Чтобы увидел. Понял. Что я говорю правду.
И удивительно, но бирюза его взора больше не пленяла как прежде.
Да, что-то в глубине души по-прежнему отзывалось на его присутствие, но больше не было этой странной тяги. Словно все чувства к нему во мне заморозились. И, честно говоря, это радовало. Жаль, подобного не случилось раньше. А может, снова мамочка постаралась. Тогда я ей очень благодарна за это. Сейчас мне нужно было трезвое мышление, чтобы не наделать новых глупостей.
— Нужно, солнечная моя, — парировал Рафаэль. — Мне — нужно, — дополнил с нажимом, а ладонь у моего лица сместилась к шее. — Мне очень-очень нужно, чтобы ты меня выслушала, — закончил почти шепотом.
А вот прикосновения кожа к коже всё так же как и раньше обжигали почти до боли. Приятной, но боли. И всё же я не позволила себе и в этот раз показать свою слабость.
— Ну, говори, — предложила ему с безразличием в голосе.
Сомневаюсь, что он может мне сказать что-то такое, что могло бы изменить наши отношения, вернув их на прежний уровень. Не было у меня к нему доверия. Только не после всего произошедшего.
— Я знаю, что очень обидел тебя. И знаю, что тебе очень больно, — его пальцы на моей шее сжались чуть сильней, а сам оборотень склонился ещё ближе, уткнувшись лбом в мой. — И да, я виноват. И я прошу прощения за всё, что тебе пришлось пережить из-за меня. Но я клянусь, я никогда не предавал тебя, как пару. И не предам, Ангелина. И я… Я не могу без тебя. Ты нужна мне. Только ты, — резко замолчал и, даже дышать перестал, но так и не отодвинулся.
Издевается он, что ли?
Или реально надеется, что я вот сейчас тут же брошусь ему в объятия, как раньше?
Неужели, не видит?
Не чувствует?
Ах точно… сыворотка…
Даже если представить на мгновение, что его слова — правда… Это всё равно не отменяет того факта, что он меня бросил, предпочтя участие в подпольных боях всему остальному.
И на что теперь только рассчитывал, приехав сюда?
— Красивые слова, — улыбнулась ему ласково, поправив упавшие на лоб волосы. — Правда. Но не нужно этого, Рафаэль. Хочешь, чтобы мне не было больше больно, просто уйди.
— А если не уйду? Если всё равно останусь?
Хороший вопрос.
И вот мне бы этого избежать как-то.
Только как?
Валить на Айка опасно. С Рафаэля станется действительно его убить. Перед внутренним взором встала картина его боя, и я даже плечами передёрнула от охватившего меня на мгновение ужаса, который испытала в тот момент.
— В университетское общежитие тебя всё равно не допустят, — пожала плечами деланно безразлично.
Хотя если он вот сейчас решит увезти меня отсюда, я ведь даже не смогу сопротивляться. Его сила против моей… Итог очевиден.
Почему мне не сказали, что Оливейра меня ищет?
Закрылась бы реально в этом общежитии и не выходила никуда даже по выходным, во избежание.
— Я просил тебя уехать с родителями в Москву и дождаться моего возвращения. Всего каких-то две недели… И я бы приехал за тобой. Собственно, так и собирался сделать, как только решил свою проблему, но потом узнал от твоего отца, что ты предпочла другой вариант своего будущего. Тебе не стоило приезжать в Рио. Ты не должна была видеть… — запнулся. — Всё то, — снова замолчал ненадолго, глубоко вдохнув. — И если я пережил факт существования твоей истинной пары, всё остальное тоже переживу. Подумай об этом… — вдруг резко отпрянул. — Я всё сказал.
И даже на шаг назад от меня отступил.
— Прошло больше двух недель, Рафаэль. И то, как ты уехал, — ухмыльнулась, не скрывая злорадства, — совершенно не способствовало ожиданию. Я ведь думала, что обидела тебя, — скривилась. — Я и в Рио приехала, чтобы объясниться, — пояснила зачем-то с усталым вздохом. — А ты… И у меня была истинная пара, — показательно замолчала. — Один нахальный и бесстыжий огненный волк. И никакого другого. И если бы ты тогда не ушёл, я бы тебе о том сообщила уже через полчаса, Оливейра. И как я уже сказала тебе на том пляже, я разучилась тебя ждать, — тоже отступила, собираясь, наконец, уйти. — Просто уходи и забудь.
— Не я толкнул тебя в объятия южного волка на глазах практически у всего Совета, — совершенно безэмоционально отреагировал оборотень. — И да, мне тоже было не очень сладко в тот момент. А всё остальное… Так надо было. От тебя всего лишь требовалось дождаться моего возвращения из Рио. Не потому, что это моя прихоть — обстоятельства так сложились. Если забыла, в городе было небезопасно. Ни больше — ни меньше, Ангелина. Но… — горько усмехнулся. — Раз уж вышло всё равно иначе, не вижу необходимости копаться во всём этом. В итоге, я всё же тебя нашёл. И теперь уже точно никуда не отпущу. Если понадобится… Сама знаешь.
Уж я-то знаю…
— Ты мог просто мне всё объяснить ещё тогда. Но ты предпочёл меня бросить. И ты прав. Хватит, Оливейра. Меня тоже уже утомил наш разговор. Он бессмысленен.
Возможно, его слова — правда.
Но бросать его меня никто не заставлял.
Объясниться можно было, не привлекая внимания. Да банально предупредить о том, что собирается разыграть этот свой спектакль, если я правильно его поняла. Я бы подыграла. Но я почти месяц из-за него ходила, как при смерти. Волчица до сих едва чувствовалась во мне. Я уже почти забыла, когда в последний раз оборачивалась. Каковы ощущения при этом. Порой, мне казалось, что постепенно вообще очеловечиваюсь. Все запахи притупились и ощущались не так как раньше. Словно окружающий мир поблек.
— Не мог я объяснить тебе и попросить ждать того, кто, возможно, не вернётся. Так… проще. В случае чего, усиливающаяся парная связь тебя бы не… — так и не договорил, оборвав себя. — Если ты утомилась, иди, отдохни, — вернул сухость голосу. — Завтра мы возвращаемся в Рио.
— Ну, вот и мне проще… без тебя, — усмехнулась на его пояснения. — И я не уеду из Нью-Йорка. У меня учёба. Я здесь для этого. Так что в своё Рио возвращайся один, — отвернулась и направилась на выход из парка.
Задерживать меня, к слову никто не стал.
К чёрту всё!
Проще ему, видите ли!
Вот и пусть валит в своё Рио… где проще.
А мне и здесь хорошо.
Есть друг. Интересная учёба. Ещё и сын скоро родится.
Луна!
Сын!
Я аж на месте остановилась от неожиданных мыслей. Запах-то я может и скрыла, а вот живот… через месяц для знающих меня уже станут заметны изменения.
— Огонёчек, а ты охрану приставил, да? — задала, в общем-то, риторический вопрос.
Даже поворачиваться не стала. Как и голос повышать. И без того знала, что услышит.
— А охраны твоего отца тебе мало? — нагло увильнул от ответа он.
Впрочем, ответ мы оба знали.
— Ну, я так и подумала, — сказала, закусив губу, старательно сдерживая напрашивающийся смех.
В итоге, всё же расхохоталась.
Просто представила, как ему о моей беременности докладывает охрана. Мол, у неё живот увеличился, и вообще…
Уж не знаю, что обо мне подумал Рафаэль, когда я, пребывая в полнейшей истерике, уселась на бордюр аллеи, уткнувшись лицом в колени, где и продолжила смеяться до самых слёз.
Нет, всё же надо реально довести до подобного исхода!
Я, определённо, хочу это видеть!
— Один я в Рио без тебя не вернусь, — раздалось в какой-то момент над самым ухом с явным опозданием, а Оливейра уселся передо мной на корточки, взяв за руки.
Посмотрела на него, снова кусая губы, но смех всё равно не прекращался.
— Не-ет, — протянула я, веселясь. — Ты уж уедь, будь добр — не удержалась от подколки. — Не лишай меня такого шикарного момента.
"В будущем", — закончила про себя предложение.
— И, между прочим, я тебя не бросал, — припомнил ещё один пункт нашего разговора, вместо того, чтобы ответить. — Я даже чёртову сыворотку у Верховного взял, чтобы избавить нас обоих от того мексикашки. Невзирая ни на что, я бы всё равно не отказался от тебя, Ангелина. Ты это понимаешь?
— А давай я со всем сказанным соглашусь, а ты всё же уедешь? Ну, пожа-алуйста, — никак не могла прекратить хохотать.
Вот то ли нервы, то ли гормоны.
Чёрт его знает!
— Согласишься ты со мной в любом случае, рано или поздно, — хмыкнул этот столь же рыжий, сколь и наглый, а ещё бессовестный. — Но без тебя я всё равно не уеду, даже не мечтай, солнечная моя.
А вот теперь я обиженно насупилась. Веселиться больше не хотелось.
— Вот вечно вы всё портите, синьор Оливейра, — пробурчала, забирая руки и поднимаясь на ноги. — Такой план запороли на корню.
Придётся придумывать новый…
— Что поделать, некому меня перевоспитывать, — пожал плечами он.
— Ладно, синьор Оливейра, я типа была рада встретиться, и всё такое, — ухмыльнулась, отряхивая комбинезон, — но мне пора. Не хотите уезжать, ваши проблемы. Но и я никуда не уеду. В конце концов, я ещё на юриста не выучилась, — заметила ехидно. — И сними ты уже этот галстук! — выдала нервно следом. — Бесит!
Реально бесит!
Почему?
А чёрт его знает!
Просто неожиданно бросилась в глаза эта деталь его облика и… как переклинило.
Вот и Оливейра посмотрел на меня странным взглядом.
Ой, валить надо, пока кое-кто чего ненужного не надумал!
— Ну, пока, — бросила коротко и чуть ли не бегом поспешила уйти.
Далеко не продвинулась. Шагов на шесть, может, восемь. Оборотень догнал в считанные секунды, перехватив за талию.
— Неправильно ты прощаешься, — сообщил невозмутимо, прижимая к себе со спины.
— Как умею, — заметила в полнейшем безразличии.
М-да…
Если, как он говорил, сыворотку он не принимал…
Представляю, что он думает о моих перепадах настроения!
Снова вдруг стало смешно.
Вот же, блин!
Так и спалиться недолго.
— Драгоценная моя, — обманчиво мягко позвал оборотень, аккуратно разворачивая к себе лицом, но из объятий так и не выпустил. — А расскажи-ка мне, за что конкретно ты на меня злишься? — прищурился, пристально глядя в глаза.
— Драгоценной меня Николас называет. Попрошу не путать обращения, — отметила важным тоном. — И о какой именно злости речь? — уточнила. — Я на тебя постоянно, с первого дня знакомства злюсь.