушится, а ты там, наверное, играешь в бинго с Агнес и Элмером, Шоу.
Я нарочно не брала сегодня телефон с собой, потому что не хотела, чтобы что-то отвлекало. И уж тем более не хотела узнавать результат боя Уэста с Эпплтоном.
Наконец я оправилась от шока и решила набрать Истона. Я знала, что он, скорее всего, с Уэстом, поэтому логичнее позвонить ему первому.
Еще гудки не успели пойти, как он взял трубку. Так быстро, что я решила, мы звоним друг другу одновременно.