Лежа на кровати и смотря в потолок, я сожалела, что вчера сорвалась на Ханта. Не стоило мне этого делать. Но я была не в силах сдержаться. Уставшая, изможденная и побитая. Как я могла поддакивать ему и соглашаться с тем, что мы с Чейзом провалили задание и выполнили его не так, как того желал Хант? Да я пережила один из самых страшных моментов в своей жизни и была не готова выслушивать о промахе, который я таковым не считала и не считаю. Эх, если бы мне дали время прийти в себя, возможно, я бы стерпела и вела себя, как подобает перед опасным человеком – тихо и желательно, склонив голову, как можно ниже.
Чейз. Тут вообще все сложно и непонятно. Фиг с ним, я не понимала его мотивов и действий, я ведь и своих не понимаю. Нужно ли мне попытаться сблизиться с ним или нет? Не спорю, в некоторые моменты я не хочу быть одна, желаю, чтобы кто-то оказался рядом. Но в другие мне вполне комфортно и уютно быть одной. К чему усложнять жизнь? Не стоит этого делать, оно и глупцу понятно, но тяжело рассуждать логически, когда Чейз рядом. Об этом подумаю потом, когда разберусь с тем, чего сама желаю.
О плане тоже особо рассуждать не получалось, ведь я знала мизерную долю вводных данных. Главное, что мне известно время падения купола, и я должна оказаться рядом с ним, не опоздать, дожить до этого светлого дня, точнее, до нужной ночи. С выживанием могут быть проблемы, теперь я в сотне и мне придется идти на Игры, а я даже примерно не представляю, что там нужно будет делать. За всю жизнь в Синте у меня была уйма возможностей наблюдать за Играми, но я не воспользовалась ни одной из них. Пока отец и Ник не ушли на Ристалище, они часто поднимали тему Игр за столом, и знаете, что делала я? Вставала и уходила. Мне, всегда голодному подростку, кусок в горле не лез под такие речи. На экране, что висит на площади, я видела несколько отрывков с самих Игр, а не жизни Ристалища, но старалась не вникать в смысл, а увиденное пугает до сих пор. Реки крови и обезумевшие люди, которые готовы на все лишь бы выйти победителями и получить подачку Семьи Основателей. Работая при заводе, я слышала рассказы и обсуждения, которые периодически вспыхивали похлеще пожара, но и там суть Игр никто не обсуждал, только чернуху, что происходила на экране и ставки, которые выстреливали достаточно редко.
Смогу ли я постоять за себя? Если буду валяться на кровати, то нет.
Откинув размышления, я поднялась с кровати, потянулась и, бросив взгляд за окно, увидела летающую камеру. Отлично, они теперь от меня не отстанут? Сколько она там висела?
В доме не было никого, кроме Женевры, она сказала мне, что остальные ушли на стрельбище.
– Давно? – спросила я, жуя, наверное, самый вкусный бутерброд в моей жизни.
– Через четыре часа после того, как вы вернулись.
Женевра подтаскивая ногу подошла к кухонному столу и стала разливать чай по чашкам.
– Спасибо, – сказала я и взяла горячую кружку, чуть не ошпарив при этом руку. – Не боитесь, что Хант увидит вас здесь?
– Уже видел, – отвечает Женевра, усаживаясь напротив меня. – По истории Чейза, я тут служанка. Готовлю, убираю.
– Спасибо за бутерброд. Нереально вкусно.
Женевра легко улыбается и смотрит на мою перебинтованную руку, а потом в глаза.
– Это из-за взрыва?
– Нет. Из-за взрыва скорее всего были бы более страшные последствия. Это Велас сделал.
Женщина кивнула, на ее лице появились жалость и понимание.
– Нельзя мужчинам давать беспрецедентную власть, – говорила она и нахмурилась еще сильнее. – Они сходят от нее с ума и забывают о том, что мы все разумные люди и можем не разделять их желаний и утверждений.
Наблюдая за туманным взглядом Женевры можно было легко догадаться, что сейчас она говорила о чем-то бесконечно личном. Я пила чай и не лезла к ней под кожу. Захочет, сама расскажет, если нет, то я настаивать не собираюсь. Понятно одно – Женевру обижал какой-то властный мужчина. Ублюдок.
Сразу после завтрака, который скорее всего уже считался обедом, я отправилась в сторону стрельбища, но там уже никого не было. Мне сказали, что команда сотни ушла в ангар, я отправилась туда. Погода радовала, солнце светило так, что прохлада была практически незаметной. Пару раз я слышала, как мимо меня пролетали камеры. И оба раза они зависали надо мной, но я старалась делать вид, что не вижу их. Дойдя до ангара, я не услышала звуков стрельбы, как ожидала, тихо приоткрыла дверь и увидела около тридцати человек. Перед ними стоял Чейз и говорил:
– Теперь численное превосходство в сотне на нашей стороне, но не забывайте, что задание может быть более фатальным, чем ранее.
– Почему это? – спросил кто-то из толпы.
Чейз нашел вопрошающего взглядом, глубоко вдохнул и продолжал речь, вплетая в нее ответ:
– Они всегда так поступают, скорее всего остальных из сотни натравят на нас, мы будем мишенями, так будет более зрелищно и кроваво. Я могу вам сказать одно, в полном составе мы не вернемся, но должны выбить Клану больше очков на индивидуальных и общих заданиях. Не забывайте, что у вас тут близкие и знакомые, у кого-то вообще родные. Без нашей победы они продержатся меньше, чем нам бы того хотелось.
Они обсуждали следующие Игры на выживание. Собрали всех из сотни. Всех, кроме меня. Я прошла в крайнюю линию, кроме членов моей команды; Рика, Келли и Джека, увидела еще пару знакомых лиц, остальных не знала.
Тирада Чейза заключается в том, что мы должны выполнить задание, которое нам дадут, даже если ценой его выполнения будут наши жизни.
Примерно через двадцать минут большинство расходятся, кто-то идет стрелять, некоторые отправляются к Джеку, который выглядит максимально уставшим, другие идут к Чейзу. Когда все расходятся, я тоже отправляюсь к Шелби, он замечает меня не сразу, но потом отходит на пару метров от пяти человек, которые выжидательно смотрят на нас.
– Почему меня не позвали? – сразу же спросила я, как только мы остановились.
Чейз бросил взгляд на забинтованную руку, я тут же спрятала ее в кармане объемной куртки. Да задолбало меня уже это! Проклятый Велас, он сделал меня уродом, на которого теперь постоянно обращают внимание.
– Тебе нужен отдых, и врач должен был прийти, чтобы осмотреть… руку.
Чейз говорил так, словно я теперь калека.
– Мне не нужна твоя забота, Чейз. Мне нужны твои знания. Научи меня, я должна выжить и свалить отсюда. Да и врач вчера приходил, и ты об этом прекрасно знаешь. Не надо носиться со мной как с неженкой. Мы об этом уже разговаривали.
Чейз недовольно поджал губы, но в итоге утвердительно кивнул. Я протяжно выдохнула, плечи опустились, пару секунд назад я была готова биться с ним на словах, но Чейз уступил.
Не собираюсь быть обузой. Да и у меня вовсе нет желания, повеселить Ханта и развязать ему руки, чтобы он прострелил мне голову. Голова – не палец, без нее выжить окажется гораздо сложнее.
Но просто так Шелби не сдался. Сначала он отправил меня к врачу, а только потом допустил до общих тренировок. Первая из которых уже практически завершилась.
Из-за того, что я взорвала большую часть участников сотни из Клана Топоры и Шпоры, некоторые местные оказались в числе счастливчиков, сами того не подозревая. Пара мужчин, которые хотели казаться бесстрашными, то и дело лажали. Не представляю, как они вообще приблизились к сотне с такими промашками, а не стали трупами.
Тренировка длилась семь часов, я присутствовала только на двух из них. Чейз гонял всех так, что участники могли и не дожить до Игры, а мне же он делал поблажки. Постоянно. В момент, когда я уже не могла бежать или мазала из незнакомого мне оружия, я была ему благодарна, но эта благодарность исчезала буквально через пару минут, и я начинала злиться. И на него, и на себя.
Когда тренировка подошла к концу, он отправил всех по домам, через два часа мы снова должны были встретиться в ангаре. Я никуда не ушла, дождалась, когда последний из шестерки новеньких тренирующихся покинул ангар, подошла к Чейзу.
– Можешь отдохнуть, – повторил он, убирая пистолеты по местам и закрывая встроенный в пол металлический ящик.
– Не надо со мной, как с ребенком, – серьезно, без тени злобы попросила я.
Он обернулся.
– Не понял.
Я обвела рукой ангар.
– Ты постоянно даешь мне поблажки. Так нельзя. На меня уже остальные косо смотрят.
– Тебя не должно волновать, как на тебя смотрят остальные.
– Но меня волнует. Я ведь часть команды, и будет не очень хорошо, если они возненавидят меня еще до того, как мы попадем на Игры.
Чейз сократил расстояние между нами, и я почувствовала жар от его тела.
– Ты, может, вообще не попадешь на Игры, – прошептал он.
– Что?
– У тебя пограничный результат, твой номер слишком близок к выпадению из сотни. Ты можешь и не попасть на игры.
Это действительно было так, но это не отменяло необходимости тренировки.
– Но могу и попасть. Пусть я буду готовой к тому, что мне нужно будет сделать, чтобы вытащить себя оттуда, – просила я.
– Я тебя вытащу, если ты там окажешься, – с жаром сказал Чейз.
– А если тебя убьют?
Чейз провел рукой по волосам и взъерошил их. Он отрицательно качал головой и смотрел на меня словно я приношу ему массу проблем. Но это является правдой лишь отчасти. Я ведь и хочу научиться защищать себя сама, чтобы не быть для него обузой и не видеть этого взгляда.
– Я не могу загонять тебя тут до смерти, – в итоге признался Чейз.
Я подступила к нему и вскинув голову, посмотрела четко в глаза.
– Я не ребенок, не надо меня жалеть.
– Я… заметил.
В одно мгновение взгляд Чейза опустился на мои губы. Буквально только что я хотела что-то сказать, но все вылетело из головы. Я ощущала его дыхание, взгляд касанием проходился по моему лицу, нежным и мягким.
– Чейз? – это был мой выдох.
– Что? – это оказался его вдох.
– Не смотри на меня так.
Он приподнял бровь, как бы спрашивая: "Как, так?