– Проснулась, – с облегчением сказал он.
Я кивнула, прикрывая грудь пледом, села. Головокружение никуда не пропало, но мне было бы некомфортно разговаривать с ним будучи лежа.
– Надо уходить, – сказала я. Не хотела находиться в этом Клане ни одной лишней минуты.
– Пока не вариант. – Чейз сел на край кровати, и она протяжно заскрипела. – Парадные ворота охраняются в два раза тщательнее, у задних разместили двенадцать вооруженных людей.
– Ты что, выходил из дома?
– Дважды. Ничего хорошего не обнаружил.
Чейз выглядел усталым, не знаю, спал ли он вообще.
– Откуда у них столько людей? – спросила я, злясь, что мы не убили всех. – Ты ведь говорил, что основная масса находилась в доме, который мы вчера взорвали.
– Так и есть. – Чейз устало провел по лицу ладонью. – Не знаю, остался ли кто-нибудь из сотни, но кроме привилегированных псов Веласа, есть и другие. Те, кого раньше практически не замечали. Сейчас их шанс, и они пользуются им по полной.
– Кто ими руководит? – спросила я. – Я думала, что, стоит главарю умереть, как и его ближайшим последователям, то будет паника, хаос.
– Не знаю, кто руководит, но он делает это умеючи.
Мы замолчали, не знаю, о чем думал Чейз, но он внимательно смотрел на меня. Стало неуютно в собственном теле, я поежилась и спросила:
– Что-то не так? Почему ты так смотришь?
– Как?
– Я не знаю. – Пожала плечами. – Необычно.
Он продолжил смотреть на меня так, что краснели щеки. У меня, не у него. Я хотела было отвернуться, чтобы взять передышку, но сама не могла отвести от Чейза взгляда. В памяти всплывали моменты, как я молила о том, чтобы он пришел, чтобы не бросил меня там одну. Чейз пришел, немного позже, чем мне того бы хотелось, но он сделал все, что было в его силах. Я не могла отмахнуться от этого и просто злиться на него. Не встреть я Чейза там, в плену, то уже давно была бы мертва.
– Ты меня раздел. – Это был совсем не вопрос, и хрен его знает, зачем я сделала на этом акцент.
Чейз опустил взгляд на барьер в виде дырявого покрывала, но быстро вернул к глазам. Он кивнул, дыхание сперло. Как он меня раздевал? Смотрел ли? Трогал? Рэйвен, что за мысли, твою мать!
– Зачем? – спросила я.
– Чтобы проверить наличие ран и переломов.
– Если бы были открытые раны, то мою одежду залило бы кровищей. Переломы тоже отлично видны сквозь…
– …Перестань, – сказал Чейз. – Следуя твоей логике, я просто маньяк, который раздел девушку без чувств, ради… чего?
– Не знаю. Это ты мне скажи, ты ведь маньяк, не я.
Чейз внимательно смотрел на меня, а потом улыбнулся. Я в жизни не видела, чтобы он так улыбался. Были задействованы не только его губы, но и глаза.
– Кое-что мне снять не удалось, – сказал он, и мои щеки покраснели еще больше, а в комнате стало слишком жарко для данного времени года.
– Что предлагаешь? – спросила я и сама же услышала пошлый подтекст.
– Продолжить, – бросил он и вышел из комнаты.
Я же, как рыба, выброшенная на сушу, начала втягивать в себя кислород, но его было недостаточно. Когда Чейз вернулся, я почувствовала себя полнейшей идиоткой. Он держал в руках большие щипцы, они были похожи на ножницы, только с изогнутым концом. Теперь любое упоминание ножниц доводило меня до тряски.
Чейз остановился возле кровати и приложив немного усилий отрезал веревку, но ошейник остался со мной.
– В Фениксе мы обязательно его снимем, – пообещал он и с ненавистью откинул поводок.
Я подняла на Чейза взгляд.
– Как мы туда попадем? – Это был самый важный вопрос на повестке дня.
– Джек ждет нас недалеко от Топоров. Нам просто нужно выбраться из Клана. – Видимо, Чейз заметил, что я постоянно встряхивала раненой рукой. – Надо размотать.
По коже пробежали мурашки.
– Не уверена, что хочу это видеть.
– Там может появиться нагноение, об этом лучше знать, чем нет.
Меня передернуло. Стоило только подумать о том, что моя конечность начинает гноиться и разваливаться, как романтические мысли о Шелби улетучились. От них и следа не осталось, а жаль, про Чейза было думать куда приятнее, но что-то мне подсказывало, что есть определенная черта, за которую никто из нас не готов переступить. Флирт еще возможен в нашем случае, но дальше Чейз идти не готов, я чувствовала это и не понимала. Что его останавливало?
Рана болела, но я была согласна с Чейзом, лучше знать, с чем мы имеем дело. Я начала разматывать бинты, но проклятая ткань присохла к ране, и я, вскрикнув, чуть не потеряла сознание. Зашипев от боли, попросила Чейза выйти. Нашла в шкафу поношенные мужские брюки и футболку, натянула их и отправилась на поиски воды, нужно было размочить ткань, иначе мне от нее не избавиться, только если с приросшим куском плоти. Воду я нашла на кухне, если это место можно было так называть. Два на два метра, узкий стол и один стул. На столе я обнаружила серый таз с чистой водой, оказывается Чейз подумал о том, что мне это пригодится и, как всегда, оказался прав. Он стоял в дверях, облокотившись о косяк, оно и понятно, вдвоем нам тут было не поместиться. Я опустила руку в таз и тут же поморщилась. Рана нещадно чесалась, но я даже боялась подумать о том, что скоро увижу свою руку без пальца. Это было мерзко и тошнотно. Вода в тазу окрасилась в грязно-красный, у меня не получалось оторвать ткань. Я жалела себя и понимала это.
– Давай помогу, – предложил Чейз.
Я не успела отказаться или же согласиться, он уже присел передо мной на корточки и опустил свои руки в слишком маленький таз.
– Этого не должно было произойти, – начал он.
– Не могу сказать, что я отнеслась к этому лояльно. – Чейз посмотрел на меня, я сглотнула горечь правды и произнесла ее вслух: – Я ненавидела тебя всей душой и очень-очень злилась.
Я отлично понимала, что Чейзу на это нечего будет ответить, но и не собиралась делать вид, что все в порядке и меня устроил исход этого дела. Секрет Чейза стоил мне пальца и морального состояния.
– Я виноват…
– Уже не важно, кто виноват, – перебила его и тут же сказала. – Все уже случилось и размышлять, кто и что сделал, не стоит.
Чейз снова перевел на меня взгляд.
– Прости, – искренне сказал он и поморщился, словно ему было больно, а не мне.
Я посмотрела в чашу. Чейз аккуратно держал мою руку, она немного дрожала, перетянутые линии от бинта исполосовали всю конечность. Сразу за безымянным пальцем красовалось месиво. Как бы док ни старался зашить меня аккуратно, у него это не получилось. Нити залезали одна на другую, где-то сильно перетягивали кожу, где-то, наоборот, были слишком слабыми. Тогда я впервые засомневалась, что доктор реально доктор.
– Отвратительно, – сказала я.
– В тебе нет ничего отвратительного.
Я подняла взгляд на Чейза.
– Ложь тебе не к лицу, давай будем реалистами, отсутствие пальца оказалось бы не отвратительным только в одном случае, если бы изначально на руках их у меня было одиннадцать.
– Нужно достать антибиотик, – сказал Чейз, внимательно разглядывая уродливую конечность. – Слева образовалась гнойная чаша.
Я не хотела, чтобы он это видел.
– Может, выберемся, а в Фениксе уже…
– Нет. У тебя скоро начнет подниматься температура. Я не буду расписывать все подробности, но растягивать это нельзя. Я выйду и найду врача.
– Может, лучше я пойду? Тем более доктора я видела.
– Нет. Я наблюдал за Кланом с самого утра. На улице я не увидел ни одной женщины за все эти часы. Если ты выйдешь из дома, то моментально привлечешь к себе внимание. Я быстро вернусь.
Чейз отпустил мою израненную руку, и мне почему-то показалось, что он не хотел этого делать. Может, я накручивала себя или мне просто мерещилось то, чего быть не могло. Я молча наблюдала, как Чейз натягивал чужую куртку, с потертой нашивкой двух скрещенных топоров. Мне не хотелось, чтобы он уходил, но я не могла сказать об этом вслух. Это было сродни откровению, к которому я не была готова, возможно, никогда и не буду.
– Будь осторожен. – Это я смогла выдавить.
Чейз бросил на меня сомневающийся взгляд, казалось, что он тоже хотел что-то сказать или сделать, но, как и я, не решился. Он кивнул и вышел за дверь, я подсела ближе к окну и проводила спину Чейза печальным взглядом. Я не была уверена, что нам удастся покинуть Клан. Есть всего два выхода, и они охраняются. В этом доме вечно прятаться тоже не получится.
Исследовав уродские шрамы, которые теперь стали частью меня, я обшарила все шкафы и настенные полки в доме. Старалась не пользоваться раненой рукой и из-за этого потратила в два, а то и в три раза больше времени, чем следовало. Мне удалось найти одежду мертвеца, которого казнил Велас. Я переоделась в более теплое и снова вернулась к окну. На полках не было еды, совершенно никакой, даже захудалой крошки не обнаружила. Желудок свело судорогой, и я услышала его шумное возмущение. Мы оба не любили голода, но уже настолько привыкли к этому чувству в Синте, что воспоминания моментально отправили меня туда. Как только могла, отбивалась от них и возвращалась в реальность. Там у меня не была права на жизнь, только на существование. Сейчас же все изменилось, у меня есть шанс на то, чтобы сбежать из Ристалища и найти свое место под солнцем. Я воспользуюсь им, пойду до конца. Сидя на кухне и смотря в окно, я не смела отталкивать надежду, которая вновь ко мне вернулась. Если не надеяться на лучшее, то тогда ничего не остается.
Время тянулось ужасно долго, я ходила по маленькому помещению и в итоге выучила наизусть количество полок, досок, царапин на стенах и прочую чепуху, которая в жизни мне никогда не пригодится. Признаков температуры я так и не заметила. Чувствовала себя более-менее здоровой, настолько здоровой, насколько это было возможно в этих реалиях. Несколько раз я порывалась выйти за пределы дома, но останавливала себя. Что если мы с Чейзом разминемся? Это могло стать фатальной ошибкой, которая будет стоить нам жизни. Я не покинула дом, обошла его еще несколько десятков раз, поискала скрытые места, где хозяин мог спрятать интересное, но ничего так и не обнаружила.